Николай Алексеев - По зову сердца
Яков Иванович хотел было спросить: «А как он узнал, что ты здесь?» – но не решился и больше Кости не касался.
И без него было о чем поговорить – о матери, Юре, бабушке.
– Маму-то орденом «Знак Почета» наградили. Она там цехом командует. Пишет, что на доске Почета ее фотография выставлена. Я предложил перебраться в Москву, а то и ближе. Так куда там, ни в какую. «Мы, – говорит, – завод на голом месте строили, и на нем я буду работать до Победы. А потом все равно за тобой не угонишься. Вы ж, наверное, до Берлина пойдете?» Так что, когда выздоровеешь, поедешь навестить мать, бабушку, Юру. Боже мой, как они обрадуются. Мать и бабушка, небось, сутки от радости плакать будут. – И так он просидел до тех пор, пока не пришла сестра с градусником.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
К выписке Веры в палате почти весь состав больных обновился. На месте Ульяши лежала, держа ногу на подвеске, разведчица Варюша. К окну, одна за другой, с перевязанными головами, – две подружки – зенитчицы Светлана и Лена. По другую сторону палаты, уже выздоравливающие, все с одной дивизии – разведчица Нюра, радистка Маша, снайпер Ася и пулеметчица Даша.
– Эх, – вздохнула Вера, выкладывая на стол все, что было в тумбочке, – жаль, ничего такого нет выпить на прощанье.
– Да, жаль, – поддержала ее Даша. – Но не горюйте, девчонки. Я сейчас. – И скрылась за дверью.
– Что она надумала? – Вера обвела всех взглядом.
Даша вошла с подругой по полку, неся графин с водой и банку с чем-то темно-малиновым.
– Раз нет фронтовой, то потчуются муровой. Черника на меду. Это и для таких, как ты, – подмигнула она Варюше и ударила ладонью по банке. Потом налила в кружки воду, опустила в каждую по две полных ложки варенья и разнесла лежащим.
– Так пожелаем же Вере ни пуха ни пера! И в мужья пригожего хлопца!
Чокнулись, выпили и захрустели пряниками. И в этот торжественный момент в палату влетел Костя с картонным ящиком в руках. Увидев Веру в новенькой военной форме и в сапожках, пропел:
– Ух ты! Ни дать ни взять, ты прежнею Верушкой стала. Здравствуйте, дорогие товарищи фронтовички! – поставил он ящик на стол и без всякого стеснения поцеловал Веру. – Готова?
Вера опешила, так как она ждала машину отца, которая должна была первоначально завезти ее в полевое управление фронта: так просил генерал Алексашин.
– Ты чего удивилась? В отношении отца? Так я приехал на его машине. Мою он отправил восвояси. А вызвал свою, вручил мне большущий тулуп, попросил закутать тебя потеплее и привезти к нему. А это, дорогие и милые девчата, – Костя хлопнул по ящику, – для вас от славных летчиков-штурмовиков. Ну, прощайся с подружками, – подтолкнул он Веру к Варюше, – и двинем. Всего вам хорошего! – Костя попрощался с каждой за руку.
Выйдя из палаты, Вера остановилась в коридоре.
– Ты чего?
– Мне надо ж обязательно в отдел кадров фронта к самому генералу Алексашину.
– Ну так что ж? Раз надо, значит, будем. А теперь куда?
– С врачами попрощаться.
* * *Вера и Костя сидели, закутавшись в просторный тулуп, тесно прижавшись друг к другу, и им мороз был нипочем. Для них не было большего блаженства, как сейчас. Не обращая внимания на Польщикова, который всю дорогу то и дело оттирал стекло от замерзания, Костя не выпускал Вериных рук из своих могучих ладоней.
– Если бы ты знала, как я жажду остаться с тобой где-нибудь наедине, как тогда в сорок первом в глухомани.
– А потом? – тихонько в ухо прошептала Вера.
– А потом взял бы на руки и закружил бы тебя…
– А что ж дальше?
– Что было бы дальше – не знаю… Но знаю, что всем своим существом, действиями и страстью выразил бы то, что слито в двух словах – «люблю тебя». – И Костя прильнул губами к ее щеке.
Вера погрозила пальчиком и выразительно показала глазами на водителя.
– Ему не до нас, – Костя все же принял достойную позу. Шушукаясь, они не заметили, как у Гусино машина свернула влево, и Польщиков спросил:
– Куда вам, в первый или во второй эшелон штаба?
– Раз в штаб, значит, в первый, – ответил Костя.
За Гусиным, на большаке, у шлагбаума, часовой их остановил и вызвал из домика дежурного.
– Вы к кому?
– К генералу Алексашину, – ответила Вера и доложила, кто она.
– Минуточку, – козырнул дежурный и убежал в домик. Минут через пять вновь появился и сказал: – Вы, товарищ Железнова, проходите, а вы, товарищ летчик, поезжайте вон туда, – показал он на ряд машин, – поставьте свой «газик» и сами можете там в бараке отогреться.
Веру на пороге встретил майор Токарь и предложил ей раздеться, а потом провел через сени к начальнику. Вера вошла и у дверей остановилась.
Генерал разговаривал по телефону с полковником для важных поручений командующего:
– …Когда Железнова направлялась первый раз в тыл, ее инструктировал Маршал Жуков и генерал Соколовский. Было бы хорошо, чтобы награды ей вручил сам Василий Данилович.
– Здравствуйте, Вера Яковлевна, садитесь. – Алексашин предложил стул. – Не виделись мы вечность. Надо о многом с вами поговорить…
Раздался звонок. Звонили от командующего. Кладя трубку, генерал сообщил:
– Через полчаса нас примет командующий. Поздравляю вас, от всей души поздравляю, – Алексашин тряс ее руку. – Вы, Вера Яковлевна, награждены орденами – Красной Звезды и Красного Знамени.
– Служу Советскому Союзу! – волнуясь, проглатывая слова, ответила Вера. – А как же Михаил Макарович и вообще вся наша группа?
Генерал Алексашин раскрыл папку и положил перед ней два приказа.
Одним награждалась вся группа за дела сорок второго года, а другим – за Смоленскую операцию.
– А Михаил Макарович? Наш старший?
– А, ваш старший? Он награжден первым приказом орденом Красного Знамени, а второй раз – Указом правительства – орденом Ленина.
– А где же он? – Вера бегала взором по строчкам приказов.
– Да вот он, – Алексашин взял первый приказ, показал раздел, где было напечатано: «Наградить орденом Красного Знамени», и прочитал: – Капитана Орлова Георгия Сергеевича. Тогда он был еще капитаном. А Указа у меня нет.
Вера многозначительно смотрела на генерала:
– Вот кончилась бы война, так пожалуй и не нашли бы друг друга. Все эти два года я крепко уверовала, что он Михаил Макарович, и строго оберегала это его имя.
Зеленый домик командующего ничем не отличался от остальных домиков этого леса. В приемной, кроме его порученца, никого не было.
– У командующего полковники Алексашин и Ильницкий. Они по вашему делу, так что чуточку подождите, – жестом порученец показал на стул у окна и скрылся за дверью, обшитой коричневым дерматином, и тут же вышел.
– Прошу вас, – он распахнул дверь.
– Здравствуйте, Вера Яковлевна, – генерал Соколовский протянул ей руку. – Как здоровье?
– Практически здорова. Раны затянулись. Готова к выполнению нового задания.
– С заданием следует повременить. Вам надо после ранений как следует подлечиться, набраться сил, здоровья, укрепить нервы, а уж потом будем говорить и о задании, – и он перевел взгляд на Ильницкого: – Дайте ей отпуск и отправьте ее в такое место, где бы можно было и полечиться и отдохнуть.
– Большое спасибо, товарищ командующий. Но я прошу Вас перво-наперво разрешить мне съездить в Сибирь к маме. Ведь я ее, да и вообще всех своих, не видела с первого дня войны.
– Я не против. Но рекомендую посоветоваться с врачами. А теперь слово за генералом Алексашиным.
Алексашин поочередно зачитал оба приказа, и командующий вручил ей оба ордена. На что Вера ответила более чеканно, чем полковнику Ильницкому:
– Служу Советскому Союзу!
– А это от меня лично, – Соколовский протянул коробку конфет. – Большое Вам спасибо и от Военного Совета и от штаба за все то, что вы и ваша группа сделали для фронта.
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
В просторной землянке при керосиновой лампе генерал Железнов, водя циркулем по карте, обстоятельно рассказывал командованию дивизии цель предстоящего наступления.
– Корпус прорывает фронт на участке Забелинки – Аргуны. Наносит удар на Заходники и выходит на Лучесу с целью лишить витебскую группировку противника основной рокады Витебск – Орша. Затем следующим ударом на Замосточье, на рубеже озеро Городно – река Черниченка – и железнодорожную рокаду на Оршу. Учтите, что Прибалтийский фронт последним наступлением, ударом на юг, овладел Старым Селом, перехватил там километров пятнадцать железной дороги и шоссе Витебск – Полоцк и вышел на северную излучину Западной Двины. Представляете, что получится, когда и мы здесь захватим железную дорогу? – Яков Иванович стучал циркулем по карте. – А получится то, что витебская группировка останется без железных и шоссейных дорог, с единственным разбитым Лепельским большаком, который находится под надежным контролем партизан. Так что, товарищ Добров, собирай мощнее кулак, бей на Грибуны. Там седлай Оршанское шоссе, выходи на Лучесу, а затем развивай успех на Русаки, занимай рубеж озеро Городно – Заболино и крепко держи Витебско-Оршанскую железную дорогу. Времени для подготовки тебе вполне достаточно. Так что действуй!
