Дэвид Бейкер - Путь слез
Петер замолчал и, улыбнувшись, добавил:
– По хитрость бывает уместной.
* * *На протяжении нескольких дней крестоносцы держали путь на юг, слегка уклоняясь к западу. Они шли по ломбардской равнине, мимо белокаменных стен селения Соммо, затем у мелкого брода перешли широкое течение реки По. Еды им хватало вдоволь, к тому же каждый день они подбирали колосья с богатых обширных полей. Хотя молотить вручную, да еще и не вполне плоскими камнями было нелегко, и каша получалась вперемешку с шелухой, крестоносцы благодарили судьбу, что идти приходилось не впроголодь.
Дорога была легкой. Вскоре они вышли к узкой реке Скривил, которая вела прямиком к Тортоне. По ровной песчаной почве было легко и приятно ступать усталыми ногами, и крестоносцы достигли древнего города в добром расположении духа. Хотя они не жаловались на нынешнее существование, все же щедрое угощение, что, возможно, ожидало их за стенами, прельщало их не менее обычного.
За день до субботы Вил провел отряд мимо благожелательного привратника, и они вышли на торговую площадь. Городской люд суетливо хлопотал, приготовляясь к празднеству дня святого Михаила, до которого оставалось менее недели.
– Я был так уверен, – сказал Вил, что мы выйдем к морю задолго до дня святого Михаила. Мне начинает казаться, что моря и не существует вовсе.
Старик усмехнулся.
– О, сын мой, конечно же, море существует, и оно уж недалеко, может, в неделе пути. Нам осталось пересечь верховья Пьемонта к горам Лигурии, а там вы уже точно почуете море.
– Может мы останемся на праздник? Хоть на денек? – взмолилась Фрида.
Ее поддержал целый хор голосов:
– На денек! На денек! Вил, разве мы не можем отдохнуть один день? – добавил один из малышей.
Вил не решался.
– Нам нужно идти. Я не хочу, чтобы из-за одного дня мы пропустили отряд Николаса. Но уже девятый час, да и город выглядит приветливым. Останемся здесь до утра.
Довольные, что им разрешили хоть немного развлечься, дети пошли за вожаком на площадь, чьи яркие краски вскружили им головы. Тусклые дома из серого камня оживлялись повсеместными клумбами, пестрыми гобеленами и развеваемыми ветром стягами. Над головой сверкало ослепительно-голубое небо и яркое солнце. С праздником иль нет, день был необычайно хорош.
– В здешних местах свободные города богатеют, – просвещал детей Петер. – Сметливый и умный здесь процветает, и трудолюбивый может хорошо устроить свою жизнь.
Когда они завернули за угол, глаза Петера округлились. Он задорно ухмыльнулся и показал пальцем на огромное строение бани.
– Ха-ха! Гляньте, дети. Перед вами находятся купальни, где за несколько пенни можно мокнуть в теплой воде в свое удовольствие, пока не сморщишься как сушеная виноградина!
Фрида стыдливо зарделась.
– О, не стоит стесняться, милочка, обратился к ней Петер. – Мужчины, конечно же, купаются отдельно от женщин.
Собравшись в тесный кружок, пилигримы перешептывались и хихикали. Затем Отто подмигнул Хайнцу и хитро улыбаясь, подошел к Петеру.
– У тебя есть целых несколько шиллингов. Некоторые считают, что мы можем истратить несколько пенни, чтобы искупаться, как богатые.
Несколько мгновений Петер обдумывал предложение. Он долгим взглядом обвел чумазое войско.
– Хм… вы только недавно купались в Тичино… но, Бог ты мой, ну вы и грязнули! Конрад, у тебя кожа стала черной, как и волосы. А ты, Карл, и ты, Вил, и Хайнц… Ach, вы позорите христианскую веру. Mein Gott, Отто, у тебя из-под грязи даже веснушек не разглядеть!
Дети смеялись. Гертруда вытянула запачканные руки и сравнила с руками сестры.
– Что бы сказала mutti, кабы увидела нас, а Фрида? Она бы тут же взялась за щетину.
Все дружно заскулили, выпрашивая разрешения искупаться в бане.
– Вил, если от нас будет вонять, кто подаст нам милостыню? Да нас никто и близко к себе не подпустит! – просил Хайнц. – А крестоносцы, которые идут впереди нас? Что они подумают?
– Я… я… мы можем потратить деньги с большей пользой, и… – с сомнением ответил вожак.
Но крестоносцы не сдавались и подняли такой гвалт, что наверняка разбудили души усопших римлян, которые давным-давно купались в этих самых ваннах! Наконец Вил сдался.
– Ладно уж, пошли. Фрида, ты отведи девочек, а остальные – за мной.
Радостные паломники издали победный клич, и по пути всё похлопывали Вила по спине, а Петер вприпрыжку бежал впереди всех, поднимая клубы пыли. Наконец-то! Как славно было порезвиться после утомительного пути: верное средство от уныния в самое, что ни на есть, надлежащее время!
Дети возбужденно добежали до здания бани, визжа и крича по пути от восторга, как детвора вокруг майского дерева.[v] Смотритель неохотно принял из рук Вила отсчитанные монеты и повел отряд в комнату со скользким, выложенным плиткою полом, где они посдирали с себя замусоленные туники и гамаши. Затем, к ужасу лордов и господ, которые безмятежно расслаблялись в тихих доселе водах, в водоем запрыгнул грязный и визжащий отряд малолетних германцев и стал плескаться, как стая изголодавшихся карпов по весеннему дождю!
Обескураженные лорды ворчали и брюзжали на буйных мальчишек.
– Fermatevi… Andate via!
Но внезапно они замолкли, словно потеряв дар речи при виде жуткого древнего духа, который восстал из вековой могилы. Довольно с них было бы и назойливой детворы, так нет: перед ними возник еще и Петер – устрашающее зрелище, подобных которому не видали в купальнях Тортоны!
Ни один из самых искусных словесников не смог бы вполне описать, что являл собой старик – нагой, как в тот далекий день своего рождения. Он стоял возле бассейна и довольно улыбался. Конечно, он не мог видеть себя целиком, но судил по выражению окружающих, дерзнувших взглянуть в его сторону. По ошалелым взглядам он понял, что выглядит куда хуже, чем думал о себе сам. Однако он ни капельки не стыдился и беспечно стоял и улыбался, гордо выставляя напоказ единственный зуб и оголенные десна. Его голубые глаза радостно сверкали, жидкая бородка трепыхалась на легком ветру. Обыкновенный старик, что и сказать, но вот его иссиня-бледная кожа, свисающая со столь древних костей, и ребра – ужас, что за ребра – привели завсегдатаев бани в смятение.
Вдруг с другого берега донесся чей-то голос:
– Пожалей нас, nonno, спрячься в воде… быстро!
Баня разразилась хохотом.
– Нет-нет! – вскрикнул другой. – Ежели он войдет, то я хочу выйти!
Посреди всей этой суматохи, язвительных вопросов и насмешек, как друзей так и незнакомцев, Петер ловко прошел по скользкому полу и по мраморным ступеням спустился в теплую иоду древней купальни.
В соседнем бассейне робко обосновывались девочки, хихикая при виде богатых матрон, которые вымачивали дородные тела в целительных водах. Невзирая на недовольное ворчание знатных посетительниц бани, девочки принялись натираться душистыми французскими мылами и подтрунивать друг над дружкой. Ласковые воды умиротворяли боль, душевную и физическую.
Но, увы, удовольствие длилось не дольше терпения владельца бани, и вскоре отряду приказали выйти из воды. Обменявшись парочкой гневных и жалобных слов, крестоносцы оделись и снова оказались на улице, следуя за Вилом к центру города.
– В бане я услышал две удивительные новости, – сказал ублаженный Петер. На тот момент ему даже было все равно, слушают его или нет. – Две поистине удивительные новости. Во-первых, астрономы Леванта считают, что железную иголку можно наловчить все время показывать на север. Ах, в моем возрасте этого уже не понять.
– Железную иголку? – озадаченно переспросил Карл. – Откуда иголке знать, где север?
– Я только пересказываю, что слышал от других, – пожал плечами Петер. – Но люди, которые говорили об этом, на вид много путешествовали и вряд ли рассказывали друг другу небылицы. Мне кажется, Богу неугодны подобные вещи. Лучше находить путь по небесам и звездам, – задумчиво проговорил Петер и прищурился.
– А второе, что ты узнал? – спросил Карл.
– Ах, да. Не менее удивительное новшество. Арифметики предложили кое-что занятное. Вы знаете, что для обозначения количества люди используют знаки? Отлично. Теперь слушайте: они рисуют круг, чтобы обозначить… ничего.
– Чего? – буркнул Вил. – Как так? Как что-то может обозначать ничего? Еще одна из твоих загадок, да?
– Нет-нет. Никаких загадок, парень. Они назвали этот круг нулем.
– Что за надобность выдумывать всякие глупости, – проворчал Карл. – Зачем прибавлять знак, который ничего не прибавляет?
– Верно, – почесал макушку Петер. – Хм, знак, который означает «ничего». Очень интересно.
Конрад краем уха слушал их разговор.
– Что означает ничего?
– Круг означает ничего.
– Нет, круг означает круг, Карл. Ты что, рехнулся?
– Нет. Круг означает ноль.
– Что такое ноль?
