Наталья Павлищева - Королева Виктория. Женщина-эпоха
– Покажи мне портреты моих предков.
– Пойдем, посмотрим.
Дрина стояла перед большим портретом отца и пыталась понять, похожа или нет.
– Луиза, я похожа на… на отца?
– Нет, честно говоря, ты куда больше похожа… – Ужас, который сковал, кажется, само дыхание девочки, трудно передать, она с трудом удержалась на ногах в ожидании, что гувернантка сейчас назовет имя ненавистного сэра Джона Конроя! Но та продолжила: —…на своего дедушку Георга III. Особенно это было заметно, когда ты была совсем маленькой, ну просто вылитый дедушка Георг. Все жалели, что тебя не назвали Георгиной в его честь. Но сделать это не позволил нынешний король, он тогда был принцем-регентом и твоим крестным, и выбрал тебе имя Виктория в честь матери.
Баронесса Лецен болтала, а Дрина чувствовала, как с души свалился не просто камень, а огромная гранитная глыба, еще минуту назад придавившая все ее существо.
– А ты в этом уверена?
– В чем, в том, что это Георг IV выбрал тебе имя? Хочешь, расскажу, как все было, я даже сама видела…
Она принялась рассказывать, как не любивший своего брата принц-регент долго вообще ничего не говорил по поводу имени и только во время самого крещения вдруг заявил, что девочку назовут Александриной в честь русского императора, а вторым именем он не позволяет взять свое, потому что поставить его перед именем императора некрасиво, а после оскорбительно. Вот тогда и было предложено второе имя в честь матери – Виктория.
Дрина вежливо выслушала рассказ, прекрасно помня, что перебивать старших некрасиво, но потом все же поинтересовалась:
– Нет, в том, что я похожа на дедушку Георга?
Баронессе Лецен пришлось признаться, что сама она короля Георга III не видела, когда они приехали в Англию, тот был уже совсем болен, ослеп и жил взаперти, но все вокруг в один голос говорили, что, безусловно, похожа! Нельзя сказать, чтобы это утверждение успокоило принцессу. Она подошла к портрету Георга III, вернее, копии с портрета, настоящий висел не в Кенсингтонском дворце.
Увиденное не обрадовало совсем – на портрете человек в треуголке с красным одутловатым лицом и глазами чуть навыкате смотрел куда-то в сторону полубезумным взглядом.
– Я похожа на него? – почему-то шепотом поинтересовалась Дрина. Казалось, если спросить громче, король на портрете обернется, а встречаться с его страшным взглядом принцессе не хотелось вовсе.
– Сейчас нет, а…
– А в детстве была?
Баронесса не вполне поняла отчаяния девочки, принялась ее успокаивать:
– Так говорили многие, но они не правы, уверяю тебя! Ты была и есть очень симпатичный ребенок, никаких безумных глаз, и форма лица совершенно другая, к тому же он был высоким и крупным, как все его сыновья, а ты маленькая… Вовсе ты не похожа на короля Георга III!
Дрина залилась горючими слезами. Если бы только ее любимая гувернантка подозревала, в чем причина слез девочки, она с куда большим рвением принялась бы ее убеждать, что безумно похожа, просто копия своего сумасшедшего деда, тем более Дрина и впрямь по всеобщему утверждению была очень похожа на короля Георга III, но не в пору его старческого безумия, а в пору его молодости. Но баронесса не подозревала и успокаивала свою любимицу как могла, находя все новые и новые отличия от деда, закончилось все откровенной глупостью, Лецен сообщила, что главное отличие в том, что… он мужчина!
Дрина вскинула на баронессу заплаканные глаза и вдруг рассмеялась! Баронесса облегченно засмеялась тоже:
– Вот глупости, выдумала, что она похожа на старого дурака Георга! Да ничуть!
Несколько дней после Дрина жила в ожидании, что кто-нибудь объявит о ее несходстве с королевской семьей и намекнет на похожесть на Джона Конроя. Она старательно приглядывалась к самому Конрою, пока тот не вскинул удивленно брови:
– Что вы так смотрите? Что-то не так?
– Все так!
Нет, на Конроя она не похожа вовсе! У него узкое лицо, длинный нос, и совсем не такие, как у нее глаза. Она не может быть дочерью Конроя. Спросить бы у матери, та-то знала наверняка, но столь простой выход Дрине не приходил в голову. В конце концов, она сообразила сравнить себя с дочерьми Конроя, снова пришла к выводу, что не похожа, и немного успокоилась.
Она никогда и никому не признается в своих сомнениях, и ее слезы после осознания своего места в королевской иерархии не поймет никто, все решат, что девочка просто испугалась и слишком серьезно приняла эти сведения.
Зато теперь она знала, почему так раскланиваются с ней незнакомые важные мужчины, встретив где-нибудь на прогулке. Дрина всегда чувствовала, что кланяются и снимают шляпу именно перед ней, а не перед сопровождавшей ее баронессой, и даже не перед герцогиней, как это ни было странно.
А немного погодя в конце июня 1830 года в своем дворце скончался после бурной жизни дядюшка-король Георг IV, и новым королем стал его брат Вильгельм герцог Кларенский, а Дрина превратилась в наследницу первой очереди. Так решил парламент, представить себе в качестве короля одноглазого Эрнста герцога Камберлендского лорды не могли бы и в страшном сне.
Принцесса Виктория (теперь Дрину звали только так) не могла понять, жалко ей умершего дядюшку-короля или нет. Наверное, все-таки жалко, он был добрым дядюшкой, хотя и весьма беспутным.
Ее жизнь изменилась очень мало, разве что надзор стал еще строже, куклы были забыты, а занятия, например вокалом, стали чаще. Виктории уже полагалось хорошо танцевать, уметь вести светские беседы ни о чем и показываться на людях. Англия должна была привыкать к своей будущей королеве и к тому, что она кардинально отличается от предыдущих правителей.
Она выгодно отличалась от предшественников. И не только тем, что на смену потрепанным жизнью старикам могла прийти молоденькая девушка. Виктория отличалась своим образом жизни, воспитанием, невинностью. Англия, много раз шокированная распутством и мотовством своих королей, их бесконечными скандалами, могла получить королеву, ничем не запятнанную, строго воспитанную и очень скромную.
Вильгельм IV, ставший королем в шестьдесят пять лет, едва ли когда-то вообще полагал, что такое случится. Он не был наследным принцем, потому сразу выбрал для себя службу на флоте, воевал под командованием прославленного адмирала Нельсона и на всю жизнь остался моряком не только по прозвищу, но и по натуре.
Крупный, рослый, добродушный и сердечный, он мог бы стать хорошим королем, если бы успел. Но возраст давал о себе знать, король ходил так, словно вот-вот зацепится за что-нибудь и упадет. Однако королю Вильгельму очень нравились пешие прогулки по Лондону, когда его приветствовали со всех сторон, а он важно раскланивался, упиваясь своей популярностью.
Новый король имел десять незаконнорожденных детей, известных как Фицкларенсы, к которым королева относилась весьма снисходительно и которые стали спешно переселяться во дворец, но это не испортило отношения к Вильгельму англичан. Из двух зол нация выбирала меньшее. Лучше спокойные бастарды, чем распутный пьяница Георг со своими любовницами.
Англия почти спокойно вздохнула, у страны был король-добряк и наследница с не испорченной репутацией.
Но не все оказалось так гладко, за следующие годы Виктория пролила немало слез, временами даже горьких.
– Виктория, – Джон Конрой наедине называл герцогиню Кентскую ее личным именем, которое было и у младшей дочери герцогини, – я принес письмо, которое вы должны немедленно подписать и отправить герцогу Веллингтону!
Тон Джона Конроя не допускал возражений. Герцогиня Кентская даже растерялась. Только что получено известие о кончине короля Георга, время ли переписываться с герцогом? Но она послушно взяла с руки лист. От ее имени через герцога Веллингтона новому королю напоминалось о том, что теперь наследницей является принцесса Виктория, следовательно, в ее положение нужно внести некоторые изменения. Эти изменения предполагали назначение регентом при дочери ее матери герцогини Кентской со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Во-вторых, для принцессы требовалось назначить официальную гувернантку из достойных английских леди. И, в-третьих, предлагалось признать саму герцогиню Кентскую вдовствующей принцессой Уэльской. Соответственно заметно увеличивалось и денежное содержание будущей королевы и ее матери.
Виктория-старшая вскинула на своего советчика глаза, тон ее был неуверенным:
– Но своевременно ли такое послание, ведь король едва скончался. Может, после коронации Вильгельма?
Конрой вспылил:
– Когда вы научитесь быть решительной?! Как можно быть такой вялой и жить, словно в тумане?! Ставьте подпись и немедленно!
Герцогиня Кентская подчинилась. Она могла быть очень строгой с дочерью, но не решалась возражать Джону Конрою, очень боясь лишиться его поддержки. Виктория-старшая только казалась железной леди, а в действительности не была и медной, только ее дочь об этом не догадывалась. Перо дрогнуло во взволнованной руке, и на бумагу едва не скользнула большая клякса. Нет, герцогине удалось сдержать себя, она с облегченным вздохом подала письмо Конрою.
