Марк Орлов - Сказания и легенды средневековой Европы
Затем на вопрос председателя, сколько миссионеров едет в этой партии, скелет после нового, еще более продолжительного колебания одиннадцать раз ударил попеременно той и другой ногой.
На вопрос о том, давно ли они отправились в путь, сколько именно дней находятся в пути, скелет 24 раза ударил рука об руку. «Значит, они сделали около половины пути», — заключил председатель и начал спрашивать, к какому ордену принадлежат эти миссионеры. На вопросы: «Францисканцы?», «Лазариты?» — последовали отрицательные ответы; на вопрос же: «Иезуиты?» — скелет ответил утвердительным кивком головы.
Председатель объявил сеанс законченным. На этот раз, дескать, нам пока больше ничего не нужно знать. Хотели было убрать скелет, но в это время один из посторонних гостей, англичанин, пожелал, в свою очередь, сделать скелету какие-то вопросы. Председатель дал ему разрешение. Англичанин стал около скелета и начал делать над ним магнетические пассы. К сожалению, он выбрал для этого весьма неблагоприятный момент. Что тут такое было, Батайль не берется в точности объяснить. Вернее всего, что демон, одухотворявший скелет, находился в дурном расположении духа. Черти — народ капризный и своенравный и очень часто даже с самыми своими усерднейшими поклонниками выкидывают скверные и злые штуки, в чем наши читатели могли много раз убедиться по фактам, приводимым в нашей книге. Так было и на этот раз: англичанин, пожелавший попытать свою медиумическую силу над скелетом, вызвал неожиданную сцену, которая поразила всех присутствующих недоумением и ужасом. Как только англичанин начал делать пассы, скелет вдруг вскочил с места, размахнулся рукой и нанес англичанину ошеломляющую пощечину. Медиум отскочил назад с ужасным воплем. Скелет, в свою очередь, испустил страшный храп своими ноздрями, как взбесившаяся лошадь, и двинулся с кулаками на своего врага. Все невольно отпрянули в стороны. Англичанин ударился в бегство; скелет, стуча всеми своими костями, гнался за ним по пятам. Англичанин, хватая по дороге стулья, швырял их под ноги преследователю, но тот очень ловко через них перепрыгивал. Англичанин, наконец, запнувшись за что-то, растянулся на полу, и скелет тотчас же на него насел.
— Помогите, помогите! — вопил англичанин. — Ко мне, Баал-Зебуб! Ко мне, Люцифер… Я умираю, я задыхаюсь!..
Он наконец захрипел, а из присутствовавших никто не решался подступиться, чтобы оказать ему помощь. Но скелет уже, видимо, выпустил всю энергию, которая им двигала, и вдруг опрокинулся и растянулся на полу в полной неподвижности. Дух Хуан-Чин-Фу, очевидно, оставил его. Присутствующие, однако, только мало-помалу овладели собой и, наконец, решились поднять англичанина, который валялся на полу, как труп. Батайль в качестве медика оказал ему первую врачебную помощь. Англичанин был жив, но только испуган до полусмерти. Однако на подбородке у него оказалась очень глубокая и болезненная рана, нанесенная зубами скелета.
Мало-помалу все оправились от потрясения, и тогда начался новый акт таинств, а именно: заклинание воды океана и бурь, чтобы они погубили партию миссионеров, о прибытии которой возвестил скелет. Мы уже упомянули о том, что посреди дьявольского капища стояло нечто вроде купели — большой сосуд, наполненный водой. Вода эта была не пресная, а морская. Присутствующие встали вокруг этого бассейна, и председатель произнес над водой какие-то заклинания на китайском языке. В то же время он махал над водой палочкой, которую держал в руке. Вода в сосуде оставалась спокойной и гладкой, как зеркало. Батайль в числе других стал у самого края бассейна и смотрел на воду. Она была совершенно чиста и прозрачна, но вдруг он увидел, что в одном месте на поверхности этой зеркальной воды внезапно появился какой-то крошечный черный комочек. Батайль немедленно сосредоточил на нем всю силу своего зрения. Он ясно видел, как этот комочек мало-помалу принял определенную форму. Это был миниатюрнейший пароход. Батайль рассмотрел его корпус, его трубу, видел даже едва заметную струйку дыма, поднимавшуюся из этой трубы. Очевидное дело, что это и был тот самый пароход, на котором одиннадцать иезуитов плыли из Франции в Китай. Суденышко чрезвычайно тихо, как минутная стрелка карманных часов, двигалось по поверхности воды.
Председатель, увидев это суденышко, усилил свои заклинания. Он призывал Баал-Зебуба и молил его послать разрушительный ураган, чтобы погубить это судно. И вот в храме, все двери которого были заперты, вдруг со свистом поднялся ветер. Его все слышали, ощущали; он рвал на присутствовавших одежду; они принуждены были придерживать на головах свои шляпы; но на поверхности воды в бассейне от этого ветра не поднялось ни малейшей морщиночки. Председатель все возвышал голос, изрыгая свои заклинания. Он приказал стоявшим около бассейна образовать волшебную цепь, взявшись за руки со скрюченными пальцами. Ветер выл в капище уже как настоящая буря. Он почти валил с ног присутствовавших, и они цеплялись друг за друга и за края водоема, чтобы удержаться на месте, а вода по-прежнему оставалась как зеркало, и суденышко все так же спокойно двигалось вперед.
И вдруг посреди капища раздался громкий крик: «Элаи, цербаель!» Откуда шел этот крик, не было возможности разобрать, но могучий возглас сотряс весь воздух капища и на мгновение заглушил страшный вой урагана. И вслед за этим возгласом ураган прекратился, и суденышко исчезло с поверхности воды.
Председатель грустным голосом засвидетельствовал о полной неудаче заклинания. На этот раз, дескать, враждебные духи отстояли миссионеров. Но не будем терять мужества и вооружимся терпением. Поклонники Ие-Су (т. е. Иисуса) нас еще не минуют. Мы до них доберемся, когда они прибудут в Китай.
Настала третья церемония, по своему существу довольно бессмысленная, и мы о ней вовсе не упоминали бы, если бы в ней не было одной подробности, похожей на чудо. Церемония заключалась в издевательстве над миссионером. Но так как настоящего миссионера в распоряжении публики не было, то все лицедействие производилось с чучелом. Оно было очень недурно сделано, так что в первые минуты, увидев его еще в том ящике, в котором его принесли, Батайль даже было перепугался не на шутку; ему показалось, что на пытку изуверов приволокли живого человека. Всего больше вводила в обман голова этой фигуры, превосходно вылепленная из воска. Тело же представляло довольно грубый ком, кое-как сляпанный из разных материалов, но под одеждою обладавший формами, очень схожими с живыми человеческими. Это чучело во время церемонии подвергается всяким пыточным истязаниям: его жгут, режут, даже перепиливают пополам и потом бросают. Голову во время этих истязаний стараются не повредить; к ней потом прилаживают новое туловище для следующего представления.
Перед началом церемонии из среды присутствующих было избрано особое судилище, которое и уселось на эстраде. Чучело, привязанное к доске, было положено перед судьями. Председатель стал задавать вопросы этому странному подсудимому и делать вид, что очень радуется тому, что он ничего не отвечает; не отвечает, следовательно, ему нечего отвечать, потому что его провинности слишком очевидны. Результатом этого допроса было постановление о том, чтобы подвергнуть подсудимого истязаниям, и вот тут-то и разыгралось то странное явление, о котором мы выше упомянули.
Для того чтобы сделать пытку этого чучела чувствительною для миссионеров, против которых вся эта сцена была направлена, надо было привлечь к нему, т. е. к этому чучелу, дух миссионеров и внедрить этот дух в чучело. Но откуда достать этот дух? Очевидно, его можно добыть из воздуха. В воздухе, во-первых, реют души всех умерших миссионеров, в особенности же замученных и убитых в Китае; во-вторых, в нем же, несомненно, существуют истечения из душ живых миссионеров. Значит, их из воздуха можно, так сказать, вычерпать. Сатана, Лицифер, Вельзевул — одним словом демонская сила должны согнать эти души и эти истечения во внутренность капища, в его воздух. Тут, значит, их и надо ловить. Так и поступил председатель в буквальном, механическом смысле слова. Он стал около чучела и начал быстро и усиленно махать по воздуху руками, как бы ловя и хватая что-то носившееся в воздухе. То, что он якобы поймал, он бросал на чучело. То, что он делал, имело такой вид, что он ловил в воздухе дух миссионеров и напитывал им чучело. Все это, разумеется, было бы только глупо, если бы при этой церемонии Батайль не отметил одной любопытной подробности. Дело в том, что, пока председатель махал руками по воздуху, сосед Батайля — англичанин — вдруг наклонился к нему и спросил его:
— Вы видите души? Видите, как руки великого мудреца (т. е. председателя) отделяются от его тела и хватают души проклятых?
Батайль с удивлением взглянул сначала на председателя, махавшего руками, потом на вопрошавшего англичанина. Он не видел ничего, кроме того, что человек, как сумасшедший, машет руками. Он так и ответил англичанину и, в свою очередь, спросил его: что такое он видит? Англичанин объяснил ему, что руки председателя при каждом взмахе отделяются от его плеч и взлетают высоко вверх к самому потолку капища или отлетают в стороны к стенам, и видно каждый раз, как эти руки хватают реющие в воздухе души, зажимают их в кулак, потом возвращаются к телу, приклеиваются к своему месту — к плечу, а при следующем взмахе вновь отлетают и т. д. Батайль с удивлением выслушал это объяснение. Он обратился к другому своему соседу-китайцу, члену секты Сан-Хо-Хой, и спросил его, видит ли он, как руки председателя отскакивают от тела; но китаец, как и Батайль, ничего подобного не видел. В эту минуту сосед, сидевший сзади и слышавший их разговор, подтвердил видение англичанина. Впоследствии Батайль убедился, что приблизительно половина всех присутствовавших ничего особенного не видела, как и Батайль; другая же половина видела все то же самое, о чем ему рассказывал англичанин. Батайль так и остался при полной невозможности объяснить эту странную галлюцинацию.
