Элисон Уэйр - Леди Элизабет
Элизабет, сидевшая на каменной скамье в саду, подняла взгляд и увидела высокий темный силуэт, заслонявший солнечный свет. На короткой дорожке, ведшей в Садовую башню, стоял симпатичный молодой человек и восхищенно смотрел на принцессу.
— Миледи Элизабет. — Он учтиво поклонился. — Лорд Роберт Дадли, к вашим услугам. Навряд ли вы меня помните, ваше высочество. Когда-то мы играли в детские игры и посещали уроки.
— Я прекрасно вас помню, лорд Роберт, — улыбнулась Элизабет, радуясь при виде знакомого лица, к тому же принадлежавшего столь обаятельному джентльмену. — Я победила вас в фехтовании!
Лорд Роберт улыбнулся в ответ.
— Я неизменно краснею при этом воспоминании, — печально проговорил он.
— Что вы здесь делаете? — осведомилась Элизабет.
— Мне иногда позволяют здесь прогуляться, — ответил Дадли со все той же обезоруживающей улыбкой.
Трудно было поверить, что надменный мальчишка превратился в темноволосого Адониса, возвышавшегося над ней и застилавшего небо. Дадли чуть повернулся, и солнце осветило лицо, подчеркнув его мягкие черты и гордый вид. Он походил на цыгана — смуглые мужчины всегда казались Элизабет привлекательнее, чем пресные блондины вроде Кортни, выглядевшего так, будто в его жилах вместо крови текло молоко. Адмирал тоже был смуглым…
— Сочувствую вашему положению, миледи, — молвил Дадли. — Я тоже под стражей и понимаю, каково вам приходится.
Конечно, сообразила она, он здесь уже много месяцев. Он поддерживал своего отца Нортумберленда в стремлении посадить на трон леди Джейн, а теперь расплачивался за измену. Она слышала, что его, как и родителя, приговорили к смерти. Наверняка он все еще оплакивал потерю и гадал, пошлют ли его тоже на плаху…
Но Дадли, похоже, не собирался унывать и всем своим видом излучал отвагу. Элизабет нравились храбрые мужчины. Силой духа, как и наружностью, он напоминал адмирала, тоже не робкого десятка… Адмирал — теперь, обезглавленный, тот истлевал в могиле при часовне, до которой было рукой подать. Элизабет надеялась, что эта участь не уготована красавцу-лорду Роберту. Возможно, все дело было в его чарующей улыбке… Она отважно улыбнулась в ответ, вложив в это действие все бессознательное умение искушать.
Роберт считал, что эта юная леди и впрямь могла бы ему понравиться. Конечно, не красавица, зато очаровательно живая, пусть живость и подавлена. Всем своим видом она бросала ему вызов, а он был из тех, кто только радовался этому, и подозревал, что в этом смысле они одного поля ягоды.
Элизабет взглянула на хмуро наблюдавшего за ними стражника.
— Мне нельзя с вами разговаривать, милорд, — сказала она.
— Конечно, миледи, я все понимаю, — ответил Дадли. — Но если я когда-нибудь понадоблюсь и в моих силах будет помочь, вам стоит лишь попросить.
Еще раз поклонившись, он скрылся из виду. Весьма смелое обещание для признанного изменника, с улыбкой думала она. И все-таки ей почему-то казалось возможным, что Дадли сумеет его исполнить. В нем угадывались решимость, упорство и честолюбие. Он пробыл здесь так долго, что мог надеяться избежать топора. Такой человек не мог пребывать в Тауэре вечно.
— Прошу прощения, Симон, но мой совет ни при каких условиях не согласится на казнь леди Элизабет, — сообщила Мария Ренару, едва осмеливаясь взглянуть ему в глаза. — Против нее нет никаких улик, и маловероятно, что всплывет нечто новое. И, судя по тому, что сказал нынче утром на плахе изменник Уайетт, дальнейшее разбирательство не имеет никакого смысла.
— Вы знаете больше меня, ваше величество, — ответил Ренар. — И что же сказал Уайетт?
— Он заявил, что ни Элизабет, ни Кортни ничего не знали о его мятеже. Многие сочтут, что человек, готовящийся предстать перед Божьим судом, не станет лгать, но я не из их числа. Однако я не верю, что мятежники вступили бы в сношения с моей сестрой при наличии сомнений в ее поддержке.
— Согласен, мадам, — ответил Ренар, — но даже при отсутствии доказательств мы не можем позволить ей обрести свободу.
— Я этого не хочу, — поспешно сказала Мария. — Но и позволить держать невинную в Тауэре я тоже не могу. Мои советники хотят выдать ее замуж за иностранца, но это опасно, коль скоро с нее не снято подозрение в измене, и я посоветуюсь с ними вновь. Но я должна знать одно, Симон, — согласится ли теперь император на приезд принца?
— Император наверняка поймет ваше сложное положение, мадам, и согласится с тем, что вы не можете прибегнуть к тирании, чтобы достичь своих целей. Он решил поступить практично, написав, что союз между нашими королевствами крайне важен и ничто не должно ему помешать. Довожу до вашего сведения, что принц уже готовится к отъезду и скоро будет здесь.
Глаза Марии радостно вспыхнули.
— Слава богу! Мои молитвы услышаны! — воскликнула она.
— Вы знаете, что в Лондоне состоялись выступления против вашего замужества? — мягко осведомился Ренар.
— С ними уже расправились, — резко ответила Мария, и улыбка исчезла с ее лица. — Боюсь, некоторые мои подданные не разумеют блага. Остальные же, к счастью, радуются за меня и за Англию.
— Как и я, мадам, — улыбнулся Ренар, — а также его высочество. Я слышал, ему не терпится заключить брак.
Он надеялся, что голос его звучал достаточно убедительно.
— Ему не придется долго ждать, — скромно ответила Мария.
Ренар был готов оплакать королеву при взгляде на ее поблекшее, усталое лицо и плоскую фигуру.
Глава 18
1554
— Нет никаких оправданий тому, чтобы и дальше держать леди Элизабет в Тауэре! — заявил Сассекс, еле сдерживая гнев. — Позвольте ей вернуться во дворец, мадам.
Мария, сидевшая в мягком кресле во главе стола совета, взглядом заставила замолчать самого Сассекса и всех вознамерившихся его поддержать.
— Вернуть мою сестру ко двору не будет делом ни достойным, ни безопасным и разумным, — сказала она. — Меня бы устроило ее пребывание под домашним арестом в надежном месте и под надлежащим надзором.
Советники не рискнули спорить, поскольку было ясно, что Марию не переубедить. Лишь один Гардинер удовлетворенно кивнул.
— Вы уже решили, где именно, ваше величество? — осведомился Арундел.
— Я собиралась спросить вас, милорды, готов ли кто-нибудь стать ее стражем? — с надеждой молвила королева.
Повисло длительное молчание. Затем поднялся сэр Генри Бедингфилд:
— Я возьму на себя, мадам, честь нести эту ответственность.
Мария взглянула на него благодарно. Она знала Бедингфилда как преданного, добросовестного и надежного человека, обладавшего непоколебимым чувством долга, однако ему недоставало воображения, и он отличался некоторой медлительностью. Вряд ли она вообще обратила бы на него внимание, если бы не одно: его отец был тюремщиком ее матери в последние годы ее жизни и тоже строго придерживался правил. Сэр Генри, имевший перед собой подобный пример, явился для нее идеальным и очевидным выбором.
— Похоже на то, сэр Генри, что ваше семейное ремесло — присматривать за леди королевской крови, — улыбнулась Мария.
Коротышка выпятил грудь и рыцарски поклонился.
— Для меня великая честь служить вам, мадам, — изрек он высоким капризным голосом.
— Уж вас-то, сэр, моей коварной сестре не провести, — кивнула королева. — Вы не станете потакать ее прихотям.
— Никогда! — горячо согласился он. — Хотя, боюсь, мне предстоит нелегкая задача.
«Это уж точно», — подумали остальные советники, признательно взирая на него и радуясь, что столь неприятная обязанность обошла их стороной.
— Я решила, что леди Элизабет поселится в старом дворце Вудсток в Оксфордшире, — объявила Мария. — Вы проводите ее туда при первом случае, удобном для всех.
Услышав приближающийся топот множества ног, Элизабет подбежала к окну. Внизу, во дворе, выстраивались шеренги солдат, перед которыми проезжались верхом сэр Джон Бриджес и сэр Генри Бедингфилд, которого она почти не знала в лицо, — наверняка один из членов совета.
От ужаса у нее перехватило дыхание. Вот и все — за ней пришли. Надвигалась неотвратимая смерть.
— Кэт! — в панике закричала она, и Кэт немедленно примчалась. — Плаху леди Джейн убрали?
— Я не знаю, — ответила Кэт.
— Да, — вмешалась услышавшая их Бланш. — Ее разобрали вчера.
Элизабет перевела дух.
— Почему ты мне не сказала? — спросила она. И тут к ней вернулся страх. — Смотрите, — показала она, и те взглянули на строй. — Они пришли за мной, — почти в истерике простонала Элизабет, и ледяные пальцы ужаса стиснули сердце Кэт.
Когда наконец объявили о прибытии сэра Генри Бедингфилда, Кэт обняла девушку, решив защищать ее до конца.
Сэр Генри поклонился. Элизабет едва могла дышать.
