Юрий Никитин - Князь Владимир
Жрецы ударили в бубны, хрипло и страшно заревели трубы и рога. Из-за требища притащили связанных пленников. Владимир равнодушно проследил, как волхв вспорол у первого грудь, выдрал трепыхающееся сердце. Когда, как большую красную рыбу, распластали последнего и еще горячие, залитые кровью сердца и печени разложили на жертвенных камнях, Владимир кивнул и стал спускаться с холма.
Все войско на Лысой горе поместиться не могло, разве что бояре да воеводы, а вдоль реки полыхали жертвенные костры отрядов из соседних племен, что шли с новгородской ратью. Владимир велел всем приносить жертву там, где кто стоит, и кровь лилась на жертвенные камни к ногам каменных и костяных богов, деревянных, даже отлитых в меди и бронзе.
Больше всего жертв принесли Перуну, богу воинов. Ему закололи пленников не только русы, но и люди из земель коми, веси, еми, что тоже присоединились к новгородскому войску.
– Да, – сказал Владимир вслух, – помощь богов пришлась бы кстати! А знал бы, как позвать бесов, сам бы поехал гонцом.
Кресан взял с собой небольшой отряд, ушел вперед. Общее командование новгородским войском поручено Панасу, так как Владимир все еще задерживался для каких-то дел в Новгороде. К нему приходили странные люди, иные вовсе в тряпье, говорили тайное слово, их пропускали беспрепятственно, а через какие потайные двери уходили, никто не видел. Князь почти не спал, исхудал, говорил отрывисто, скомканно, будто видел над собой занесенный топор.
Стойгнев приготовился догонять войско, но уже когда был в седле, Владимир вышел на крыльцо, поманил к себе.
– Бери коня получше, – сказал он негромко, – бери в запас по три коня на каждого, но чтобы успел перехватить войско до переправы, понял? Пусть никто не идет на тот берег. Там делать нечего. Вверх и вверх по течению!
Стойгнев ахнул:
– Княже… Там же Полоцк!
Владимир с усмешкой смотрел в его взволнованное лицо:
– А ты в самом деле думал, что я направил войска против бедной жмуди?
– Каюсь, поверил. Хотя и думал: что взять с бедных жмудян?
– Не мог же я раструбить про поход на Полоцк, как делал князь Святослав. Мне нужно победить, а не бряцать дедовской славой. Там бы успели приготовиться, а мне нужно не кровавое сражение, пусть даже победное, а сам Полоцк и его земли. Да и зачем кровь лить напрасну? Прольем в более нужном месте.
Стойгнев прищурившись смотрел на юного князя. Совсем не тот отрок, которого они брали князем. А за годы изгнания вовсе взматерел, на этом лице очень взрослые глаза. В молодом теле очень зрелый дух. А вот в его отце до самой гибели жила душа больше героя, рыцаря, искателя славы, чем князя. Его «Иду на Вы!» стало легендой, все только и говорят о благородстве великого князя Киевского, что посылал к врагам гонца с предупреждением. А сын пошел не в отца. Наоборот, делает все, чтобы не походить на отца. Если тот воевал в чужих землях, то этот и не заикается о таком. Все мысли об устройстве Руси изнутри.
– Да, ты уж совсем было убедил новгородцев, что не скоро пойдешь мстить Рогволоду за обиды… Но как же свеи?
– А что с ними?
– Ты говорил, что возьмешь их на Полоцк?
Владимир кивнул:
– Говорил. Ну и что?
Их взгляды встретились. Стойгнев спросил неуверенно:
– Ты их… не берешь?
– Нет, конечно, – ответил Владимир желчно. – Как бы самому Рогволоду не помогли одолеть меня!
– Но…
– Мне стало ясно еще там, в их гнезде. Если бы я звал их только против Ярополка, то запросили бы втрое больше. А когда сказал, что придется идти через земли Полоцкого княжества, то согласились за такие деньги, что старцам больше подают. Явно замыслили вместе с Рогволодом повернуть мечи супротив меня, вместе с ним захватить Новгород и снова установить правление свеев по всем нашим землям.
Кулаки Стойгнева стиснулись так, что заскрипело. Костяшки выперлись, как шипы на боевой палице.
– Ух, гады заморские!
– Успокойся, – велел Владимир мрачно. – Такова жизнь, каждый блюдет свои интересы. Так что пусть не мечтают, что пошлем их на Рогволода. А вот на Ярополка… С ним сражаться будут. Чужой, к тому ж уйти вовсе без битвы ни честь не позволит, ни пустые кошели. Плату уговорились дать после…
– Далеко смотришь, княже, – сказал Стойгнев уважительно. – Я бы, по чести говоря, не смог. Ты хитрый, как лис, а лис побеждает и сильного волка. Да и медведя дурачит.
Владимир усмехнулся:
– Тебе одному открылся. Помни, ни одна душа не должна знать. Догоняй войско, поворачивай, пусть идет вдоль берега. Перехватывай всех на дорогах. Чтоб и муха не пролетела! Мы должны оказаться под стенами Полоцка неожиданно.
Полоцкая земля, земля сильных и отважных… Слабые тут не выживают. Земля холодная, болотистая, лето короткое и дождистое, зато зима долгая и лютая, а про весну и доброго слова выдавить не удается – до того нескорая и гнилая. Зато в болотах железной руды не счесть. Лучшие мечи куют в земле Полоцкой, куют не только в городах и городищах, в каждой веси стоят корчевницы. В Полоцке даже смерды носят доспехи, какие иному князю других земель в зависть!
А уж зверья и птицы видимо-невидимо в окрестных лесах, реки и озера заполнены рыбой, в откосах рек блестит черный горючий камень. Им издавна топят печи в Полоцкой земле, переняв от куршей и земгалов, что поселились там еще раньше.
Здесь славяне выжигали лес, распахивали землю. Местные племена от них узнали о пшенице, пробовали сеять, а славяне били лосей, оленей, медведей, кабанов, пушного зверя, ловили в реках и озерах непуганую рыбу.
Главное же, именно здесь славяне строили самые неприступные крепости. Сюда доходили, прорывая заслоны из племен западных славян, а то и в союзе с ними, отряды германских императоров Генриха Птицелова и Оттона Первого. Дранг нах Остен оставался мечтой германских императоров, маркграфов, баронов. Войска их появлялись в землях Полоцкого княжества, подходили даже к самому Полоцку. Всякий раз их громили, истребляли, но уж очень заманчиво разрезать славянские земли пополам: северские с Новгородом по одну сторону, полянские с Киевом – по другую.
Полоцкое княжество само по себе рассекало землю Русскую надвое. Купцы Новгорода и Киева, что вели меж собой торговлю, либо обходили владения Рогволода длинным кружным путем, теряя товары и людей в топких болотах, либо платили огромные пошлины за «топтание земли Полоцкой», к тому же терпели бесчинства дружинников гордого князя.
Полоцк стоит на берегу Двины, что вливается в Варяжское море. Оттуда можно выплыть куда угодно, хоть к дальним неведомым народам. Ладьи Рогволода с товарами и дружинами постоянно идут в заморские страны, стоят в Щецине и Шлезвиге. Купцов Рогволода приветствует сам император Оттон, глава Священной Римской империи германской нации.
Крепки стены Полоцка. Отважен и искусен в воинских науках князь Рогволод. Большая и сильная дружина несет охрану города. Еще больше мужей, обученных ратному делу, стоят на прокорме в окрестных селах, точат и без того острые мечи, похваляются победами, пьянствуют, бесчестят мужних жен и позорят девок.
Есть у Рогволода два сына-богатыря: Роальд и Турольд. Оба пошли в отца силой и жестокостью. Роальд, поднатужившись, поднимает на плечи коня с всадником в полном вооружении, а Турольд под одобрительные крики ломает по две подковы разом. Оба рослые, в плечах – косая сажень, руки – бревна, ладони – лопаты…
А дочь Рогнедь – по-русски Рогнеда – в мать, сказочную красавицу. Ее Рогволод, будучи удачливым ярлом-викингом, привез из захваченного им Парижа. Сватаются к Рогнеде лучшие рыцари Британии, Германии, Парижа, Рима, Неаполя, других знатных городов – безуспешно! Рогнеда молчит загадочно, ждет послов от самого императора Оттона, властелина мира…
Рогволод смотрит: дочери семнадцать лет. Принял послов от великого князя Ярополка, властелина богатейшей Киевской земли и окрестных земель. Поговорил, вызнал многое. Теперь Ярополк – владыка всей Руси. Его титулуют великим князем, каганом, но богатствами и землями он многим европейским королям в зависть. Так что идти Рогнеде… за Ярополка!
Глава 5
Владимир догнал войско, когда оно только входило в устье Ловати. Пешая рать новгородцев продвигалась по обоим берегам. Далеко вперед были высланы конные разъезды. Перенимали пешего и конного, гнали в середину войска под надзор. Кто пробовал утекти – нещадно секли мечами.
Огромное войско шло с севера на ладьях. Воины на веслах не разгибали спин, гребли даже по ночам. От быстроты зависел успех битвы за Полоцк, за все Полоцкое княжество.
Передние отряды захватили посады у Двины внезапно. Посекли бывших там дружинников Рогволода, пожгли постройки. Панас примчался довольный: Рогволод застигнут врасплох. Ополченья с земель собрать не успел, в городе одна княжья дружина. Да и половина той отпущена в окрестные села на кормление.
