Виктор Поротников - Битва на Калке
— Мстислав Удатный во всяких переделках бывал, — сказал киевский князь. — Не думаю, что татарам удастся поймать его в сети. Впрочем, вечером я поговорю с ним. Уходить так далеко вперед головному полку очень опасно!
* * *Когда все русское войско перешло через Днепр, Мстислав Романович приказал разобрать мост. Было решено оставить лодки и насады у левого днепровского берега под охраной трех сотен пеших ратников.
К тому времени у моста скопилось около полусотни торговых судов: греческих, немецких, фряжских, русских… Одни суда двигались вниз по течению Днепра, другие шли на веслах против течения. Наплавная переправа, сооруженная русскими князьями на излучине Днепра, на два дня задержала движение купеческих кораблей.
Дружинники соорудили легкий навес из парусины, чтобы киевский князь и его приближенные смогли потрапезничать в тени, а не на солнцепеке. Шатров князья и воеводы не ставили, поскольку через час-другой войску предстояло выступать в глубь степей по следам головного русского полка.
Мстислав Романович уселся на свой походный сундучок. Слуга в белой рубахе подал ему глиняную миску с мясной похлебкой и деревянную ложку.
Гридничий Ермолай Федосеич сидел прямо на траве, скрестив ноги калачиком по степному обычаю, и уплетал за обе щеки жирный суп.
Рядом с ним сидел долговязый дубровицкий князь, прислонясь широкой спиной ко вбитому в землю шесту. Он отказался от супа и лениво жевал хлебный мякиш, щуря глаза, как сытый кот. Племянник киевского князя Святослав Владимирович примостился на вязанке хвороста, перед ним на траве стояло большое медное блюдо с пареной морковью и мочеными яблоками. Святослав больше налегал на яблоки.
Чуть в стороне сидел на седле, подстелив сверху попону, зять киевского князя, юный Андрей Владимирович. Он что-то писал на клочке пергамента тонкой палочкой-писалом, макая ее в маленький стеклянный пузырек с черной тушью.
— Что ты там корябаешь, грамотей? — насмешливо окликнул зятя Мстислав Романович. — Неужто надумал летописцем заделаться, а?
— Письмецо пишу для Сбыславы, — не поднимая головы, ответил Андрей. Его растрепанные русые кудри разметал легкий ветерок. — Один купец новгородский обещал доставить мое послание Сбыславе прямо в руки.
— Неужто стосковался по жене, младень? — усмехнулся дубровицкий князь. — Всего-то две седмицы прошло, как ты с нею в разлуке.
Андрей нахмурил светлые брови и ничего не ответил, продолжая сосредоточенно выводить буквы на пергаменте.
Дубровицкий князь перевел взгляд на Мстислава Романовича. Тот выразительно повел густой бровью: «А ты как думал?.. Любовь!»
Едва начав движение по Залозному шляху, русское войско внезапно остановилось. Причина была в том, что смоленский князь отказывался идти в арьергарде и хотел занять место в передовом полку, но черниговский князь, возглавлявший авангард, не желал пускать его туда. Мстислав Романович чуть не охрип, споря и ругаясь с Владимиром Рюриковичем и Мстиславом Святославичем, у которых дело едва не дошло до драки. Оба жаждали сойтись в сече с татарами, а не тащиться где-то далеко позади с обозами.
Наконец князья сошлись на том, что киевляне будут постоянно двигаться в середине войсковой колонны, а черниговцы и смоляне будут поочередно идти то в голове, то в хвосте русского войска. Владимир Рюрикович и Мстислав Святославич помирились и разошлись к своим полкам.
Прозвучал сигнал боевой трубы, русское войско двинулось вперед.
На раскаленном небе не было ни облачка. Полки шли протоптанным путем по шляху, взбивая тучи пыли, в которой задыхались и кони и люди. Черная земля рассыпалась под ногами и тяжелыми колесами повозок.
* * *Вечернее зарево окрасило небосклон на западе в пурпурный цвет.
Сойдя с пыльного шляха в степь, русские полки стали располагаться на ночлег. Обозные мужики ставили повозки в круг. В середине этого круга выросли шатры и палатки, заполыхали костры.
Из сумеречной мглы неожиданно вынырнули несколько сотен всадников — это была дружина новгород-северского князя Михаила Всеволодовича.
— Ну что? Настиг Мстислав Удатный мунгалов? — нетерпеливо спросил Мстислав Романович, едва Михаил Всеволодович появился в его шатре.
— Настиг, — коротко ответил Михаил и, взяв из рук отрока кубок с квасом, принялся жадно пить.
— Чем же закончилась сеча? — поинтересовался находившийся тут же дубровицкий князь.
— Посекли галичане мунгалов, — ответил Михаил и устало опустился на скамью. Его плащ был покрыт большими пятнами засохшей крови.
— Задело тебя в сече, брат? — участливо промолвил Александр Глебович и указал на кровавые пятна.
Михаил сбросил с плеч корзно.
— Это не моя кровь, — сказал он. — Коня подо мной убили в битве. Насилу ногу из-под убитого коня вытащил. Кабы не гридни мои, изрубили бы меня татары. Заглянул я ныне смерти в глаза!
— Много ли было мунгалов? — опять спросил Мстислав Романович.
— Немного, — ответил Михаил. И угрюмо добавил: — Ох и лютые они в сече, эти мунгалы!
— Где же Мстислав Удатный? Почто он сюда не подошел? — недоумевал Мстислав Романович.
— Не ведаю, брат. И ведать не хочу! — огрызнулся Михаил. — В раздоре я с ним.
Мстислав Романович досадливо всплеснул руками:
— В чем же причина, брат?
— Не по совести поступает Мстислав Удатный, — сказал Михаил. — О своих галичанах радеет, а на прочих русичей ему наплевать! Захватили мы у татар полсотни добрых коней, я попросил у Мстислава одного коня для себя и еще шесть для бояр своих. Так Мстислав мне отказал да еще нагрубил, заявив, что дружинники мои в сече были нерасторопны, как бабы беременные!
Мстислав Романович сочувственно покивал головой.
— Гордыни-то Мстиславу Удатному не занимать! — пробурчал он. — Я потолкую с ним об этом при случае, брат.
— Не желаю я под началом Мстислава Удатного в головном полку ходить, — продолжал изливать свое раздражение Михаил Всеволодович. — У меня от его самонадеянности изжога начинается! Кем он себя возомнил? Новым Александром Македонским? Мои гридни ни в чем галичанам не уступят, а посему имеют право на свою долю в военной добыче.
— Ладно, брат, — сказал Мстислав Романович, — ступай под начало своего дяди Мстислава Святославича. Он тобою помыкать не будет. И добычей тебя не обделит.
Когда Михаил Всеволодович удалился, дубровицкий князь позволил себе язвительную реплику:
— Не иначе Михайло-то вздумал Мстиславу Удатному перечить да советы давать, а тот ведь этого не выносит. Галицкому князю палец в рот не клади! — Александр Глебович рассмеялся. — Поделом Михайлу толстозадому! Наперед будет знать, как с Мстиславом Удатным тягаться!
— По-твоему, значит, Мстислав Удатный всюду прав, так, что ли? — нахмурился Мстислав Романович. — Галицкий князь желает в одиночку жар загребать. При удаче он ведь и с нами добычей не поделится. Смекай, брат!
— Мстислав Удатный и рискует больше всех нас, — заметил Александр Глебович. — Он же постоянно впереди, постоянно в опасности.
— А его никто не понуждает лезть в омут с головой, — сердито проговорил Мстислав Романович. — Эдакая удаль всегда до поры, уж поверь мне! Сколько я знаю Мстислава Удатного, всегда его храбрость граничила с безрассудством!
«Кабы не его храбрость, брат, так не бывать бы тебе киевским князем!» — подумал Александр Глебович, но вслух ничего не сказал.
Глава седьмая
Неистовый Даниил
Волынский князь Даниил Романович выделялся из всех молодых князей какой-то особенной статью. Его природная мужественность была заметна во взгляде, в посадке головы, в манере речи. Старшие князья относились к Даниилу, как к равному, поскольку знали, через какие опасности он прошел и каких сильных недругов одолел, чтобы вокняжиться во Владимире-Волынском.
Древнерусский летописец оставил такое описание князя Даниила: «Сей князь роста был немалого, широк в плечах и при этом стремителен в движениях, как хищный зверь. Темно-русые власы на его голове топорщились, будто грива льва. В очах его, больших и синих, никогда не бывало страха. С кем Даниил дружил, те его боготворили и почитали. От угроз Даниила трепетали даже сильные духом, ибо угрозы его никогда не бывали пустыми. В сече Даниил был храбр и неудержим; знал толк в конях и оружии…»
Случай с татарским военачальником Гемябеком, которого мунгалы сумели вырвать из плена, не давал покоя Даниилу. Досада и злость жгли его нестерпимо. Когда половцы сообщили Даниилу, что Гемябек, несмотря на рану, опять появился в атакующих татарских сотнях, волынский князь устроил за имовитым мунгалом настоящую охоту.
Татары, дразня русичей и половцев стремительными наскоками, все время отступали в южном направлении. Где-то среди степных оврагов и солончаковых пустошей, затаившись, ожидала своего часа вся татарская орда. Хитрый замысел татарских ханов был понятен Мстиславу Удатному. Татары, по всей видимости, вознамерились заманить в ловушку головной полк русичей. Однако галицкий князь не привык выступать в роли добычи, поэтому он применил против татар еще более хитрый контрманевр.
