Николай Задорнов - Далёкий край
Домой казак решил вернуться не Становым хребтом, а Амуром, о богатствах которого наслышался. Через хребет перевалил на реку Амгунь, впадавшую в Амур. За ней хребты снова поднимались в глубочайшую синь, загроможденную кучевыми облаками. Он шел и по привычке брал пробы песков. На нескольких речках нашел золото. Одна из россыпей оказалась богатейшей. Но мыть ее нечего было и думать — без припасов он умер бы с голоду. Наступала осень. Зимой Алексей охотился, продвигаясь к Амуру.
На устье Горюна он встретил человека, признавшего сразу русского в Алешке. Оказалось, что Позь знает по-русски.
Он шел с нартой, груженной товаром. Сказал, что едет торговать в землю маньчжур из земли гиляков, с устья Мангму. Сам живет на море, на мысу Коль.
Так и пошли вместе, на трех нартах. Алешке надо купить юколы на дорогу. Нужны меха, летом где-то придется купить лодку.
— Где ты по-русски научился? — спросил он гиляка.
Но Позь отмахнулся. Потом Позь спросил:
— Ты знаешь, что такое академик?
— Оленник, может?
— Тьфу! — плюнул Позь.
На ночевке Алексей переспросил:
— Про кого это ты меня спрашивал?
— Как, ты не знаешь, кто такой академик, Алешка? Ты сам-то русский? Академика не слыхал?
— Нет.
— Есть школа, там учат. Да?
— Да.
— Самый ученый — академик. Как амбань[13] над учеными. Теперь понял? Нет?
Позь удивительно хорошо говорил по-русски. Но кто такой академик, Алешка все же не понял.
— Поп, может?
— Поп это шаман. Академик как китайский ученый, который делает женьшень, карты чертит, скажет, какая будет зима.
— Ну, ученый.
— Конечно! — отвечал Позь.
В русской экспедиции, где Позь был проводником,[14] звали его Позвейн. «Он — гений в своем племени!» — говорили про Позя ученые. Позь встречал и американцев. Ездил торговать к китайцам. Отец Позя был тунгус, явившийся в землю гиляков из России. Позь бывал у русских в селениях.
Гиляк с холодным взором. Как куски черного льда его глаза. Он широкоплеч, носит хорошее оружие. Алешка предлагал ему винтовку за меха.
— Сменяй гольдам, будет выгодней! — посоветовал Позь.
* * *— Русская земля вверху или внизу? — спрашивали гольды.
— Зачем русский домой идет вверх? Разве у них там земля?
Позь любил поговорить о русской земле.
— Русская земля и вверху и внизу, и там и тут! — воскликнул он. Большая земля! Мы целый год шли — только край ее узнали. Еще разных краев есть много. Хорошая земля! Даже такой есть край, где муку делают, где корова живет. Русская земля вот такая, — вскочил он и раскинул руки, словно собирался захватить в объятия всех сидящих в доме.
— А скоро русские придут? — спрашивал Хогота.
— Скоро придут! — отвечал Алексей. — Скоро много наших придет. Полон Амур. По-вашему — Мангу, по-нашему — Амур.
— Правду говоришь?
— Конечно, правду, вру, что ли?
— Уй, как смешно! Совсем у вас название неправильное.
— Правильное название будет не Мангу, а Мангму, — учил Ла русского, Мангму — сильная вода, богатая река. Морской черт будет Му-Амбани. Морской бог — Му-Андури…
Старики возмущенно закричали:
— Ему только пятьдесят лет, а нас учит! Мы всегда говорили «Мангу»… Мальчишка лезет со старшими спорить!
— Нет, Мангбу! — закричали из угла. — Мангбу! Мангбу!
Между гольдами начался спор, как правильно называть великую реку.
Хозяева угощали русского юколой, рыбьим жиром и лепешками.
— Почему в тайге одни только твои следы были?
— Настоящая охота всегда бывает, когда человек один охотится.
— Давай торговать, — предложил Ла.
— Давай меняться! Соболя есть?
— Есть! У-у! Есть! — обрадовались ондинцы.
За разговорами началась меновая.
Алексей Бердышов — краснолицый, голубоглазый, с жестким, худым лицом, темно-русый, косая сажень в плечах, с высокой выпирающей из-под рубахи грудью, с рыжеволосыми руками.
Удоге нравилось смотреть на Алешку. У него волосы такие же, как у девушки, которая встретилась парню летом. Алексей и Позь хотели пополнить запасы юколы.
— Мы слыхали, какие лоча, — говорил Ла. — Вниз по реке деревня есть Мылки. Там наши враги живут. Старик у них с рыжей бородой есть. Зовут его Локке. Его деды русскими были. Когда лоча жили на Амуре, его дедушка в Мылках остался. Пойдешь через Мылки, его увидишь. Чтобы тебя там не обидели, мы с тобой им кое-что передадим. Нашим посланцем будешь. Посланца закон обижать не позволяет. Когда приедешь в Мылки, спроси про старика. Он рода Бельды. Теперь его против нас воевать заставляют. Ему на бороду посмотри — сразу узнаешь, что лоча.
— Красная борода как красный тальник, — молвил Алексей по-гольдски. Ондинцы засмеялись.
— Наш бог от бедных людей родился, был рыбак, рыбу ловил, — щурясь и поблескивая глазами, говорил Бердышов, — нам за бедных заступаться велит. Мы всегда так и делали. Наш бог хороший. Старика бородатого, дедушку Николу, никогда не видал? — Алексей показал маленькую в золотой ризе икону Николая Чудотворца. — Бога нашего помощник, приятель… Русский бог. В одежде из дорогого красного серебра ходит. Хороший старик дедушка Никола…
— Передай Бельды, что летом пусть в лодках выезжают сражаться… Из луков на озере стрелять друг друга будем.
— Кто такие Бельды?
Ла рассказал.
— Вы братья, а хотите воевать! — удивился русский.
Все возмутились:
— Какие мы братья? Они — Бельды, а мы — Самары. Совсем другой род. Они плохие! Совсем чужие люди!
— Род другой, а люди одни! — Русский понял, что у Самаров с Бельды один язык и они друг у друга жен берут.
— Смотрите! Когда подеретесь — меня еще вспомните.
— Вам надо не между собой драться, а вместе маньчжуров бить, — сказал Позь. — Вот так. — Он поставил перед собой бабку и ударил ее так здорово, что она отлетела.
— Силы нету! У них ружья! — закричали Самары.
— У нас тоже ружья! На! — протянул ружье Алексей. — Возьми мое! Это ружье сделал на Шилке сосед и друг Алексея кривоногий шилкинский казак, искуснейший кузнец и оружейник, самоучка Маркешка Хабаров. Ла выменял Алешкино ружье. Отдал соболей, сушеное мясо, сто пластин юколы и упряжку собак.
— Русские хорошие! — говорил Ла, довольный меновой.
— У нас помнят, что на Амуре наши деды жили, — отвечал Алексей.
— Но я один раз слыхал, — сказал Ла, — что русские страшные. Всех ограбят. Любят воровать.
— Глупый вы народ! — сказал Позь.
«Правда, — подумал Алешка, — воров у нас много развелось». Но тут надо было своих хвалить и хвастаться.
— Конечно, наверно, вранье, — сказал он.
— А Бельды плохие! — воскликнул Ла. — По нашей речке ходили! Мы их побьем — домой вернемся, будем богатые, сильные. Жить хорошо можно будет!
— Не надо с братьями драться. Только хуже вам будет. Маньчжурские торгаши только от этого наживутся.
Но никто не хотел слушать его предупреждений.
— Маньчжуры нашего дела с Бельды не касаются!
Утром Позь и Бердышов забрали свежей юколы я пустились в путь на собаках. Толпа гольдов, стоя на берегу между зимниками и амбарами, занесенными снегом, долго смотрела им вслед.
Синие полосы стлались вокруг. Из мглы выступали низкие зимники с тяжелыми крышами в снегу.
«Эх и далеко до Шилки! — думал казак. — Что-то там сейчас?»
Давно Бердышов не был дома. Хотелось ему знать, что же делается на Шилке, в далеком родном Забайкалье.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
МАЙМА
— Араки би?[15] — весело кричал, поворачивая угду[16] кормой вперед, низкорослый косматый гольд, мокрый до пояса.
— Араки би-би… Иди сюда… — растянул человек на майме.
Одна за другой из тальников, затопленных разливом, вырывались на быстрину плоскодонные лодки мылкинцев. Гольды и гольдки, изо всех сил налегая на весла, спешили к торговому судну.
На майме слышался знакомый мылкинцам тонкий голос хозяина. Там спускали паруса, судно замедляло ход.
Могучее течение бурлило у бортов. Накрапывал дождик. Холодный, порывистый ветер всплескивал пенистые волны.
Ослабевшую майму подхватило течением и понесло к низкому берегу. Вершины затопленных тальников зашуршали о ее борта.
— Скорей, скорей! — кричал на рулевого хозяин.
Несколько плоскодонок, полных возбужденных гольдов, пристали к майме на ходу. Пренебрегая опасностью, гольды сильными ударами весел разгоняли лодки прямо на судно, ловко заворачивали их у самого борта и плыли вплотную подле маймы, цепляясь веслами и руками за ее несмоленую обшивку.
Река была в разливе. Мутные тучи вод мчались с верховьев, затопляя болотистые острова и низменности по левобережью.