Василий Колташов - Мальчик из Фракии
Ёрш захохотал. Раскрыл большой рот.
– Перун все время был с нами! Вот так мы впервые увидели авар! – закончил фразу Идарий, подняв кулак.
– Молодцы, что живы остались, – сдержанно заметил Деян.
Юный римлянин оторвался от фигур уходящих девочек. «Пускай идет своей дорогой, зазнайка!» – сердито произнес он одному себе. Глаза его увлажнились, а душа переполнилась болью. «Возможно ли, что ты действительно так горячо ее любишь?» – простонало что-то внутри него. Сдавило горло. Он опустил брови и закрыл ладонями лицо, сделав вид будто чихнул.
Заночевали мальчики на болоте. На рассвете они вернулись в лес прежней дорогой. Воздух был сыр и холоден.
Покидая спящий еще лагерь Амвросий оглянулся. Думала ли она вчера о нем, как он думал о ней? Ноги мальчика вновь ступали по вязкой болотной почве, а мысли возвращались и возвращались к минувшему вечеру. Она не думала о нем ни вчера, ни прежде, он чувствовал это. Безвестная боль терзала его. Чтобы отвлечься юный римлянин воскресил в памяти лица людей прятавшихся на острове. Ему представились старухи и белобородые старики, печально глядящие вниз, женщины с опухшими лицами и взорами полными печали, дети напряжено ждущие чего-то каждый миг. «Война принесла нам столько бед!» Могли ли эти люди быть сейчас другими? Их дома сгорели, а хлеб, должный кормить всю зиму, достался врагу. Как могли они не быть тревожны? До мук любви, до забав ли им всем было? Подростки провожавшие их полны огня, но все ли они способны понять?
Солнце все сильнее пробивалось сквозь туман.
– Смотрите еж! Тоже не спит, как мы, – бодро заметил Невзор.
Колючий зверек копошился в листьях. Почувствовав внимание, он попробовал ускользнуть. Идарий остановил его, перекрыв путь палкой. Еж ощетинился еще больше и зашипел. Амвросий понял, что они давно миновали болото и уже продвигаются по лесу. Не было кругом пожелтевших кочек и мутной воды. Тяжелый запах сменился свежестью.
– Оставь его, – сонно прошептал он.
– Что? А! Пусть бежит, змеелов…
Сделали привал.
– Говорят анты на стороне аваров дерутся. Слышал ты такое? – спросил Невзора Идарий. – Расскажи, что знаешь. Правда это?
Сын медвежатника кивнул:
– Так все и есть! Как Даврит погиб, они в наш край хлынули.
– Отплатим им, придет час, – важно заключил Вторяк.
Идарий вопрошающе взглянул на Амвросия:
– Покажем им нашу пещеру? Чего ты, брат, такой кислый?
– Давай! Дело доброе, – попробовал ответить бодро римлянин.
Отправились. В пути Невзор не переставая вспоминал разные страшные истории о болотных духах. Верил им один Вторяк. То и дело добавлял он свои легенды. Амвросий и Идарий переглядывались. Улыбались насмешливо. Рассказы об упырях превращающихся в блуждающие огоньки или чертях выскакивающих из трясины казались им не слишком правдивыми.
– Небылицы все это! – не выдержав однажды сказал Идарий.
Невзор расхохотался, а племянник Даврита принялся доказывать правдивость последней истории про коня с пылающей гривой. В такого зверя превращались, по его словам, черти в полнолунье на болоте.
– Да, где ты видел таких коней!? – вспылил Амвросий.
– Всеми богами клянусь: каждое слово правда. Искры у него из хвоста были! Так, вот точно так, мне бабка рассказывала. Люди, что жеребца этого поймать хотели в болоте тонули. Конь их копытами бил, чтоб не спаслись. Так нам злые духи мстят! Если кто за ногу его хватал, так словно железа раскаленного касался. Так некоторых с обожженными руками потом и находили.
«Вот выдумки!» – покачал головой Амвросий.
Остановились осмотреть луг. Высокими спелыми травами вставал он за громадами дубов. Тянулось дикое поле от покрытого кустарником холма до каменистого оврага. Лес защищал луг с двух сторон.
– Обходить рискованно будет, – сразу заметил Идарий.
– Надо кому-то на дерево лезть, – прошептал Невзор, – Может хорваты в траве укрылись? Как еще разглядишь? Кто их знает, собак?
– Давайте я на тот дуб заберусь. С него все как на ладони будет, – предложил Амвросий. Он уже представлял как важно сообщит товарищам: «Бояться нечего. Все спокойно».
Вторяк и Невзор подсадили приятеля. Он вцепился в толстую старую ветку. Потянулся. Нащупал под ногами новую опору. Вцепился руками в верхние ветви. Полез дальше, все выше и выше. Редкие молодые побеги цеплялись за одежду, иногда ударяли по лицу. Почти с вершины оглядел молодой римлянин дикое поле. Все было спокойно. Лишь ветерок пробегал волнами по живому океана.
– Что там? – услышал он шумный голос Вторяка.
– Тише! – зашипел на него Невзор. Крикнул негромко: – Слазь!
Амвросий еще раз оглядел луг и окрестности. Опасности не было. Осторожно мальчик начал спускаться вниз. Старый сук затрещал под правой ступней. Амвросий молнией вцепился в ближайшую ветвь, смяв пальцами листья. «Удержался!» – выдохнул он. Внизу ждали друзья. От нетерпения Вторяк расхаживал из стороны в сторону. Невзор неотрывно смотрел вверх кривыми глазами. Идарий стоял, прислонившись к дереву. Осталось немного и Амвросий остановился.
– Как? Можно идти? – спросил его Незвор.
– Можно! – улыбнулся мальчик.
Он попробовал встать одной ногой на молодую ветвь, а другой опереться на толстый сучок. Ничего не вышло. Только одна нога обрела опору. Тогда Амвросий отпустил ветви на которые опирался и схватился за ствол. Гнилой сук выскочил из-под ноги. Ногти проскрипели по коре. Пальцы не выдержали. Он полетел вниз. Страшная боль прорезала оба запястья. Он почувствовал как они опухли и понял, что упал на руки.
20
Сырой снег осыпал богатую юрту Аууркурта. На рассвете полководец кагана прогулялся по лагерю. Охрана сопровождала его поодаль. Позвякивали пластины на длинных доспехах отборных воинов. Замшевые сапоги утопали в мягкой земле.
Войско еще спало. Прохаживались и сидели у костров часовые хорваты в кольчугах или кожаных рубахах. Иные воины имели косы на аварский манер. Отдыхали кони. Чувствуя безопасность, некоторые животные спали лежа. Было тихо, только изредка доносившиеся со стороны леса крики птиц нарушали общий покой. Укрытые войлоком и старым тряпьем дремали рабы: в основном женщины и дети склавин. Пленники прижимались друг к другу телами, стараясь сохранить тепло. Аууркурт посмотрел на их лица, тревожные даже во сне, своими темными большими глазами. Мягким движением он погладил длинную черную бородку под висячими усами. Повернул широкоскулое лицо в сторону гор. В сером тумане тонули их грозные очертания. Там, за карпатскими великанами лежала степь.
Караулы на краю лагеря были начеку. Слишком часто теперь случались вылазки врага. Все знали как несколько дней назад под покровом темноты не более пятидесяти склавин вырезали четыре сотни воинов каганата. Пьяные и радостные от обильной добычи бойцы позабыли оставить ночных сторожей. Враг пробрался в лагерь и утроил бойню. Утром Баян в ярости хлестал плетью по лицам выживших командиров. Быстрые кони спасли немногих. Пропали трофеи, рабы и отважные верные люди, одуревшие от меда. Склавины не потеряли убитым ни одного человека. Все аварское войско знало виновника этой резни медвежатника Сома. С одинаковой ненавистью повторяли кочевники, германцы и хорваты его имя. Из всех лесных вожаков он считался самым коварным.
– Пропустите гонца! – прокричал бородатый часовой с дозорной вышки.
«Не спят», – заметил аварский полководец. Вестей от своих передовых сил он ожидал уже несколько дней.
Заскрипели ворота из связанных бревен. На всякий случай заспешили вперед воины с копьями и луками в поясных кобурах. Возведенная вокруг лагеря круговая ограда хорошо охранялась.
Посланец соскочил с взмыленного жеребца на кривые ноги. Передал поводья одному из стражников. Звякнула кольчуга. Он отвесил усталый поклон:
– Да хранит вечное небо твое бесценное здоровье, славный Аууркурт. Отважный Истеми шлет тебе свой привет. Он выполнил волю кагана. Южный перевал свободен от врага. Наши воины хорошо его стерегут.
Аууркурт одобрительно кивнул:
– Добрые вести ты привез, юноша. Теперь отдохни.
Сперва тихо, затем быстро и грозно забили аварские барабаны. Лагерь проснулся. С неба по-прежнему шел липкий белый пух. Полководец недовольно поморщился. Смазал широким рукавом халата влагу со смуглого лица. «Рано». Не время еще было для прихода зимы. Ранние холода могли повредить аварам. Что если снег завалит перевал? Как тогда войска вернутся в Панонию? Возвращаясь в юрту Аууркурт пожалел, что не спросил у посланца Истеми о погоде в горах. «Нет, рано еще для большого снега», – сказал ему голос воинственных предков. Не стоило волноваться, но и ждать дальше тоже было нельзя.
21
Дым от очага поднимался к круглому отверстию по середине купола. Привычный запах юрты не казался тяжелым. Военноначальники хорошо поели. Дошла очередь до мясного бульона. Его пили медленно, поднося расписные керамические пиалы к устам. Горячую пахучую жидкость остужали дыханием. Пили маленькими глотками. Слизывали теплый жир с губ. Молчали.
