Рыцарь золотого веера - Алан Савадж
— Это из-за бумаги, а не от горшка, — заверил Марло. — Впрочем, горшок тоже довольно долго тут стоял. — Он открыл окно и опорожнил горшок наружу. — Ну, а теперь, милая Мэг, мы сначала чего-нибудь поедим. Вон там, в буфете, ты найдёшь сыр, хлеб и бутылку вина. Тарелка только одна, но мы же друзья, не правда ли? По крайней мере, стаканов целых два.
— А обещал целый банкет, — Уилл присел на один из стульев.
— Разве же это не банкет, дорогой Уилл? Что такое еда? Главное — это вино и хорошая компания. Вино у меня прекрасное, ну а насчёт компании… Вот мы с тобой, лучшие друзья, а вот крошка Мэг. — Он поймал её за руку, когда она ставила бутылку на стол. — Ты ведь совсем недурна, а, Мэг?
— Благодарю вас, сэр, — улыбнулась она, уже вполне освоившись с необычностью обстановки.
— Тогда поцелуй меня. Хорошо поцелуй, милашка. Не торопись, пусть это продлится подольше.
Она наклонилась к нему, высунув кончик языка. Уилл перебирал листы бумаги. Всё-таки это возбуждало — смотреть вот так на них. Марло, кажется, именно этого и добивался.
— А теперь Уилла, — сказал, вставая, Марло. — За свой шиллинг ты должна стараться за двоих.
— По крайней мере в кровати уместимся все трое, — согласилась она, наклоняясь к Уиллу.
— Только не касаться её, Уилл, — скомандовал Марло. — Не касаться, кроме как губами и языком, иначе нарушишь все удовольствие.
Мэг засмеялась, когда их губы встретились, и её дыхание слилось с дыханием Уилла. На ужин она, судя по всему, ела лук, но даже это действовало возбуждающе. Усилием воли он не давал своим рукам подняться и обнять её. Я околдован, думал он. Околдован этим сумасшедшим, как и предупреждал Тим Шоттен. Но уйти сейчас — означало струсить. Даже если бы на это хватило сил.
Марло запер дверь:
— А теперь давайте начнём наш банкет. Раздевайся, Мэг. И ты, Уилл. Ночь тёплая. О, не волнуйтесь, — поспешил успокоить он, заметив написанное на их лицах удивление, — я от вас не отстану. — Его шпага грохнула об пол. Мэг рассмеялась и, вырвавшись от Уилла, принялась лихорадочно расстёгивать корсаж. Чтобы не остаться в одиночестве, Уилл снял камзол, бросил его на пол, стянул рубашку. И вот все трое стоят, совсем нагие, — странный контраст: Мэг оказалась полнее, чем выглядела поначалу, и к тому же старше, с большими обвисшими грудями, выпуклым животом и широкими бёдрами. Марло же выглядел ещё тоньше и младше, чем казался; узкие плечи, выступающие рёбра, тонкие ноги… На фоне этой худобы его инструмент казался вдвое больше обычного размера. Подпрыгивая на месте, он поддерживал его рукой.
— Закалённый в боях, Уилл, — проговорил он. — О, это самый настоящий дьявол. Он не торопится, дорогая Мэг. Ну, просто пуританин! Иди, примемся за него вдвоём.
Уилл вскинул руки, защищаясь от них, и от резкого движения его стул какое-то мгновение балансировал на задних ножках, прежде чем свалиться с грохотом назад. Казалось, содрогнулось всё здание. Задыхаясь от смеха, Мэг навалилась на Уилла сверху. Только Марло внезапно посерьёзнел, встал на колени и приложил ухо к полу, прислушиваясь.
— Тс-с-с, — зашипел он, — подождите.
Снизу в пол застучали палкой. «Прекратите шум, мастер Марло», — прорычал голос снизу.
— Конечно, конечно, мастер Кроу, — отозвался Марло. — Это я свалился с кровати.
— Вы один там? — потребовал ответа хозяин. — Я не потерплю продажных женщин в своём доме.
— Я тут с другом, — признался Марло. — Он морской капитан. Скажи что-нибудь, Уилл!
Уилл сел и потёр затылок. Мэг тоже поднялась и, обняв его сзади, за шею, начала дразнить, касаясь спины твёрдыми сосками.
— Доброй ночи вам, мастер Кроу, — отозвался он.
— Потише, сэр, потише. Люди спят.
Марло прижал палец к губам:
— Мы должны быть осторожней. Жаль будет, если придётся продолжить наше празднество на улице. Оставь его, милая Мэг. Это было только начало. Разлей вино и нарежь хлеб. Вставай, Уилл, и принимайся за еду. Но сначала мы выпьем за нашу прекрасную компанию. — Он сел, держа стакан в руке. — Придётся тебе пить из моего, Мэг. Итак, Уилл. Джиллингем, говоришь? Сельская школа, конечно. А какой университет потом?
Уилл медленно поднялся, взял другой стул. Он впервые садился за стол нагишом. Мэг резала хлеб на тарелке, Марло уже держал в руке кусок сыра. Уилл сомневался, что сможет что-нибудь проглотить. Он был слишком поглощён своей наготой, этими грудями, двигавшимися в дюйме от его лица, удивительно возбуждающим запахом немытого тела.
— Не было никакого университета, Кит, — выдавил он. — Меня отдали в ученики мастеру Диггинсу, когда мне было двенадцать.
— Корабельщик в двенадцать лет? — Марло отхлебнул вина. — А я тратил время впустую, занимаясь никому не нужным образованием. И всё же я больший невежда, чем ты… Ты не пьёшь.
Уилл осторожно отхлебнул. Он впервые пробовал вино и не был вполне уверен, понравилось ли ему. Мэг выхватила у него стакан и толкнула его с хохотом по столу, вино брызнуло из уголков её рта и растеклось по обнажённым плечам. Сыр, которым она закусывала, противно поскрипывал на её зубах.
— Только в делах, связанных с морем и кораблями, — отметил Уилл.
— Этого достаточно для большинства людей. Ты, вероятно, даже знаешь немного по-гречески. Мой греческий далёк от совершенства. Но в математике, астрономии и даже, кажется, в самом знании мира ты по крайней мере равен мне. Потратив впустую годы своей жизни, без всякой награды — даже в перспективе её не видно, — я обнаруживаю, что уступаю новоиспечённому морскому капитану.
Мэг снова наполнила стаканы. Она села на край стола, выставив пухлое белое бедро, другую ногу поставила на колено Марло. Она сидела лицом к Уиллу, постоянно улыбаясь и позволяя бёдрам всё время как бы невзначай слегка раздвигаться. Уилла охватило страстное желание стиснуть обеими руками эти бедра, раздвинуть их как можно шире и зарыться лицом в кудрявую поросль тёмных волос. Околдован. Он отхлебнул сразу полстакана.
— Наградой тебе будет бессмертие твоих стихов, — сказал он.
Самому не верилось — он сидит
