Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана
Несколько раз егеря останавливались, когда в ночи раздавалась чужая русская речь. Она была раскатиста и певуча – страшно было слышать ее в тундровой тишине. Тринадцатый взвод, выбирая заросли кустов и узкие лощины, избегал встреч с русскими, которые вели себя чересчур смело – только костров не зажигали, а их тягачи шли даже с зажженными фарами.
– Куда идти? – не раз спрашивал себя Вальдер, поднося к глазам часы-компас. – Неужели не выберемся?..
В одном месте попали в болото. Тонкий ледок, покрывший трясину, проламывался под сапогами. Егеря барахтались в ледяной мешанине, и, когда выбрались на сухое место, их стали обстреливать.
– Куда?.. Куда, сволочи? – заорал Вальдер, когда часть егерей повернула обратно. – Ложись в цепь, патронов хватит!..
После получасовой перестрелки выяснилось, что нарвались не на русских, а на гренадеров: они, как и тринадцатый взвод, заблудились в темноте ночной тундры, пробираясь на соединение с основными силами Лапланд-армии. Какой-то раненый австрийский фельдфебель долго ругался с Вальдером, совершенно забыв о чинопочитании немецкого офицера; лейтенант просил только об одном:
– Тише, тише!.. Не так громко!..
Пять человек в этой бессмысленной перестрелке было убито, но когда стали пересчитывать людей, то в тринадцатом взводе, кроме этих пяти, недосчитались еще двух. Может быть, они завязли в болоте, а вернее всего, и вовсе решили не переходить его: так и так, все равно – конец!..
Русские пускали ракеты. Они вспыхивали совершенно неожиданно. То справа, то слева, то впереди, а на ракеты, которые пылали сзади, даже не обращали внимания. Но если судить по ракетам, русские были всюду… У австрийского фельдфебеля нашлась карта, и вообще он оказался рассудительнее Вальдера, – забрал у того компас и, встав впереди, повел егерей и гренадеров сам.
– Самое главное, – говорил он, – выйти на дорогу, ведущую в Луостари. Там наши должны еще держаться. Если же нет, тогда пойдем прямо на Петсамо. Куда-нибудь да выберемся…
Франц Яунзен спросил Нишеца:
– Пауль, как ты думаешь, мы выберемся?
– Сейчас-то, думаю, выберемся, – не сразу ответил ефрейтор, – а вот что будет дальше – не знаю. Наверное, завязнем.
Шальная пуля прилетела откуда-то сбоку, впившись в рукав егерской куртки. Но она была уже на излете и не могла пробить вату. Нишец вырвал ее, еще горячую, из рукава, равнодушно швырнул себе под ноги.
– Надо верить, Франц!
Сказал и, пошатываясь, побрел дальше. Может – в Луостари, а может – в Петсамо. Впрочем, сейчас его это не интересовало. Куда придется. Все равно. Так и так – конец.
Заблудившийся взвод до самого рассвета искал выход из окружения.
* * *Фрау Зильберт прибежала в гавань. Ганс Швигер стоял на мостике готовой к отплытию подлодки.
– Но я вас, простите, не знаю, – сказал он, когда владелица Парккина-отеля, еще издали улыбаясь, пыталась взойти на борт субмарины.
– Ради всего святого, что между нами было, – взмолилась она, но корветтен-капитан отвернулся и стал насвистывать чайкам.
Фрау Зильберт бросилась в комендатуру гавани. Майор Френк, осунувшийся и постаревший, сухо сказал:
– Вы говорите «ради всего святого», но его у нас просто не было. Последний транспорт, уходящий из Лиинахамари, заполнен никелем и ранеными. Вас не возьмут. Я могу устроить вас на машину до Луостари. Но это место обойдется вам в сто тысяч марок…
– Побойтесь Бога, майор!
– Сейчас я боюсь уже не Бога, а того, что будет с моей бедной семьей, когда меня не станет. Итак…
Фрау Зильберт дрожащими руками выложила деньги.
Машина отошла через полчаса. Когда она проезжала мимо Парккина-отеля, фрау Зильберт прослезилась. Разве она могла думать, что все так быстро кончится?.. «Боже мой, неужели конец?.. А каким бессердечным оказался майор Френк! Но он-то хоть имел для этого основания, а вот одноглазый! Разве бы я заняла много места на его субмарине?.. Да чтоб его потопили русские и чтоб не успел он вынырнуть, проклятый!..»
На полной скорости машина проскочила улицы притихшего Петсамо и вылетела на тундровую дорогу. И неожиданно… затормозила. Фрау Зильберт тревожно огляделась – место было пустынное, дикое.
Шофер в кожаной куртке с погонами рядового СС вылез из кабины, легко вспрыгнул в кузов.
– Что-нибудь разве случилось? – спросила бывшая владелица Парккина-отеля.
– Случилось, – хмуро отозвался шофер, и в его голосе послышалось недоброе.
– А… что?
– Ничего, – ответил он и, сев на борт кузова напротив женщины, строго спросил: – Что везешь? Ну!..
– Я… – пыталась что-то сказать фрау Зильберт, но сильные руки эсэсовца уже расстегнули на ней теплую шубу, нащупали на шее мешочек с накопленными драгоценностями.
– Еще что-нибудь имеешь? – деловито и спокойно спросил он, опуская мешочек за отворот куртки и зорко осматриваясь по сторонам. – Говори сразу, а то раздену и обыщу…
– Я… Я… – заикалась женщина, но цепкие пальцы, бесцеремонно обшарив все ее тело, так же быстро застегнули на ней шубу, и она опомнилась от всего, когда машина уже мчалась вдоль пустынного берега какой-то реки.
На тридцать восьмом километре грузовик был остановлен конным разъездом тирольцев:
– Эй, куда прете?
– На аэродром в Луостари, – ответил шофер.
– Дураки! Дорога перерезана русскими. Они вот-вот возьмут Луостари, их танки уже идут на Никель…
Шофер в раздумье постоял на подножке, потом заглянул в кузов, где на самом дне свернулась между пустыми бочками из-под бензина плачущая фрау Зильберт, и наконец решительно захлопнул дверцу кабины.
– Черт с ним! – почти весело крикнул он тирольцам. – Не затем же я гнал машину тридцать восемь километров, чтобы возвращаться опять в Петсамо!.. Как-нибудь проскочим!..
И, рассмеявшись своим мыслям, он включил мотор.
* * *Незадолго до рассвета заблудившийся взвод выбрался на шоссейную дорогу.
– Куда же теперь? – спросил Вальдер. – Направо или налево?..
Австрийский фельдфебель долго думал, изучая карту.
– Налево, – сказал он, – в Луостари!..
Он оказался прав: не прошли и мили, как наткнулись на грузовик, одиноко стоявший посреди дороги. Кабина оказалась пуста, а в кузове сидела женщина.
– Если не ошибаюсь, – сказал лейтенант Вальдер, светя ей в лицо фонариком, – фрау Зильберт?.. Доброе утро… Вы, очевидно, меня помните: я не раз бывал в вашем заведении. Но как вы здесь очутились?.. И одна… Где же шофер?
Бывшая владелица отеля, плача, рассказала: шофер ограбил ее, ушел вон туда, в Швецию, – она показала рукой, куда ушел шофер, – и оставил ее одну.
– Господин лейтенант, – жалобно просила она, – он сам приглашал меня идти с ним в Швецию… Я понимаю, он смеялся над пожилой вдовой, но… только верните его!..
К ним подошел австрийский фельдфебель, вернул лейтенанту часы-компас.
– Надо прогреть мотор, – сказал он, – и попытаться пробиться в Луостари. В крайнем случае, если нарвемся на русских, свернем в сторону никелевых рудников. Никель будет еще долго держаться.
Через несколько минут грузовик, наполненный егерями, направился в сторону окруженного русскими Луостари. В кузове рыдала фрау Зильберт.
Кто-то, озлясь, со всей силы стукнул ее кулаком по жирной спине.
– Молчи, ведьма! Отожралась на офицерских харчах да еще скулишь!..
«Карликовая вышь»
Печенгский гарнизон, стиснутый с востока североморцами, а с юга войсками Карельского фронта, был охвачен тревогой: русские танки уже грохотали на западном берегу Петсамо-воуно. Как они проникли за фиорд, никто не знал. Вторая горно-егерская дивизия, попав под натиск русских матросов, спустившихся с Муста-Тунтури в долины материковых тундр, была разгромлена полностью.
Бои начались на подступах к древним новгородским поселениям Паровара и Баркино. Кольцо окружения смыкалось с угрожающей быстротой, и почти весь девятнадцатый корпус Лапландской армии попадал в это кольцо. Требовалось выгадать время, чтобы задержать наступление русских, выводя войска на восток, и тогда-то в немецких штабах заговорили: «Кариквайвиш – вот что спасет! Русские застрянут перед ним, пока на этом хребте будет хоть один наш солдат…» И действительно, русские, стремительно наступавшие по тундре, вдруг остановились, когда перед ними выросли стены двух обрывистых хребтов Кариквайвишей – Большого и Малого. Радиосводки, присылаемые с позиций, докладывали о том, что русские в день по нескольку раз ходят на штурм. Третий штурм… четвертый… пятый – и радиостанция одного из Кариквайвишей замолчала. «Ничего, – утешались в штабах, – Малый Кариквайвиш – на то он и малый, а вот Большой русские не возьмут никогда». Но русские, взяв Малый хребет, сразу же начали атаковать Большой. Большой Кариквайвиш держался, и отчаянное упорство гарнизона Большого Кариквайвиша объяснялось главным образом тем, что он состоял наполовину из финнов-шюцкоровцев…
