Владимир Шигин - «СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!»
...Время неумолимо, и после гибели К-8 прошло уже почти два десятка лет. (Свои воспоминания В.А. Касатонов написал в 1988 году.)
О личности адмирала Касатонова хорошо сказал капитан 1-го ранга В.А. Каширский, с которым автор познакомился на вечере памяти подводников К-8: «Касатонов был единственным из начальников, кто протянул мне руку помощи в той непростой ситуации, в которой я оказался. Видя мое состояние, он вместо допроса, а именно так поступали все другие начальники, отправил меня отдыхать, приказав всем оставить меня в покое, когда же я немного пришел в себя от пережитого, беседовал со мной, причем делал это очень доброжелательно и деликатно, за что я благодарен ему и по сей день. Однако подвиг экипажа К-8 не может оставаться забытым. Давно настала пора без всякой утайки рассказать правду о той трагедии, как и о многих иных, чтобы новые поколения наших моряков знали оплаченные столь дорогой ценой уроки прошлого, чтобы помнили и чтили тех, кто пал смертью храбрых на своем боевом мосту, до конца исполнив долг перед Родиной».
Что ж, председатель Государственной комиссии сделал все возможное для того, чтобы подвиг экипажа атомохода был оценен по достоинству, и не его вина, что не все у него тогда получилось...
Из воспоминаний капитана 2-го ранга запаса Станислава Посохина: «На третьи сутки мы ошвартовались в Североморске. Нас посадили в автобусы и отвезли на базу отдыха «Щук-озеро». Сначала нас одели в новую форму, затем разместили по палатам и на следующий день врачи начали обстоятельное обследование экипажа, а кому-то и лечение.
Начала работать государственная комиссия во главе с адмиралом Касатоновым. Нас по одному вызывали, задавали много вопросов, а мы рассказывали о всех деталях событий этих дней. Потом нас возили на подводную лодку такого же проекта, мы показывали и рассказывали о том, где находились, что делали и в какое время. За время нахождения на базе отдыха нам сделали документы и после семнадцати дней пребывания отправили в Гремиху. По прибытии всех стали отправлять в отпуск. Я с моряками отправился в Мурманск, чтобы их посадить на поезда, а затем и сам убыл в отпуск.
После отпуска, когда весь оставшийся экипаж собрался, было торжественное построение дивизии для вручения правительственных наград членам экипажа подводной лодки К-8. Во второй половине дня на сопке между Островной и Гремихой проводился торжественный митинг и была установлена закладная доска морякам, погибшим в океане. А через три года на этом месте был открыт памятник, построенный на средства моряков-подводников 17-й дивизии АПЛ. Но на открытие этого мемориала никого из экипажа К-8 не пригласили. Так закончил свою жизнь экипаж подводной лодки К-8. Моряков по последнему году службы демобилизовали, остальных распределили по другим кораблям дивизии. Офицеры и мичманы экипажа продолжили службу там, где изъявили желание».
* * *Итак, какие же выводы сделала Государственная комиссия под руководством адмирала В.А. Касатонова?
Прежде всего, комиссия изучила все возможные причины возникновения пожара. Остановилась на двух.
1. Появление огня в седьмом отсеке из-за попадания на негерметичные патроны регенерации «В-64» органических веществ:
— огнем могли быть повреждены кабели, бывшие вблизи, это привело к короткому замыканию кабелей и замыканию их на корпус;
— замыкание кабелей в седьмом отсеке на корпус при возможности замыкания одного полюса в кабеле или электрооборудовании третьего отсека могло привести к короткому замыканию этого кабеля и в третьем отсеке;
— короткое замыкание в кабеле третьего отсека могло привести к возгоранию в рубке гидроакустиков.
2. Одновременное появление электрической дуги в третьем и седьмом отсеках из-за механического повреждения изоляции и замыкания на корпус кабеля или электрооборудования в силовой сети одной полярности в седьмом отсеке при наличии заземления другой полярности в третьем;
— дуга могла вызвать пожар, способствующий интенсивному выделению кислорода из негерметичных патронов регенерации в седьмом отсеке;
— электрическая дуга в третьем отсеке тоже могла вызвать пожар, не получивший столь большое развитие, но создавший сильную задымленность.
Причина гибели К-8 была определена в заключительном акте комиссии: из-за опрокидывания, вызванного потерей продольной остойчивости, вследствие накопления воды в кормовых отсеках прочного корпуса, проникавшей туда сквозь отверстия выгоревших от пожара сальников. Дополнительной причиной, ускорившей гибель атомохода, был признан шторм, доходивший в момент затопления К-8 до 7—8 баллов.
Особо в акте комиссии отмечен массовый героизм, выдержка, высокий моральный дух и профессиональная подготовка экипажа подводной лодки. Члены комиссии ходатайствовали о награждении государственными наградами всех членов экипажа К-8. В действиях экипажа не было усмотрено ни одной ошибки, все делалось грамотно, в соответствии с существовавшими в то время документами по борьбе за живучесть и своевременно.
Разумеется, что, несмотря на то что выводы государственной комиссии о причинах пожара, скорее всего, весьма близки к истине, окончательно поставить точку в вопросе о причине пожара не представляется возможным. Для этого необходимо поднять атомоход, лежащий на глубине 4125 метров, что в ближайшие десятилетия нереально...
Вот мнение о возможных причинах пожара и действиях экипажа К-8 одного из опытнейших российских подводников, бывшего главнокомандующего ВМФ Героя Советского Союза адмирала флота Владимира Николаевича Чернавина, командовавшего в свое время однотипной подводной лодкой: «Еще в Средиземном море у них (на К-8. — В.Ш.) стали появляться «блуждающие нули». То есть где-то нарушилось сопротивление изоляции, что-то где-то коротило, но, прежде чем успевали найти, замыкание пропадало. Электрики ищут, а найти не могут. Явление вообще опасное, но в плавании выявить его весьма сложно. Появился нуль — и пропал, потом в другом месте появился — опять пропал.
Но было ли это причиной возникшего пожара? Сказать трудно. Как предполагала комиссия, когда экипаж принимал регенеративные патроны, то не смог все их разместить на штатные места (имеется в виду получение припасов в море с «Бойкого». — В.Ш.). Ведь еще оставались прежние. Поэтому положили некоторую часть в электротехническом отсеке по правому борту, около люка, ведущего в пульт управления реакторами. И видимо, недостаточно надежно закрепили. Когда лодка дифферентовалась на корму, на нос или просто при маневрах, блок недостаточно закрепленных патронов сдвигался то вперед, то назад вдоль силовой кабельной трассы. На патронах же той конструкции, запаянных герметично, крышки имели выступающий край. И видимо, один из патронов этим краем крышки терся о кабель, протирая металлическую оплетку, изоляцию... Да и влажность добавилась, еще кое-что... Во всяком случае, пожар начался с этой регенерации в 7-м электротехническом отсеке по правому борту. А регенерация горит, давая температуру до 3000°. И ее ничем не погасишь. Это, по сути дела, концентрированный кислород... Вахтенный журнал утонул. Ведь командир не верил в гибель подводной лодки. Он рассчитывал, что утром на корабль придет отдохнувшая смена и продолжит борьбу за живучесть атомохода. Поэтому, когда проводился следственный эксперимент, оставшихся в живых членов экипажа расставили на такой же подводной лодке там, где они находились в момент аварии, какую команду услышал, какие действия предпринял... Это была очень долгая, кропотливая работа. Но необходимо было выяснить всю картину происходящего на аварийном корабле. И комиссия пришла к выводу, что действия командира были безупречны».
Центральным моментом работы Государственной комиссии стало воспроизведение аварийной ситуации на специально пришедшей в Североморск лодке такого же проекта, как и К-8. В воспоминаниях представителей промышленности, которые публиковались на страницах газет несколько лет назад при описании этого эпизода расследования, пишется много о той «любви», которую испытывали оставшиеся в живых члены экипажа «восьмерки» к прибывшим в Североморск техническим экспертам, о восхищении последних подвигом подводников. Что ж, возможно, по-человечески все так и было, но только до определенного момента. Задача прибывших с Северодвинского кораблестроительного завода была одна — доказать абсолютную надежность атомохода и его механизмов, вину же за его гибель целиком переложить на плечи экипажа, обвинив его в плохой подготовке и некомпетентности. Не будем за это судить строителей К-8 строго! Над канувшей в бездну лодкой схлестнулись интересы двух могущественных монстров: Министерства обороны и ВПК. Поэтому представителям военно-промышленного клана было не до сентиментальности, они попросту отрабатывали свой хлеб. И несмотря на то что всем было абсолютно ясно, что К-8, как и остальные однотипные подводные лодки, была построена в спешке и имела массу недоработок, представители судостроительной промышленности бились за марку фирмы до конца, порой доводя свои претензии до полнейшего абсурда.
