Донна Кросс - Иоанна – женщина на папском престоле

Джоанна подняла голову и увидела, как Джеральд устремился за возмутителями спокойствия. Она заметила, что остальные гвардейцы последовали за ним, но группа людей из толпы преградила им путь и окружила, словно действуя по чьему-то указанию.

«Это ловушка!» – поняла вдруг Джоанна. Она закричала, чтобы предупредить Джеральда, но крик ее заглушила взволнованная толпа. Джоанна повернула коня, чтобы последовать за Джеральдом, но епископы держали его под уздцы.

– Отпустите! Отпустите! – кричала она, но они держали коня. Джоанна беспомощно наблюдала, как мятежники окружили Джеральда, схватили его за пояс и стащили с коня. Она видела, как взметнулись его рыжие волосы, когда он упал.

Соскочив с коня, Джоанна побежала, пробиваясь через толпу испуганных псаломщиков. Когда она добралась до обочины дороги, толпа уже расступилась, давая дорогу гвардейцам, которые положили перед ней безжизненное тело Джеральда.

Она опустилась перед ним на колени. Из уголка его губ тонкой струйкой текла кровь. Джоанна быстро сняла палий и приложила к ране на спине Джеральда, пытаясь остановить кровотечение. Бесполезно. За несколько минут плотная ткань пропиталась кровью насквозь.

Их глаза встретились. Его проникновенный взгляд был полон любви и понимания. Джоанна испугалась, как никогда в жизни.

– Heт! – крикнула она, схватив Джеральда за руки, словно ее прикосновение могло предотвратить неизбежное. – Не умирай, Джеральд! Не оставляй меня!

На губах его появилась улыбка.

– Моя жемчужинка! – произнес он слабым голосом, будто доносившимся издалека.

– Держись, Джеральд! Держись! Мы отнесем тебя во дворец, мы…

Джоанна почувствовала, что он уходит еще до того, как началась агония, и тело обмякло у нее в руках. Она склонилась над ним, гладя его волосы, лицо. Он лежал с приоткрытыми губами, глядя неподвижными глазами в небо.

Невообразимо, что он ушел. Даже теперь его дух удалялся от нее, словно череда зеркальных отражений. Она увидит ею снова, если постарается. Джоанна подняла голову и огляделась. Если Джеральд рядом, он подаст ей знак. Где бы он ни был, Джеральд даст ей знать.

Джоанна ничего не видела и ничего не чувствовала.

– Он предстал перед Богом, – сказал Дезитерий.

Джоанна не шелохнулась. Пока она держала Джеральда за руки, он все еще был с ней.

Дезитерий взял ее за руку.

– Давайте отнесем его в церковь.

Услышав его слова, она тупо повиновалась. Джеральду не следует лежать здесь, на дороге, на виду любопытствующей толпы. Нужно воздать ему почести, которых он достоин. Это все, что она могла сделать для него теперь.

Джоанна осторожно опустила его на землю, закрыла ему глаза и сложила руки на груди, чтобы гвардейцы могли унести его.

Поднимаясь на ноги, Джоанна почувствовала такую боль, что, задыхаясь, рухнула на землю. Все тело содрогнулось от судорог. Внутри она ощутила сильное давление, словно на нее свалился огромный груз. Давление переместилось ниже, пока Джоанне не показалось, что она разорвется пополам.

Ребенок! Он хочет выйти.

– Джеральд! – Из груди ее вырвался страшный крик боли.

Джеральд не мог ей помочь. Она осталась совсем одна.

– Deus Mistreatur! – воскликнул Дезитерий. – Папа одержим дьяволом!

Люди завыли и закричали от ужаса.

Ауриан, изгоняющий дьявола, поспешил к ней. Окропив Джоанну святой водой, он торжественно произнес:

– Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, оmnе phantasma…

Все обратили взоры к Джоанне, ожидая, что злой дух выйдет из нее через рот или ухо.

Она издала последний крик, боль внезапно прекратилась, и под ней растеклась огромная красная лужа.

Голос Ауриана затих, наступило напряженное молчание.

Из-под подола просторной белой рясы Джоанны, теперь пропитанной кровью, появилось маленькое синюшное тельце преждевременно рожденного младенца.

Первым пришел в себя Дезитерий.

– О чудо! – крикнул он, упав на колени.

– Колдовство! – крикнул кто-то другой. Все стали креститься.

Люди напирали со всех сторон, желая увидеть, что случилось, толкаясь и забираясь на спины соседей.

– Прочь! – кричали епископы, размахивая крестами, словно булавами, чтобы отогнать любопытных. Завязалась потасовка, гвардейцы начали наводить порядок, выкрикивая грубые команды.

Джоанна все это слышала словно издалека. Лежа на дороге в луже крови, она вдруг ощутила невероятный покой.

Дорога, толпа, красочные знамена процессии проплывали в ее сознании с необычайной ясностью, словно разноцветные нити гобелена, рисунок которого она только что разглядела.

Дух ее разрастался внутри, заполняя пустоту. Она плавала в ярком, сияющем свете.

Вера и сомнение, воля и страсть, сердце и разум – наконец Джоанна увидела и поняла, что все едино и это единое – Бог.

Свет усилился. Улыбаясь, она направилась к нему, а цвета и звуки мира померкли, словно луна на рассвете.

Эпилог

Анастасий сидел за столом в скриптории и писал письмо. Его руки, изуродованные полиартритом, болели при каждом движении. Несмотря на боль, он продолжал писать. Это чрезвычайно срочное письмо следовало отправить немедленно.

«Его императорскому величеству, всесвятейшему императору Арнульфу», – вывел он.

Лотар умер, через несколько месяцев после того, как покинул Рим. Трон сперва перешел к его сыну Людовику II, а затем, после смерти Людовика, Карлу Толстому, племяннику Лотара, но оба они оказались слабыми правителями. Со смертью Карла Толстого в 888 году династия Каролингов, основанная Карлом Великим, или Карлемангом, как теперь называли его, закончилась. Арнульф, герцог Каринфский, сумел вырвать трон у нескольких претендентов. В целом Анастасий считал, что череда изменений была удачной. Арнульф был умнее Лотара и сильнее его. Анастасий рассчитывал на это, поскольку нужно было что-то делать с Папой Стефаном.

В прошлом месяце, к ужасу и позору Рима, Стефан приказал извлечь из могилы тело своего предшественника Папы Формозы и принести его во дворец. Усадив труп в кресло, Стефан председательствовал на потешном «суде», забросал его лживыми обвинениями и закончил суд, отрубив ему три пальца на правой руке, те, которыми Папа благословляет, в наказание за «признанные» преступления Формозы.

«Я взываю к вашему величеству, – писал Анастасий, – чтобы вы пришли в Рим и положили конец недостойному поведению Папы».

От внезапной боли рука Анастасия задрожала, и чернила расплескались по чистому пергаменту. Выругавшись, Анастасий промокнул кляксы, отложил перо и размял пальцы, растирая их, чтобы прошла боль.

«Странно, – подумал он с грустной иронией, – что такой человек, как Стефан, стал Папой, тогда как мне, идеально подходящему для этой роли по рождению, воспитанию и образованию, было отказано».

Он был совсем близок к заветной цели. После шокирующего разоблачения и смерти Папы, который оказался женщиной, Анастасий занял дворец, захватив трон с благословения императора Лотара.

Что мог бы свершить он, если бы удержался на троне! Но этому не суждено было случиться. Небольшая, но влиятельная группа священников нагло противостояла ему. Б течение нескольких месяцев преемственность папского престола обсуждалась очень активно. Преимущества получала то одна сторона, то другая. В конце концов, было принято решение, что влиятельные римляне никогда не примут Анастасия как Папу. Лотар в той ситуации отказал ему в поддержке. Анастасия сместили и с позором сослали в монастырь в Трастевере.

«Тогда все решили, что со мною покончено, – подумал Анастасий, – но они недооценили меня».

Терпеливо, осторожно и дипломатично он предпринимал шаги к тому, чтобы вернуться. Наконец, Анастасий завоевал доверие Папы Николая. Тот назначил его папским библиотекарем, и эту привилегированную должность Анастасий занимал уже более тридцати лет.

Теперь восьмидесятисемилетнего Анастасия уважали и почитали за его великие знания. Ученые и священники со всего мира приезжали в Рим, чтобы повидаться с ним и выразить восхищение его творением, Liber pontificalis, папской хроникой. Не далее как в прошлом месяце франкский архиепископ Арнальдо просил разрешения сделать копию манускрипта для его собора, и Анастасий великодушно разрешил.

Liber pontificalis была для Анастасия пропуском в бессмертие, его посланием миру. Так он напоследок отомстил ненавистному сопернику, тому, чье избрание в 835 году помешало ему достичь славы, которой Анастасий так жаждал. Он вытравил из официальных документов все упоминания о Папе Иоанне, и в Liber pontificalis тот даже не упоминался.

Конечно, Анастасий стремился к другому, но и это было кое-что. Слава библиотекаря Анастасия и его великий труд будут жить в веках, а Папу Иоанна предадут забвению.

Судорога в руке прошла, и, снова взявшись за перо, Анастасий продолжил письмо.