Милослав Стингл - Индейцы без томагавков
Правитель натчей отличался от остальных высокопоставленных лиц настоящей «королевской короной». Она была сделана из красивейших перьев лучших лебедей. Своих подданных Большое солнце принимал, возлежа на ложе, застланном оленьими шкурами, и утопая в подушках из птичьего пуха. Помимо владычествующего Большого солнца, в стране натчей этот титул носили еще сыновья его сестры (натчи называли ее Уачил тамаил - Солнечная женщина). Остальные члены королевского рода именовались Малыми солнцами… Наконец, у натчей существовали еще две социальные группы - средняя и низшая знать. По другую сторону общественного барьера стояли обыкновенные члены племени натчей. Господа называли их «мичмичгупи», буквально- «смердящие». По сравнению со знатью мичмичгупи находились в незавидном положении. Например, не только Большое солнце, но любой из группы Малых солнц мог вынести всякому «смердящему» не подлежащий обжалованию смертный приговор, который немедленно приводился в исполнение, даже если несчастный осужденный был совершенно невиновен. Это распространялось и на собственных жен или мужей «солнц» за исключением тех случаев, когда сами эти женщины принадлежали к священному роду.
Такое резкое социальное расслоение - вещь абсолютно исключительная для индейских обществ доколумбовой Северной Америки. Поэтому мы и говорили о натчах столь пространно. И по той же причине мы вынуждены задать вопрос, какого происхождение этой строгой социальной иерархии, почему, насколько нам известно, во всей Северной Америке она существовала только у натчей, а главное - не находилась ли первоначальная родина этих господствующих групп натчей где-либо в другом месте, например в Месоамерике?
Многого мы, однако, уже никогда не узнаем, поскольку в первой четверти восемнадцатого века в результате трех так называемых натчинских войн французы полностью истребили это племя. Но все же можно высказать предположение: вероятно, натчи унаследовали традиции загадочных «строителей маундов», прежде всего носителей знаменитой миссисипской культуры. Впрочем, с восемнадцатого столетия «маунды» натчей, на которых стояли дворцы Большого солнца и святилища вечного огня, принадлежат прошлому так же, как маунды миссисипской культуры.
Следующее, самое многочисленное юго-восточное племя пережило столь неблагоприятные для индейцев восемнадцатое и девятнадцатое столетия. Ни европейцам, ни белым американцам так и не удалось его полностью уничтожить. Об этих индейцах из племени чироки и об их судьбах мы будем, однако, говорить особо. Сейчас лишь напомним, что первоначально чироки населяли нынешнюю Вирджинию, обе Каролины, Джорджию, восточный Теннесси и северную Алабаму и принадлежали к ирокезской языковой группе.
Но раньше мы заглянем к двоюродным братьям чироков - «собственно» ирокезам, достойным нашего внимания не только как одна из самых значительных групп индейских племен, обитающих на востоке Северной Америки, но и как индейская группа, на примере которой видный этнограф, крупнейший исследователь общественного строя индейцев Льюис Генри Морган показал историю развития общественных отношений в первобытном обществе. Вот почему и для нас, для нашей книги ирокезы явятся примером общественной организации североамериканских индейцев.
Прежде всего несколько слов о Л. Г. Моргане - этом классике мировой американистики, о котором Энгельс писал, что он «по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории…» и что труд его «имеет для первобытной истории такое же значение, как теория развития Дарвина для биологии…». Морган родился 21 ноября 1818 года в штате Нью-Йорк (деревня Орора округа Кейюга). Еще в колледже он начал писать. Он основал даже какой-то клуб с весьма таинственным названием «Гордиев узел», где читал первые свои литературные опыты, которые посылал и в нью-йоркский «Никербокер». Был у него и литературный псевдоним - Аквариус.
Когда Моргану исполнился 21 год, в его жизни произошла важная перемена. Молодой Льюис Генри уезжает в Рочестер; здесь он изучает право и с 1844 года занимается адвокатской практикой. Так же как Стивенса и многих других юристов, имена которых позднее вошли в историю американистики, Моргана больше, чем параграфы законов, интересовали индейцы. Интерес к индейцам пробудил в нем ирокезский студент Э. Паркер. Рассказы Паркера открыли перед Морганом совершенно новый мир. Мир индейского племени сенека. Мир ирокезской федерации. Мир славного боевого прошлого ирокезов. И притом мир, находившийся слишком близко, чтобы быть сказкой. Морган отказывается от поэтических амбиций, изменяет характер своего клуба, и таинственный «Гордиев узел» превращается в общество с недвусмысленным названием «Орден ирокезов». (По мысли Моргана, орден должен был заниматься изучением социальной организации и культуры ирокезов, а также выступать в их защиту и т. п.)
Морган, которому тогда не было еще и 23 лет, пользуясь любой свободной минутой, любой возможностью, чтобы побывать в индейских резервациях (как и сейчас, ирокезы жили тогда и в самом штате Нью-Йорк), начинает публиковать свои первые короткие американистские сообщения.
Индейцы даже на отведенной им территории - в резервациях - не были защищены от всевозможных посягательств капиталистических хищников. Для этого достаточно было этим хищникам обнаружить на земле индейцев что-либо представлявшее для них интерес, например качественную древесину, нефть или уголь. Так, в 1847 году некая маклерская компания, позарившись на сельскохозяйственные угодья индейцев, пыталась присвоить земли резервации Тонаванда, принадлежавшие племени сенека. Морган решительно вмешался. Как адвокат, он мог обращаться в самые высшие инстанции. В итоге земля была возвращена племени. Так Морган стал «человеком сенека». Племя даже усыновило его. Он был принят в род Ястреба и получил ирокезское имя Та-Ya-Da-С-Wu-Ku («Тот, который объединяет», то есть объединяет индейцев с белыми).
Как «сын племени», Морган получил возможность заняться своими исследованиями более основательно. В 1851 году Морган издает свое первое исследование - «Лигу ирокезов». Но внимание Моргана привлекла другая особенность жизненного уклада ирокезов - он установил, что многие родственники именуются у них иначе, чем у белых. Позднее он нашел соответствия этому удивительному открытию и у других индейских племен Америки. Это, бесспорно, важное обстоятельство заинтересовало его настолько, что в сотрудничестве с государственным департаментом он направил всем дипломатическим представителям США за границей обширный вопросник, чтобы выяснить, как те или иные родственные отношения обозначаются в терминологии различных народов мира. Результаты изучения всего этого материала он обнародовал в объемистой и весьма важной книге «Система родства и свойства» (1870).
Через семь лет после издания «Системы» выходит основной труд Моргана - «Древнее общество». В этой фундаментальной работе он предлагает собственную периодизацию истории первобытного общества на основе уровня его экономического развития. Морган делит древнейшую историю человеческого общества на две эпохи - эпоху дикости и эпоху варварства, в каждой из которых различает в свою очередь три периода. Большое внимание он уделяет роду, прежде всего ирокезскому, изучает историю семьи и брака и т. д.
Свою научную деятельность Морган завершил публикованием монографии «Дома и домашняя жизнь американских туземцев». Толчок к ее написанию опять-таки дали наблюдения ученого над ирокезами. В год издания этого труда, за неделю до сочельника 1881 года, Морган умер. Умер великий человек, но не умерло его великое научное наследие.
В доколумбову эпоху ирокезы жили на территории ряда нынешних штатов США - в Пенсильвании, Огайо и в штате Нью-Йорк, вокруг Великих озер - Онтарио и Эри - и по берегам реки Святого Лаврентия. Они были оседлыми земледельцами, выращивали кукурузу, табак, бобовые, тыкву, подсолнечник, занимались также рыболовством и охотой. Охотились ирокезы на оленей, лосей, выдр и бобров. Из звериных шкур (главным образом из оленьих) они шили себе одежду. Они были знакомы с обработкой меди, которая шла на изготовление ножей. Гончарный круг им был неизвестен. Тем не менее ирокезское гончарное искусство можно назвать развитым. Жили ирокезы в деревнях, окруженных палисадниками. Деревню составляло несколько десятков так называемых «длинных домов». Домохозяйство было основной единицей социальной организации ирокезов. В помещениях этих домов (в каждом из таких помещений был свой очаг) жили отдельные семьи.
Наивысшей формой общественной организации был Союз (Лига) ирокезов - конфедерация пяти ирокезских племен: онондага, кайюга, могауки, онейда и сенека. Идея создания конфедерации «великого мира», как часто называли эту Лигу, приписывается ирокезскому пророку Дагеноведе. Примерно в 1570 году идею его претворил в жизнь вождь онондагоз Гайавата, чье имя прославил великий друг индейцев поэт Лонгфелло. Хотя своей поэмой Лонгфелло очень много сделал для североамериканских индейцев, мы не можем умолчать о том, что его «Гайавата» - это фикция, не имеющая ничего общего с ирокезами. Самого Лонгфелло на написание поэмы вдохновили легенды алгонкинов. Конфедерация пяти племен уже до прихода первых европейцев была сильнейшим индейским союзом. И если бы белые не помешали ее усилению, то через несколько поколений она, несомненно, овладела бы значительной частью территории Северной Америки. Целью конфедерации было достижение Ne-Sken-Non («великого мира»). Доступ в эту «индейскую Лигу наций» был открыт всем племенам. В 1722 году такой возможностью воспользовалось одно из племен ирокезской языковой группы, жившее тогда южнее - в Северной Каролине, племя тускарора. Оставив родные места, тускарора переселились на территорию Лиги. С этого времени Лига стала союзом шести племен. К конфедерации присоединились и другие индейские племена востока Северной Америки. Племена, не приобщившиеся к Лиге, платили ей дань. Некоторые племена выступали против засилья ирокезской конфедерации. В первую очередь воинственные гуроны, близкие по языку ирокезам. Но могучий союз «шести народов» сокрушил сильное племя гуронов.
