Маршал - Канта Хамзатович Ибрагимов
Они застыли и, скорее всего, оба поняли, что уже переступили грань и надо либо пойти дальше, либо отступить. И то и другое уже вне протокола, но они на это пошли, и Ибмас, поддаваясь его движению, тоже чуть не ступила в стихию мрака природы, как вдруг Тота остановился, неожиданно соскочил обратно, взяв на руки Амёлу, поставил рядом. Строго оглядев её и себя, он постановил:
– Как пришли, через парадный вход, так и уйдём.
– Мы так не пришли, – сказала она.
– Разве? – удивился он. – А как?
– Не под ручку.
– А я увожу вас.
Миновав тёмный задний коридор, они пошли по краю зала к выходу. Мерцал свет, шумела «Ламбада». Амёла опустила голову. Тота, наоборот, задрал подбородок, смотрел только вперёд. Зал гудел. Слышно было, как босс кричал:
– Купцы гуляют! Наливай!.. Танцуют все!
В холле гостиницы, как в ином мире, было тихо, светло, спокойно. Здесь Амёла хотела руку освободить, но Тота не отпускал. В это время перед ними появился метрдотель:
– Вы так смотритесь, – сделал он комплимент.
– Очевидно, – выдал Болотаев, Амёла прыснула от смеха, а Тота, словно переродился, командным тоном произнёс: – Так, молодой человек, – он протянул стодолларовую купюру, – вот вам за труды… Пожалуйста, нашу машину подгоните ко входу.
– Есть! – Метрдотель исчез, но тут, пошатываясь, из-за спины появился Бердукидзе.
– В-в-вы куда?
– Мы покурить, – бросил небрежно Тота.
– А вы разве курите?
– Начал… Ауфидерзейн, – сказал Болотаев по-немецки и повёл Амёлу к выходу.
Она прильнула к нему.
* * *Оказывается, одно и то же событие из разных точек координат оценивается по-разному. Так, до тюрьмы, будучи на воле, Тота Болотаев без содрогания даже вспоминать не мог и не хотел эти дни, проведённые в Альпах Швейцарии. И дело не в том, что он там пил, гулял. Просто его мучили некие угрызения, что он, как некий шут, пусть даже артист, весь вечер развлекал всякую публику… Впрочем, был и плюс: с тех пор Болотаев почти не пил. Правда, он и до этого особо не злоупотреблял. Да всегда считал, если бы он тогда был трезв, то всё могло сложиться иначе. Впрочем (снова «впрочем»), уже будучи в заключении, вспоминая эти события, Болотаев совсем по-иному стал их оценивать и сделал вывод: всё, что ни делается, – к добру.
Этот вывод сложен годами. А тогда… А тогда была безответственность, бесшабашность и угода страстям. Хотя Тота считал, что к этому безрассудству его подвела Амёла Ибмас. Ведь она, по его мнению, всё это до определённого момента организовала. Ну а потом… потом всё перешло в руки Тоты и стихии.
… Когда они вышли из отеля, их заведённый лимузин уже стоял на пандусе. И Ибмас хотела сесть за руль, но Тота грубо и почти что силой оттолкнул её, и чтобы окружающие что-либо не заподозрили, Амёла нехотя, но подчинилась, села на место пассажира, а Тота – за руль.
– Вы выпивший, – не раз повторила она.
– Я выкрал вас и увожу, – бахвальство в голосе джигита. Однако тронуться долго не мог – до этого он никогда не управлял иномаркой, тем более с автоматической коробкой передач.
Амёле пришлось на ходу давать уроки вождения. Тота не знал всю мощь двигателя и чуть не въехал в первый попавшийся столб. Амёла от испуга закричала, а потом всё причитала:
– Это – не Россия. Тут за пьяное вождение так накажут… А репутация?!
– Молчи, женщина! Лучше подскажи путь, штурман!
Дождь лил как из ведра. Дворники не успевали очищать лобовое стекло. Видимость была очень плохая, благо дороги хоть пустые.
– Куда ехать? – спрашивал Тота.
– Вон знак. Налево – вокзал.
– А направо что?
– Ещё выше в горы… Горнолыжный курорт.
– Там красиво?
– Очень красиво… Тота, вы куда? Нам налево.
– Налево ходить, а тем более ехать неприлично, – смеялся Тота.
…На следующее утро они очнулись от холода в небольшом высокогорном отеле. За окном тускло, идёт снег. Их первое желание – уехать. Однако, как выяснилось, из-за обильного мокрого снега где-то оборвалась линия электропередач, дорога в нескольких местах завалена упавшими деревьями – закрыта.
Они оказались отрезанными от остального мира. Без света, без тепла, без связи они пребывали в этой почти что пустой гостинице ещё одни сутки.
Вначале они говорили и беспокоились о своих матерях, а потом смирились с обстоятельствами и пытались сохранить тепло – во всех отношениях.
Так прошли ещё одни сутки. И видимо, под стать их отношениям расщедрилась и сама природа. Зима, солнце, снег, голубое небо! И электричество появилось. И как из такого рая можно уехать, хотя бы чуточку не насладившись жизнью?!
К счастью, их совесть не особо страдала, ибо объявили, что дорога ещё не расчищена. Амёла снова повела Тоту в прокатный пункт. Теперь они облачились в лыжные костюмы. Болотаев на лыжах кататься не умел, ну а что на них вытворяла Ибмас! На самом крутом склоне она с головокружительной скоростью летела вниз, скрывалась из вида, а Тота в испуге хватался за голову и думал, что он скажет её матери, что он её насильно в горы увёз, а она с этих вершин на лыжах улетела… Но в Швейцарии всё хорошо, вот она в своём красивом
