Сьюзен Кинг - Кровавая королева
— Двоюродные братья Макбета вполне годятся ему в отцы, — прошептала она.
— Мужчины Морея так часто вступали в браки, что братья могут принадлежать к разным поколениям, — ответила Мэв. — Они заключали браки даже с дочерьми викингов. Один из них женился на дочери Сигурда, норвежского князя.
— Правда? — удивленно подняла брови мама.
— И у них родился сын — темноволосый щенок, совершенно не похожий на викинга. Вон он стоит. Когда его родители умерли, он вместе со своей ирландской бабкой перебрался в Морей под защиту свойственников, — и Мэв указала на худого темноволосого мальчика, который стоял с противоположной от нас стороны. — Его зовут Торфин, и из него получится хороший воин.
Вышедший вперед писец зачитал обвинение, и король Малькольм попросил братьев объяснить, зачем они убили Финлеха из Морея, ибо самого убийства те не отрицали.
— Мы повздорили из-за наследства, — пояснил Малькольм Мак Малбрайт. — По кельтскому обычаю Морей должен был перейти к нам. Но Финлех никогда нам не доверял и готовился передать власть своему сыну. Он сам был готов убить нас.
— Вы действовали из подозрения и страха, — прорычал Малькольм, — и у вас не было никаких веских оснований.
— Когда мы повстречались с дядей на вересковой пустоши между Элгином и Форресом, его люди были вооружены, — пояснил Гиллекомган. — Это достаточно веское основание. Нас вынудили вступить в схватку.
— Финлех погиб сражаясь, — добавил его старший брат. — Это хорошая смерть.
— От чьей руки он погиб? — осведомился король, наклоняясь вперед. — Кто первым обнажил свой меч?
— Финлех собирался предать нас. Нам пришлось защищаться, — уклончиво ответил Гиллекомган.
— Лжец, — отчетливо произнес мальчик своим ломающимся юношеским голосом. — Мой отец не доверял вам, но не желал вам зла. И клевета не поможет вам прикрыть свое злодеяние.
После этого к братьям из Морея обратился мой отец:
— Откуда вы узнали, что ваш дядя злоумышляет против вас?
— Нам сообщили об этом люди из Оркни, — сказал Гиллекомган.
— Неудивительно, — пробормотала Мэв, поворачиваясь к Эльсе, — норвегов всегда интересовало, кто стоит во главе Морея, так как их владения находятся по соседству в Кейтнессе, а Оркнейские острова — всего лишь в нескольких милях от береговой линии Морея. Мой Эйнар всегда это говорил. — Ее покойный муж был датчанином, сменившим меч на шотландский плуг. И Мэв все знала о норвегах.
Потом королевский писец вызвал человека из Морея, и тот поклялся, что Финлех честно погиб в бою; затем вперед вышел один из стольников Финлеха, который заявил, что это было хладнокровное убийство, и виновные в нем должны быть жестоко наказаны. Король Малькольм то и дело наклонялся к моему отцу, священнику и епископу, стоявшим рядом, и совещался с ними.
— Я хочу сказать, — произнес в этот момент Макбет. Король удивленно обернулся и кивнул.
Мальчик вышел вперед и остановился, твердо расставив ноги. Ветер ерошил его волосы.
— Еще до моего рождения, — сказал он, — мой отец со своим войском отправился на север в Скиттен, чтобы противостоять войскам Оркнейского эрла Сигурда. Сигурд выступил под знаменем, на котором его мать-ирландка вышила изображение ворона, заклятое ею на победу.
У него был врожденный талант рассказчика и спокойный, но сильный голос, так что вокруг сразу воцарилась тишина.
— Сигурд послал норвега, который выехал вперед, размахивая этим знаменем, и Финлех направил навстречу ему своего воина, чтобы тот убил знаменосца Сигурда. Это повторялось трижды. А потом мой отец отвел свои войска назад во имя сохранения мира, но он бесстрашно и с честью встретил норвегов. Проявленное им в тот день мужество вошло в легенду. Неужто такой человек стал бы злоумышлять против своих племянников, стремящихся заполучить его титул?
Макбет сделал паузу.
— Если бы Финлех собирался убить своих племянников, — продолжил он, — они давно были бы уже мертвы и позабыты всеми. Но вместо этого погиб мой отец, убитый из-за угла. Предательство погубило Финлеха Мак Руадри из Морея. И ничто иное.
Вздохи восхищения и одобрения послышались вокруг нас. Моя мать обняла меня и прижала мою руку к своему сердцу. Макбет вернулся на свое место, а король вновь склонился к своим советникам.
Все ждали его решения.
Шотландские законы, основанные на древнем ирландском законодательстве и римском праве, не потворствовали убийству. Но в обществе, живущем по военным законам, случайные смерти происходят то и дело. Король, проложивший свой путь к трону мечом и убийствами, не может осуждать других, которые поступают так же. Если за подобные деяния наказать всех, кто тогда останется защищать страну? Зато древняя традиция позволяла королю скоттов, а также его мормаерам и танам, осуществлявшим правосудие на более низком уровне, требовать штраф, размер которого определялся рангом убитого и степенью нанесенного ему оскорбления. Гибель в бою, хладнокровное убийство и кровопролитие, не повлекшее за собой смерть, — все эти деяния облагались точно установленными штрафами, которые было выгоднее заплатить.
— Малькольм Мак Малбрайт, поскольку теперь ты называешь себя Мореем, — промолвил король, — ты заплатишь штраф мормаера. Ты отдашь сто пятьдесят коров и тридцать три унции золота за смерть Финлеха Мак Руадри, две трети из которых пойдут на содержание его сына, а остальное — в королевскую казну.
В толпе поднялся ропот. Король назначил максимально возможный штраф. Одни говорили, что это слишком, другие утверждали, что и его недостаточно за убийство такого человека.
— Штраф надлежит выплатить до дня святого Мартина в соответствии с указаниями, которые будут даны тебе моим писцом, — продолжил король. — Кроме того, племянники Финлеха отдадут свою собственность юному Макбету, чтобы возместить ему потери. Титул переходит к тебе, Малькольм Мак Малбрайт, — монотонным голосом произнес король. — Если тебе хватило смелости убить великого Финлеха, значит, тебе хватит сил управлять Мореем.
— Это несправедливо, — прошептала моя мать. — Мальчик заслуживает большего за все свои страдания.
Племянники Финлеха выглядели недовольными, но, тем не менее, поклонились королю.
Мэв наклонилась к Эльсе.
— Хитер король Малькольм, — пробормотала она. — Морей нуждается в сильном вожде и желательно таком, который был бы обязан короне. И теперь эти двое сделают все, что от них потребует король. А сын Финлеха слишком юн, чтобы отомстить за своего отца, и он ничего не может сделать.
— Пока, — Эльса прижала меня к себе. — Когда он станет воином, он будет сражаться, чтобы вернуть себе Морей.
— Любой властитель этой провинции получает в свои руки огромные земли, — сказала Мэв. — А король скоттов неглуп, и он понимает, что власть над Мореем укрепит его собственную власть.
— Да накажет вас обоих Господь за это преступление, — продолжил король. — И пусть ваши исповедники назначат вам духовное наказание…
Юный Макбет не стал долсидаться окончания речи своего монаршего деда — он просто развернулся и двинулся прочь.
Один из стоявших в толпе воинов достал свой меч и начал сопровождать каждый его шаг ударом рукояти о щит. Через мгновение к нему присоединились другие. Этот знак уважения оказывался лишь королям и великим полководцам. Этот звук напоминал биение сердца. Так воины выражали свою поддержку мальчику, который боролся за правое дело.
Глава 6
И теперь, вцепившись в полог, я наблюдала за тем, как Макбет и его двоюродный брат Гиллекомган стояли друг напротив друга, угрожающе подняв мечи. Воде и остальные тоже вскочили, опрокидывая стулья и разливая вино. Долина замерла, прижав руку ко рту. Две гончие, лежавшие у камина, разразились лаем.
— Сейчас! — выкрикнул Макбет. — Мы решим это сейчас!
— Здесь или в чистом поле, но завтрашнего восхода солнца тебе не видать, — прорычал Гиллекомган. Он был почти на голову ниже Макбета, но обладал мощным телосложением. Он поднял меч, и его взгляд не позволял усомниться в его намерениях, но Макбет оказался быстрее. Мечи встретились с оглушительным звоном, и перепуганная Мэв потянула меня назад.
Боде громогласно приказал им остановиться, и остальные бросились разнимать соперников. Однако сделать это было не так-то просто — они обрушивали удары друг на друга с бешеной скоростью. Рухнула расколотая мечом скамья, и Долина, вскрикнув, бросилась спасаться в дальний угол зала. Мужчины окружили сражающихся, заслоняя от меня то, что происходило в центре зала.
Я откинула полог и бросилась вперед. Боде метнул на меня гневный взгляд, сделал мне знак удалиться и присоединился к кругу наблюдателей. Мечи звенели с такой силой, что, казалось, должны вот-вот сломаться, братья неумолимо приближались к жаровне, закрепленной в центре зала, в которой за металлическими прутьями мерцали угли.
