Алла Панова - Миг власти московского князя

— Думаю я, Егор Тимофеевич, что неплохо было бы и других к себе приблизить, чтобы видел Василий Алексич, что не только он в почете. Для знакомства пира одного вчерашнего мало. Известно, на пиру раз­говор один получается, а с глазу на глаз — другой, — серьезно добавил князь, и воевода понял, что задавал он вопросы лишь для того, чтобы утвердиться в пра­вильности своих планов.

Князь посмотрел в окно, за которым все так же бу­шевала метель, прислушался к чему‑то, потом пере­вел взгляд на сидевшего перед ним воеводу и снова за­говорил:

— Мне по нраву посадник пришелся: отвечает на вопросы — не лукавит, глаз не отводит, да и не угодни­чает. Я, ты знаешь, немало угодников у отцовского стола повидал. Проку от них никакого, одни разговоры праздные, а за словами ласковыми и льстивыми — ложь, — сказал он, тяжело вздохнув.

— Я тебе, Михаил Ярославич, еще давеча, как шли с пира, говорил — хоть и не прост Василий Алексич, как поначалу кажется, но правдив, лукавства в нем нет. Воином был, а воину что хитрить? Он напрямик действует…

— Не скажи, Егор Тимофеевич. Это в сече прямо врагу в глаза смотришь, а до боя хитрость — не помеха! Примеров тому много, не мне тебе говорить. Об одном лишь напомню, как брат мой Александр на Чудском озере рыцарей в ловушку заманил.

— Эх, князь, утер ты мне, старому, нос! — вырва­лось у воеводы в ответ на княжеские слова. — Вот так-так, эка незадача вышла! Я‑то его учу уму–разуму, а мне впору самому учиться! — продолжал он пригова­ривать с удивлением и восхищением в голосе.

Слышать такое из уст опытного воина князю было приятно, но он не подал виду, а терпеливо дожидался, когда его недавний наставник и первый советчик за­кончит причитать. Михаил Ярославич не чувствовал никакой фальши в этих лестных словах, понимая, что воевода, увлекшись, на самом деле просто забыл об уроках, которые сам ему давал.

Неизвестно, сколько бы еще продолжал Егор Ти­мофеевич сетовать на свою забывчивость, но в горни­цу из‑за двери просунулась русая голова сотника Ва­силька.

— Что надобно? — сразу сменив тон, строго спросил воевода молодца, нарушившего заведенный порядок.

Сотник хотел было напомнить воеводе, что тот сам приказал ему прийти, как только он уладит все дела с размещением своих дружинников, но, оценив обста­новку, сразу же передумал, нашел другое объяснение своего появления в неподходящий для этого момент.

— Звиняйте неразумного, — произнес он притвор­но жалобным тоном, поскольку решил, что, по всем приметам, ругать его не должны, ведь он принес хоро­шие вести.

Князь не стал вмешиваться в перепалку, решив по­смотреть, чем она закончится, но непрошеный гость обратился именно к нему.

— Спешил сообщить, что сотне моей пристанище найдено, а потому и вошел без дозволения, — опередив воеводу, который уже раскрыл рот, собираясь отчи­тать сотника, сказал Василько, низко поклонившись князю.

— Рад, что все уладилось, — проговорил тот и по­глядел краем глаза на Егора Тимофеевича.

За мгновение выражение лица воеводы сменилось с недовольного на умиротворенное и спокойное.

Сотня Василька была одна из тех двух, что Свято­слав Всеволодович отдал племяннику, и поэтому к мо­лодому сотнику Егор Тимофеевич относился поначалу с некоторым недоверием и предубеждением, как ко всякому новому человеку, с которым не довелось пле­чом к плечу биться в бою. Но вскоре воевода понял, ка­ким‑то чутьем своим уловил, что Василько, как и Демид, возглавлявший вторую сотню, — люди дельные и не подведут в трудную минуту. Однако отношение к ним хоть изменилось, а к Васильку Егор Тимофеевич все равно старался быть строже. Воевода даже не отда­вал себе отчета в том, что делает это по одной простой причине — молодой сотник удивительно напоминал его самого, каким он был много лет назад. Вот и на этот раз он дал сотнику непростое задание и был рад услы­шать, что тот с ним справился и у людей, которым не нашлось места в построенных гридницах, теперь есть крыша над головой.

Тем временем князь предложил сотнику занять ме­сто на лавке у стола и, пока тот усаживался, решил, что его нужно взять с собой к посаднику. На Михаила Ярославича и воеводу, засидевшихся в тепле, от сотни­ка пахнуло морозной свежестью. Его румяные от моро­за щеки прикрывала русая бородка, в которой поблес­кивали капельки от растаявшего снега.

— Как смотришь, Егор Тимофеевич, а не взять ли нам сотника в поход? — спросил Михаил Ярославич, глянув выжидательно на воеводу, хотя отлично пони­мал, что тот как бы он ни относился к сотнику, а пред­ложению князя возражать не посмеет.

— А почему бы и нет? — ответил с готовностью он.

Сотник переводил взгляд с одного говорящего на другого, пытаясь понять, что за поход ему еще пред­стоит.

Весь вчерашний день ему пришлось заниматься уст­ройством своих людей. Хоть их вместе с остальными сытно накормили, но надо было найти место для отды­ха и ночевки.

Конечно, можно было бы поставить рядом с грид­ницами шатры или разместить дружинников у посад­ских, но сотник отверг эту мысль, а вернее, оставил ее на самый крайний случай, и, как оказалось, правиль­но сделал. В результате поисков он обнаружил почти у самой крепостной стены недостроенный амбар, а ря­дом большой навес, вероятно предназначенный для хранения каких‑то товаров.

В другие времена и при других обстоятельствах сот­ник, не раздумывая, отдал бы своим людям приказ раз­мещаться в этих постройках, но князь предупредил, что обижать горожан нельзя. Васильку долго пришлось разыскивать посадника, на которого в один день свали­лось столько дел, сколько и за месяц не переделаешь, потом еще надо было искать хозяина построек. Кому они принадлежали, посадник не помнил, но тянуть ко­та за хвост не стал: отдав распоряжение своим людям найти хозяина амбара, с легким сердцем разрешил сот­нику занимать приглянувшееся строение, нисколько не сомневаясь в правильности принятого решения. По­сле всей этой кутерьмы Василько смог немного отдох­нуть на устроенном посадником пире и даже выспаться на лавке, скорчившись в неудобной позе.

Едва забрезжил рассвет, сотник был уже на ногах. Проведав ратников, он отправился в посад, чтобы по­смотреть, нет ли там какого подходящего сооружения, но, так ничего и не обнаружив, вернулся назад. К это­му времени удалось разыскать и хозяина занятой сот­ней постройки.

Он страшно перепугался, узнав, что его ищут люди князя, и когда наконец‑то понял, зачем его вызвали, едва ли не с радостью согласился отдать для нужд дру­жины свой амбар, тем более что люди посадника на­мекнули, что Василий Алексич интересовался, кто это разрешил ему строиться да стенами города.

Вот так провел время сотник до встречи с князем и воеводой. Поэтому, услышав о каком‑то походе, Ва­силько, хоть был он силен и вынослив, все же сник.

Едва заметную перемену в настроении молодого сотника князь сразу же уловил и не стал томить его не­известностью — сразу же, чтобы поднять упавший дух воина, уставшего, но все же готового по приказу отпра­виться в любой поход, пояснил:

— А поход наш — к посаднику. Он к себе нас на обед звал. Но неволить не буду. Может, у тебя какие другие дела есть, так скажи.

— Да нет у меня больше никаких важных дел, — не раздумывая, ответил сотник. — Рад буду в такой «поход» сходить.

— Вот и ладно, — констатировал князь.

Он не знал, чем объясняется поспешный ответ сот­ника. А у того сердце забилось, когда узнал, что при­глашают его в гости к посаднику. Василько, накануне пробыв там недолго, успел заметить девушку, которая ему очень приглянулась, и теперь он тайно надеялся, что ее снова удастся увидеть.

Вскоре горница опустела.

До назначенного князем срока воеводе надо было проверить, как идут дела в гриднице, а Василько по­спешил к своей сотне, чтобы обговорить со старшими дружинниками их дальнейшие действия, а заодно со­общить, кто будет им помогать в обустройстве жилья. Вслед за ними вышел из палат и князь. Макар едва ус­пел подать ему корзно и хотел уже послать холопа на княжескую конюшню за Вороном, но Михаил Яросла­вич опередил расторопного слугу, сказав, что хочет пройтись пешком.

Спустился князь по запорошенной снегом широкой лестнице и отправился вдоль палат, решив немного размяться и заодно осмотреть свои владения, но дале­ко уйти ему не удалось. Едва он завернул за угол, как сильный порыв ветра чуть не сшиб его с ног, бросив в лицо пригоршню колкого снега и разметав полы теп­лого корзна. Пришлось Михаилу Ярославичу повер­нуть назад. Однако отказываться от прогулки ему не хотелось, поэтому он стал медленно прохаживаться от угла палат до крыльца и обратно.

Гриди, которые, увидев, что князь покинул пала­ты, спешно последовали за ним, теперь в нерешитель­ности остановились у крыльца. Оттуда они наблюдали за князем, и если бы тот решил уйти дальше, сопро­вождали бы его на некотором отдалении.