Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир
Они подъезжали к Микенам со стороны Коринфа, хотя сам Коринф предпочли объехать стороной, не хотелось всем показывать беременную Елену. Лошади шли медленно, подстраиваясь под шаг осла, на котором ехала красотка, чтобы ее не растрясло, а потому добирались долго. Но вот наконец показался город на огромном холме. Крепость, венчающая вершину холма, была окружена множеством домов, рассыпанных по склону. Елена сразу подумала, что сверху должно быть видно всю долину Аргоса.
Весь склон был усеян домами ремесленного люда, те, кто жил внутри крепости, не желали, чтобы запахи кожевенных мастерских или навоза раздражали их носы. Зато пока путники проехали к воротам крепости, успели многое увидеть и понюхать. В одном месте трудились гончары, их изделия сушились на солнце или были выставлены на полках на продажу. Слышались удары молотков и тяжелых молотов у кузнецов, сохла на длинных веревках или просто на оградах из веток свежевыкрашенная ткань, откуда-то резко пахло духами, с другой стороны тянуло навозом… На улицах было шумно, перекликались жители, расхваливали свои товары торговцы, мычали ослы, ржали лошади, скрипели разные повозки, смеялись женщины и плакали дети… Кто-то ругался, кто-то звал ребенка, кто-то пел… Город жил своей жизнью, и ему не было дела до двух спартанцев и беременной женщины со служанкой, хотя те одеты весьма богато. Но Елена быстро поняла, что это не богатство для Микен…
Разглядывать нижний город было некогда, они уже добрались до крепости.
Высокие стены, мощная каменная кладка, крепкие ворота – все это создавало ощущение неприступности. Елене очень понравились ворота, над входом, опершись на фундамент какого-то сооружения, стояли два великолепных огромных льва. Все вырезано столь умело, что казалось, львы сейчас спрыгнут, чтобы разорвать самовольно вошедшего. Полидевк кивнул брату:
– Хорошо сделал Агамемнон.
К дворцу вела величественная лестница, на вершине которой стояла, словно еще одно изваяние, Клитемнестра. Елена почувствовала острое желание развернуться и броситься вон. Сестра нарочно выбрала такое положение, она как царица Микен словно принимала своих подданных. «А я несу подарок», – подумала Елена, поглаживая свой большой живот. Слов нет, супруга Агамемнона великолепно смотрелась на верху лестницы в своем богатом наряде, особенно в сравнении с измученными дорогой, покрытыми пылью путниками.
Почувствовав укол самолюбия, Елена выпрямилась, гордо вскинула голову и не менее царственной походкой, оглядываясь по сторонам, словно принимая сделанную кем-то для нее работу, стала подниматься по ступеням. Эта важность позволила ей не торопиться и не запыхаться.
По мере того как поднимались, открывался роскошный вид на те самые Львиные ворота и на всю долину. От высоты дух захватывало. Мелькнула мысль: а где же сам хозяин этого великолепия?
Клитемнестра сделала вид, что довольна приездом сестры:
– Я рада, что тебя удалось разыскать и вернуть домой. Юной девушке совсем не дело бегать с кем-то по Элладе. Хотя ты не девушка, – усмехнулась царица, кивнув на живот Елены.
Та спокойно уставилась в глаза сестре, словно спрашивая: сказать, от кого? Та предпочла перевести разговор на другое:
– И вам, братья, огромное спасибо. Прошу входить, мы рады гостям.
Интересующий Елену вопрос задал Кастор:
– А где Агамемнон?
– Уехал, – просто пожала плечами Клитемнестра, ей очень не хотелось говорить, что Агамемнон вместе с младшим братом Менелаем только вчера отправились в Спарту.
Елена разглядывала дворец с затаенным чувством зависти, всеми силами, однако, стараясь, чтобы оно никак не проявлялось наружу. Удавалось не всегда.
Огромный дворец нависал над Львиными воротами. Колоннада у восточного входа словно приглашала в мегарон – тронный зал, богато расписанный, с большим очагом, резными столиками и двумя высокими тронами – пошире и повыше, видно, для Агамемнона, и пониже для его супруги. Елена почувствовала, как сердце сжала зависть, а внутри требовательно толкнулся ребенок. Погладив рукой живот, она шепнула:
– Не бойся, все это будет твоим…
К чему сказала, не знала и сама, но почему-то появилась твердая уверенность, что ее дитя будет бегать по этим комнатам и сидеть за этими столиками.
Разглядывая роспись мегарона, она поинтересовалась, колупнув штукатурку:
– Как давно это расписывали?
– Не знаю, этому дворцу немало лет, микенские дворцы древние.
Стены мегарона услышали заливистый смех Елены:
– Древние?! Всем известно, что этот дворец построил дед твоего Агамемнона Пелопс! А до того здесь стоял дом под соломенной крышей!
Клитемнестре хотелось возразить, но, к сожалению, она не слишком хорошо знала историю Микен. Откуда Елена-то знает? Она не догадывалась, что за время вынужденного пребывания в доме Тесея Елена многое узнала от Эфры, которую братья взяли с собой как служанку сестрице, и от знатока истории Эллады Атея, занимавшегося в доме Эфры всем понемногу. Старого Атея забирать не стали, дороги не выдержит, корми его только зря! А его знания интересовали диоскуров не очень.
Гинекей – женская половина дворца – была также хороша, как и мегарон. Все удобно и красиво – спальни, ванные, многочисленные комнаты непонятно для кого. И здесь Елена не удержалась, чтобы не съехидничать, озабоченно нахмурив брови, она поинтересовалась:
– Сколь жен у твоего мужа?
– Я одна!
– Тогда к чему столько спален? Я думаю, он собирается завести гарем. Проследи, чтобы в нем не оказалось больных.
– Не бойся, ты в этот гарем не попадешь!
– Я?! Разве можно меня в гарем?! Я единственная, ради меня можно только кого-нибудь бросить! – Не позволяя сестре ответить, она тут же попросила: – Ты позволишь мне вымыться с дороги? В вашем царстве просто нет нормальных дорог для передвижения, я вся в пыли…
Сцепив зубы, чтобы не сказать гадость, Клитемнестра подозвала служанку:
– Проводи госпожу в ванную и помоги ей смыть дорожную грязь. Ну и всю остальную, если сможешь, кто знает, что на нее налипло в деревенском доме?
– В деревенском доме я мылась дважды в день, потому налипнуть ничего не могло. И мылась в серебряной ванне и из серебряного кувшина.
Ничего подобного в доме Эфры не было, но не сказать так Елена просто не могла! Она еще немало наврала о своем содержании. По ее словам выходило, что богаче Афинды места нет не только в Элладе, но и на всем свете, а Тесей отправился с Пирифоем к Аиду, чтобы привести Персефону ей в служанки! Слушая этот бред, Эфра только качала головой: глупая девчонка!
– А… муж тебя любит?
– Конечно, любит! Посмотри, какие подарки, – Клитемнестра открывала одну резную шкатулку за другой, доставая украшения. Как ни старалась Елена, сдержать жадный, восхищенный блеск глаз не смогла. Но строптивый характер снова дал знать.
Она быстро взяла себя в руки и принялась лениво перебирать украшения, примеряя на руки и прикладывая к себе перед зеркалом:
– Такой у меня есть…
– Такой? – удивилась Клитемнестра, потому что браслет изготовил микенский ювелир.
– Да, только с зеленым камнем! И такой есть… почти… но массивней.
– А где они?
Елена на мгновение замерла, потом удивленно уставилась на сестру:
– Разве можно ездить по нынешним дорогам с таким количеством золота, как у меня?! Все оставили в надежном месте, потом отправлю кого-нибудь, привезут! – махнула она рукой.
Клитемнестра прекрасно понимала, что сестра врет, но как ее поймать?
А Елена продолжила перебирать украшения, уже не стесняясь в своем вранье.
– А такие серьги мне не понравились, я служанке подарила. Она глупая, пусть носит…
Клитемнестра вдруг осторожно подложила тот самый браслет микенского ювелира. Елена снова взяла его в руки и снова объявила:
– И такой у меня есть, только с синим камнем!
– Ты же сказала, что с зеленым?!
Юная женщина поняла, что попалась, но Елену так просто не возьмешь, пожала плечами:
– И с синим есть, и с зеленым. У меня их так много, что я даже забываю, с каким нет.
Но почувствовав, что может снова попасть впросак, она предпочла перевести разговор на другое:
– Ты часто сидишь рядом с мужем на пирах?
– Нет, он не очень это любит.
– Почему?
– Считает, что место женщины в гинекее.
– Фи! Я бы сидела!
– Это в воле царя.
– У меня было бы в моей воле! Это ты все делаешь, что скажет Агамемнон, у меня он бы делал то, что скажу я!
Клитемнестре надоело, она огрызнулась:
– Что ж ты отпустила Тесея с Пирифоем неизвестно куда?
– Надоел, – неожиданно для себя честно призналась Елена.
– И что теперь?
– Не знаю…
Почти до утра она и сама думала о том, что теперь будет. Одно дело ходить, гордо выпячивая пузо, или врать про полные кладовые золотых украшений, и совсем другое действительно выносить ребенка, и куда его денешь, родив, если сама еще недавно вышла из детского возраста?
