Трилогия об Иосифе Флавии: Иудейская война. Сыновья. Настанет день - Лион Фейхтвангер
Однажды в пятницу, именно в такой час, Иосиф получил по ходатайству Регина аудиенцию у Веспасиана. Видеть своего еврея было для Веспасиана забавой, он любил всякие эксперименты из области акклиматизации. Теперь, например, он попробует разводить в своих сабинских поместьях африканские породы фламинго и фазанов, азиатские лимоны и сливы. Почему бы ему не дать своему еврею римское гражданство? Но попотеть ради этого парню все-таки придется.
– У вас большие претензии, Иосиф Флавий, – задумчиво упрекнул он его. – Вы, евреи, сами держитесь чрезвычайно обособленно. Если бы, например, я пожелал принести жертву в вашем храме или хотя бы здесь, в Александрии, читать в вашей синагоге Священное Писание, вы бы чинили мне всякие затруднения. Я должен был бы по меньшей мере подвергнуться обрезанию и, гром и Геракл, не знаю чему еще! А от меня вы требуете – раз, два, три – дать вам римское гражданство. Вы находите, что ваши заслуги перед государством действительно настолько велики?
– Я думаю, – скромно ответил Иосиф, – это заслуга: заявить первым, что вы тот человек, который спасет государство.
– А вы не слишком много блудите с женщинами, еврей мой? – усмехнулся император. – Кстати, что делает маленькая?.. я забыл ее имя… – Он стал припоминать арамейские слова: – Будь ласкова, моя голубка, будь нежна, моя девочка. Ну, вы знаете. У нее есть ребенок?
– Да, – сказал Иосиф.
– Мальчик?
– Да, – сказал Иосиф.
– Сорок ударов, – усмехнулся император. – Вы, евреи, действительно разборчивы. Дешево вы не отдаете. – Он сидел в удобной позе, рассматривал своего еврея, почтительно стоявшего перед ним. – В сущности, вы не имеете права, – сказал он, – ссылаться на ваши прежние заслуги. Говорят, вы сильно распутничаете. Следовательно, вы, по вашей же теории, должны были потерять весь свой пророческий дар.
Иосиф промолчал.
– Посмотрим, – продолжал Веспасиан и, довольный, засопел, – осталось ли еще что-нибудь от ваших способностей пророка. Ну-ка, предскажите, дам я вам римское гражданство или нет.
Иосиф колебался очень недолго, затем поклонился:
– Я пользуюсь только разумом, но не даром пророчества, предполагая, что мудрый и добрый владыка не имеет оснований не дать мне римское гражданство.
– Ты ускользаешь от ответа, еврейский вьюн, – настаивал император.
Иосиф видел, что этого ответа недостаточно. Нужно было найти лучший. Он судорожно стал искать, нашел.
– Теперь, – сказал он, – когда все увидели, кто спаситель, моя прежняя миссия закончена. Передо мной новая задача. – Император поднял голову. Вперяясь в него горячими настойчивыми глазами, Иосиф продолжал отважно, не колеблясь: – На меня возложено закрепить навеки не будущее, а прошлое. – И решительно закончил: – Я хочу написать книгу о деяниях Веспасиана в Иудее.
Веспасиан удивленно посмотрел на просителя жестким светлым взглядом. Придвинулся вплотную, задышал в лицо:
– Гм, неплохая идея, мой мальчик. Правда, своего Гомера я представлял себе несколько иначе.
Иосиф продолжал держать руку у лба обратной стороной ладони, сказал смиренно, но уверенно:
– Это будет неплохая книга. – Он видел, что высказанная им мысль привлекла императора. И он страстно продолжал, рванув на груди одежду, повторял, как заклинание: – Дайте мне римское гражданство. Это будет большой, безмерной милостью, за которую я, стоя на коленях моего сердца, буду петь вашему величеству благодарственные песни до самой смерти. – И, распахивая свою душу до дна, с буйным и смиренным доверием он стал умолять: – Я должен иметь эту женщину. Мне ничего не будет удаваться, если я не получу ее. Я не могу приступить к работе. Я не могу жить.
Император рассмеялся. Не без благоволения ответил:
– Высоко метите, еврей мой. У вас широкий размах, я уже замечал это. Бунтовщик, солдат, писатель, агитатор, священник, кающийся грешник, блудник, пророк: все, что вы делаете, вы доводите до конца. Кстати, скажите, как там? Вы посылаете девочке в Галилею достаточно денег? Пожалуйста, не скупитесь. Я не хочу, чтобы мой сын голодал.
Все смирение Иосифа исчезло. Вызывающе и глупо он ответил:
– Я не скуп.
Веспасиан прищурился. Иосиф боялся, что вот-вот он разразится гневом, но не сдавался. Однако император уже успел овладеть собой.
– Ты не скуп, мой мальчик? Это ошибка, – отечески пожурил он его. – Ошибка, которая сейчас же отомстит за себя. Но я-то скуп. Я собирался взять с тебя за право гражданства сто тысяч сестерциев. Теперь ты, кроме них, пошлешь еще пятьдесят тысяч девочке.
– Столько денег я достать не могу, – сказал Иосиф упавшим голосом.
Веспасиан пришел ему на помощь.
– Вы же хотели написать книгу! Многообещающую книгу. Возьмите под залог этой книги, – посоветовал он.
Иосиф стоял, обескураженный. Веспасиан дал ему легкий шлепок, усмехнулся:
– Не унывай, еврей. Через шесть-семь лет мы выпишем мальчика из Кесарии в Рим и посмотрим на него. Если он похож на меня, ты получишь свои пятьдесят тысяч обратно.
Иосиф никогда особенно не заботился о деньгах. Правда, его земли в новой части Иерусалима были конфискованы маккавеями; но когда римляне подавят беспорядки, ему эти земли вернут. А пока он жил на жалованье, которое получал как переводчик и чиновник императорского секретариата. Часть этого жалованья он пересылал Маре. Так как он почти постоянно гостил у Тита, то мог в Александрии жить широко и не испытывать особой стесненности. Но набрать из своих средств сто пятьдесят тысяч сестерциев, которые от него требовал император, – об этом нечего было и думать.
Ему, быть может, удалось бы занять эти деньги у богатых членов еврейской общины, но он боялся сплетен, бешеной и патетической ругани маккавеев, легкого, пошлого остроумничанья белобашмачников. Его живое воображение уже рисовало ему карикатуры на стенах домов, в которых будут
