Сири Джеймс - Тайные дневники Шарлотты Бронте
ВОСПОМИНАНИЕ
Эллис Белл (Эмили Бронте)
Ты мерзнешь, мерзнешь, холодна могила.И снег растет тяжелою горой.О, разве я любить тебя забыла,Отброшенная времени волной?
И мысли, уносясь к брегам Ангары,Не вьются над возвышенностью той,Где папоротник ветхие узорыСлагает над твоею головой?
Ты мерзнешь. С бурых гор с водою талойСошло пятнадцать диких декабрей.Впрямь верен дух, коль памятью усталойВсе помнит после стольких бурных дней.
Любимый мой, прости, что отдаляюсь,Когда отлив мирской меня влечет,И мрачными желаньями смущаюсь,Попав в суровый их водоворот.
Прости, я без тебя не знала света,Другая не светила мне звезда.Вся жизнь моя была твоей согрета,И все тепло замерзло навсегда.
И наконец я так привыкла к боли,Что перестала замечать ее.Я научилась жить усильем волиИ подняла из праха бытие.
Я собрала остатки прежней силыИ не пустила душу за тобойПоследовать в холодный мрак могилы,В сей мрак, отныне более чем мой.
Я растоптала дерганое пламя,Ни искры не оставила в углях.Но — пившей горе долгими глотками —Что делать мне в иссохших этих днях?[83]
ДНЕВНОЙ СОН
Эллис Белл (Эмили Бронте)
На небе солнце светится,Нетерпелив и юн,Скорее с маем встретитьсяТоропится июнь…
Деревья машут ветками,И птиц веселых песнь.Среди веселья этогоНезваный гость я здесь!..
Ищу ответа на вопрос,Но в мыслях пустота,Хотя задумался всерьез:«Как я попал сюда?»
И ничего я не пойму,Ответа не узнаю,Но видеть все вокруг могуС закрытыми глазами.
На берегу в дневной тишиНечаянно уснулИ в глубину своей душиСлучайно заглянул.
Сказало сердце: «Знаем мы,Когда зима вернется.Над светом лета и весныЗлорадно посмеется.
Заставит холода волнаУмолкнуть птичьи песни,И бледным призраком веснаВитает в поднебесье.
Чему мы рады так сейчас?Природы возрожденьеМы видим снова, но у насПоверхностно сужденье!»
Природа только до порыПорадовать нас может,Но ветра вольного порывДолину потревожит.
Вдруг вспыхнут тысячи огнейИ зазвучат над нимиВ сиянье тысячи лучейСеребряные лиры.
Раздует воздуха потокОгонь своим дыханьем,Сплетя божественный венокНебесного сиянья!
Такое эхо загремитТаинственных мистерий,Такая песня зазвучит,Что в это трудно верить.
«О, тот, кто смертен, — умирай!Открылись время раны,Плеснуло небо через крайБожественную радость!
Страданье бесконечно здесьИ ночи мрачна тень.Но где-то вечный отдых естьИ бесконечный день.
Тебе весь мир — могилы мрак,Покинь пустынный берег,Есть утопающий в цветах,Прекрасен и безмерен!
Не бойтесь тайну приоткрыть,Глазам своим поверьте,Реальна радостная жизнь,Дарованная смертью».[84]
СТРОКИ, СЛОЖЕННЫЕ В ЛЕСУ В ВЕТРЕНЫЙ ДЕНЬ
Актон Белл (Анна Бронте)
Душа встрепенулась, как птица живая,И в небо взлетела, на крыльях паря;Свистит вольный ветер, меня обдувая,Проносятся мимо леса и моря.
Желтеют под солнцем высокие травы,И ветви деревьев трепещут слегка,И ветер с листвою заводит забавы,И быстро по небу бегут облака.
Я видеть желаю, как вихрями пеныМорскую волну растрепал ураган;Я слышать могу, как, бросаясь на стеныПрибрежных утесов, ревет океан![85]
ДОМ
Актон Белл (Анна Бронте; сочинено в Торп-Грин-холле)
Как ярко на солнце сверкая,Играет лесной дикий плющ!А буки вдали отражаютКорою серебряный луч.
Здесь солнце на милую сценкуС улыбчивых смотрит небес,И слышен стон зимнего ветраСквозь кроны бессчетных древес…
Гремит над моей он главою,Вдали находя свою смерть,Но мне возврати мою пустошь,Холмы, где ветров круговерть.
Где редкие, еле живыеДеревья едва ль загудят,Но вереска дали родныеТот дикий порыв возвратят…
В округу, где серые стены,Верни ты меня поскорей,Где сплошь поросло все бурьяномИ лжи не приемлет пырей.
И пусть хороша для прогулокОкруга высоких хором,Прекрасны пусть светлые залы,Верни, умоляю, мой ДОМ![86]
В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ МИСТЕРА НИКОЛЛСА НАД ПРАЧКАМИ ХАУОРТА
Патрик Бронте, ноябрь 1847 года
(с любящим поддразниванием своего викария)
Вот Хауорт — приход древней славы и скуки.Тут всяк проповедник — кто в ризе, кто в юбке…А пастор — старик, но с запальчивым нравомВсе рьяно меняет налево-направо;Чтоб звонница здесь должный вид обрела,Решил обновить наши колокола.Викарий, что носит за дедом кадило,Очистить надумал от прачек могилы.С бельем отступают разбитые ледиНа грядки, в сараи, и в сенцы, и в клетиИ громко клянутся корытом и пеной,Что голову скрутят ему непременно.Мужья их ярятся — ну прямо беда:Грозят линчевать его враз без суда.Но хуже всего, что решили девицы:Пусть он не мечтает любить и жениться![87]
ВЧЕРА КАРТИНУ УВИДАВ
Бренуэлл Бронте (не опубликовано, в виде черновика; 1843 или 1844 год; написано в Торп-Грине после того, как миссис Робинсон показала Бренуэллу свой автопортрет)
В ее картине скрыт намекЗа каждою деталью.За тенью солнечный денек,Улыбка за печалью.Где создал Бог цветущий сад —Пейзаж объят тоскою.Прямое сердце, честный взгляд —Под маской плутовскою.
Ах, леди! Если мне велишьИсправить лист этюдный,На нем не трону разве лишьРассвет улыбок чудный.Я летнему оставлю днюОттенок счастья чистый.Я грусть с веселых лиц сгонюИ влагу с глаз лучистых.
Покой я сердцу дам тому,Что мой покой украло.Явлю шедевр Творца — емуНе нужно покрывало.За этот труд прошу я датьМне царскую награду:ТВОЮ УЛЫБКУ УВИДАТЬИ БЫТЬ С ТОБОЮ РЯДОМ[88]
ЛИДИЯ ГИСБОРН
Бренуэлл Бронте (не опубликовано; написано в июле или августе 1845 года после увольнения из Торп-Грин-холла.
Лидия Гисборн — девичье имя миссис Робинсон)
Душа в смятении лишь смерти ждетИ разрешения уйти в полет.Моя бездонная тоска бессонная,Неугомонная тогда заснет.
Не лучше ль в гроба лечь ночную тьму,Чем в эту тьму облечь и жизнь саму?Боль черной птицею в душе гнездится иНе даст забыться мне в своем дому.
Нет мне пристанища, где жизнь шумит.В груди страдающей мой дом стоит.И не утешит свет, когда надежды нет,И к той груди навек мне путь закрыт.[89]
Примечания
1
Роман Сэмюэла Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740) — история служанки, которая в конце концов вышла замуж за своего хозяина. (Здесь и далее примечания автора, кроме особо оговоренных.).
2
При выходе в отставку священнику приходилось отдавать преемнику все «средства к существованию», включая доход и жилье, предоставлявшееся на время пребывания в должности.
3
Ребенок, сын или дочь (шотландский или североанглийский диалект).
