Сергей Алексеев - История крепостного мальчика
Признал и Митька кривого Савву — растерялся.
— Жив! Ить те жив! — вскричал Савва. — Ух, радость-то какая! А мы тебя похоронили. Еще в тот год узнали, что ты от господ убег. А потом сказывали: уже по весне нашли в лесу замерзшего мальчишку. Так мы думали… Ан нет, жив-таки!
И рассказал Савва Митьке и про отца, и про мать, и про всю Закопанку.
— Жизнь-то в Закопанке совсем расстроилась, — говорил Савва. Распродали господа мужиков. Старосту Степана Грыжу — так и того продали. А родителев твоих, — говорил Савва, — сосед, князь и енерал Юсуповский, купили. Помещик-то у них добрый. А наши-то господа совсем разорились. Лесок, что по ту сторону речки, продали. Землицу, что от старой баньки шла, тоже продали. И из дворовых всего два человека осталось — девка Маланья да я. Кривой — никто не берет. Эхма, было времечко! — закончил свой рассказ Савва. — Другие нонче пошли времена.
— А вы тут чего, дядя Савва? — спросил Митька.
— Как — чего? Я теперь на месяц кажин раз в Питер езжу. Барыня посылают. Пшено вожу, редьку, огурцы. Оно дороже выходит… Да ты о себе расскажи, о себе.
Митька рассказал.
— Ить дела! — проговорил Савва. Потом подумал, сказал: — Митька, завезу-ка я тебя до родителев. Вот уж радость будет! А там, глядишь, князек ваш тебя и выкупит. Вот и заживете все вместе!
Всю дорогу Митька только и думал, что об отце и матери.
Ехали по талому снегу. Бурлили ручьи. Светило солнце.
И Митьке было легко и радостно.
— Дядя Савва, — спрашивал Митька, — а кот Васька жив?
— Жив, жив, — отвечал Савва. — Чего ему не жить!
— Дядя Савва, а барин, он добрый, выкупит?
— Выкупит, — отвечал Савва. — Вот крест — выкупит!
Как и обещал, привез Савва Митьку домой.
— Аксинья! — позвал. — Аксинья! Принимай гостя.
Выбежала Аксинья, увидела Митьку, онемела от счастья. А потом как заголосит, как заплачет! Схватила Митьку, целует…
— Ох ты, мой родненький! — причитает. — Похудал… Ох ты, мой ненаглядный.
Вышел Кузьма, посмотрел на сына, признал не сразу.
— Что стоишь? — крикнула Аксинья. — Чай, сын прибыл… Митя, Митенька! — и снова заголосила.
На шум выбежал кот Васька. Посмотрел на Митьку, мяукнул; подошел, выгнул спину, задрал хвост и стал тереться о Митькины ноги.
— Признал, признал! — воскликнул Савва. — Ить ты, паршивец, признал!
А Митька стоял, вытирая рукавом намокшие глаза. И не знал, плакать или смеяться.
Митька был счастлив.
БЛАЖЕННЫЙ
Князь Гаврила Захарович Юсуповский был генералом русской армии. Под Фокшанами генерал получил тяжелое ранение в голову, вышел в отставку и поселился в своем новгородском имении. Занялся генерал хозяйством. Усадьбу привел в порядок, дом перестроил. Накупил дворовых, тягловых мужиков прикупил. Выписал садовника из Питера и повара. И пошло генеральское хозяйство в гору. Барин был добр. Мужиков не обижал, на пасху и рождество гостинцами баб одаривал, а в день святого Гаврилы раздавал всем по пять копеек медью и бочку браги выкатывал.
Только стали мужики вскоре замечать за барином какие-то странности. Забываться стал временами, на себя всякое наговаривал. То возьмет в рот кинжал, бегает по двору и кричит: «Турок я! Турок!» То положит на порог голову и заплачет: «Пугачев я, Емелька, рубите мне, вору и разбойнику, буйную голову!» А еще, когда грянет, бывало, гром, бледнел барин и начинал шептать: «Война, война, снова турка в поход идет!»
В день приезда Митьки побежал Кузьма к князю, бросился в ноги.
— Не откажи, барин! — просит. — Уж пожалей, откупи сынка у графа Гущина!
Рассказал Кузьма генералу про Митьку, стоит на коленях, просит.
— Вот оно как! — удивился генерал. — На войне, говоришь, был?
— Был, был! — зачастил Кузьма. — Медаль с той войны привез.
— Ме-даль? — протянул генерал.
Приказал князь привести к нему Митьку.
— Падай, падай барину в ножки! — подталкивает Кузьма Митьку.
А Митька по-солдатски отбил шаг, подошел к генералу и докладывает:
— Солдат гренадерского Фанагорийского полка Дмитрий Мышкин прибыл!
У Кузьмы от удивления скула отвалилась. «Ну, все испортил», — решил.
Оказывается, нет. Взглянул генерал на Митьку, сказал: «Вольно». Потом обошел вокруг Митьки, осмотрел со всех сторон, медаль пощупал и ответил: «Ладно. Откуплю».
Кузьма бросился целовать барскую руку. А генерал вдруг как закричит: «Не трожь, не трожь, сейчас взорвется!» Отскочил Кузьма, стал неловко кланяться и пятиться к выходу.
— Что с ним, тять? — спросил потом Митька.
— Блаженный, — ответил Кузьма.
И вот снова живет Митька в родительском доме. И снова помогает отцу и матери.
А вечером все соберутся в светелке. Отец что-то стругает, мать веретено крутит. А на печи сидит кот Васька и, как прежде, смотрит на Митьку хитрым взглядом. И всем хорошо. И мирно трещит лучина, и от каждого вздоха, словно живое, колышется яркое пламя.
КАРТЫ
Неделю Митька прожил спокойно, а потом вызвал его к себе барин.
— Давай, — говорит, — играть в карты. Я тебя этому искусству враз обучу.
Вначале стал генерал Митьке карты показывать.
— Это, — говорит, — двойка, это тройка, это семерка. Так что старше, — спрашивает, — двойка или семерка?
— Семерка, — отвечает Митька.
— Правильно, — говорит генерал. — Молодец!
Потом стал объяснять картинки.
— Это, — говорит, — валет, это дама, это король. Кто старше?
— Король, — отвечает Митька.
— Правильно, — говорит генерал. — Ну, дело у тебя пойдет.
Потом объяснил генерал про масть. Трефь и пика — черные, бубен и червь — красные.
— Трефь и пика — черные, — повторяет Митька, — бубен и червь красные.
И стал генерал учить Митьку играть в «подкидного дурака». А чтобы было интереснее, договорились бить проигравшему по носу тремя картами.
Вначале Митька только проигрывал. Набил ему за эти дни барин нос так, что нос стал у Митьки вроде красной свеклы. И так пристрастился генерал бить картами, что игре еще и конец не пришел, а он уже приготовится и приговаривает:
— Вот я тебя сейчас! Будешь знать, шельмец, как со мной в карты играть!
А когда лупил, тоже приговаривал:
— Так тебе и надо, так тебе и надо! Не берись играть, коль не умеешь.
Но вот наступил день, когда Митька выиграл.
— Как это так? — проговорил генерал. — Ты, шельмец, небось карты подмешал?
А Митька ничего и не подмешивал. Так оно само вышло. Ну, и пришлось генералу подставлять свой нос.
Митька бил осторожно.
Опять сыграли. Барин проиграл снова. И снова Митька бьет по генеральскому носу. Только теперь Митька осмелел и бьет посильнее. И третью партию проиграл барин. На этот раз Митька ударил во всю силу.
Начал барин кипятиться. А чем больше он кипятится, тем и играет невнимательнее. И стал у генерала нос краснеть. Видит барин — дела плохи. И как Митька выиграл снова, схватил палку и Митьку по мягкому месту — раз, два! «Ты, — говорит, — шельмец, плутуешь».
И только Митька выиграет, барин за палку и бьет. Вернулся Митька домой — весь зад в синяках. Лег спать, думает: «Проиграл — плохо, выиграл — плохо! Пойми ты ее, барскую душу!»
Решил Митька на следующий день больше у барина не выигрывать, поддаваться. Все же по носу, решил, не так больно.
А генералу, видать, понравилось бить Митьку палкой. Решил он тоже поддаваться и за каждый выигрыш его драть. Блаженный был генерал.
Вот сели они играть на следующий день. Митька поддается, и генерал поддается. Так они и играют в «дурака» на проигрыш. И все Митька проигрывает. Хотел барин Митьку палкой бить, а теперь, выходит, нельзя: нужно картами по носу. А это генералу уже наскучило.
Пытается барин проиграть, а все не получается. Разозлился тогда генерал, крикнул на Митьку:
— Пошел вон! Не умеешь играть, а лезешь!
С той поры они уже в карты не играли.
«ИМПЕРАТРИЦА»
Прожил Митька еще неделю спокойно. А потом его снова кличут к барину.
— Будешь, — говорит генерал, — за императрицу Екатерину Великую.
Удивился Митька, думает: как же это он будет за императрицу?
А барину пришла в голову блажь, что должна к нему приехать царица в гости. В это время как раз через Новгород из Петербурга в Москву царица ехала. Все вокруг только об этом и говорили. Вот и решил генерал всех удивить. Сшили Митьке женский наряд. А на следующий день прошел по селу слух, что в гости к генералу едет сама императрица Екатерина Великая. Собрали к господскому дому мужиков и баб. Разложили на крыльце ковер. Ждут. И вот карета въехала. Сам барин выбежал «императрицу» встречать. Мужики и бабы упали на колени. Никто и не обратил внимания, что карета господская, а на месте кучера свой же мужик, дядя Игнат, сидел.
