Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон

Боль пронзила мгновенно, и он с трудом начал дышать, когда разбойник ударил кулаком по его голове, нанеся скользящий удар, затем потянулся к горлу Катона, его большие пальцы нащупали трахею римского офицера. Катон схватил разбойника правой рукой за запястье и попытался ослабить хватку. Его левая рука нащупывала мужчину сбоку, через его овечью шкуру, сомкнувшись на рукоятке меча. С отчаянным усилием он вытащил лезвие и неуклюже ударил в затылок нападавшего. Лезвие коснулось, но едва ли настолько, чтобы даже слегка пролить кровь. Он нанес еще один удар, на этот раз с большей силой, и почувствовал, как лезвие соприкоснулось с черепом врага. Лицо разбойника над ним искривилось от боли, и его хватка ослабла настолько, что Катон оторвал руку от своего горла. Он повернулся и дернулся под нападающим, а затем ударил снова. На этот раз удар был настолько сильный, что тот отшатнулся, ошеломленный. Катон оттолкнул его и бросился к лежавшему поблизости кинжалу.

Он схватил его и прыгнул на варвара, нанеся серию жестоких ударов ему в живот, затем, когда разбойник рефлекторно опустил руки, чтобы защитить туловище, переключился на его лицо, нанеся удар ему в челюсть, щеки, глазницы и рот в отчаянной и бешеной атаке. У его противника не было шанса отразить удары, и его руки задрожали в агонии, когда кровь брызнула из нанесенных ран.

- Катон! - крикнул Аполлоний. - Они охотятся за ней.

Подняв глаза, Катон увидел, что человек с раненым бедром пробирается к Клавдии. Мальчик, которого она держала на руках, отчаянно кашлял, хватая ртом воздух в попытке предотвратить свою неминуемую смерть. Разбойник сократил его агонию, вонзив меч под грудную клетку в самое сердце, а затем обратил свое внимание на Клавдию, беспомощно сидевшую в углу. Думать было некогда. Катон бросился на спину мужчине и прижал его к земле.

Ранен был он или нет, но разбойник был сильным и здоровым, он разжал хватку Катона, затем встал, уперся ногами и вновь поднял свой меч, чтобы ударить Клавдию. Катон, отчаявшись, что не может вмешаться, чтобы спасти ее, выбросил руку, растопырив пальцы в умоляющем жесте. Удивленный разбойник на секунду замешкался, и в этот момент Аполлоний метнул меч через весь загон. Он пролетел, вертясь в полумраке помещения, прежде чем острие попало мужчине в живот, пронзив его жизненно важные органы. Удар отбросил его назад, он ударился о столбы и соскользнул вниз, меч оставался торчать из его живота, пока тот в шоке истекал кровью. Снаружи послышались крики и короткий звон оружия, затем они услышали голос Массимилиана.

- Гоните их, парни. Не позволяйте никому сбежать. Если кто-то откажется сдаться, убивать без пощады!

- Сюда! - крикнул Аполлоний. - Здесь префект Катон с заложниками.

Мгновение спустя Массимилиан осторожно вошел в загон. За ним поспешил санитар и достал конец повязки, которую он начал наматывать на раненую руку центуриона. Массимилиан радостно улыбнулся, увидев Катона, Аполлония и Клавдию. Его улыбка на мгновение исчезла, когда он посмотрел на тела других заложников. Затем он повернулся к Катону и отсалютовал.

- Прошу разрешения доложить, господин! Шестая Галльская когорта взяла укрепления противника и их поселение. Мои люди уничтожают последних вражеских воинов и берут в плен остальных разбойников.

- Отличная работа, центурион, - выдохнул Катон, все еще тяжело дыша. – Пусть санитар позаботится о Клавдии Актэ, когда он закончит с этой повязкой.

- А как насчет вас, господин?

- Я буду в порядке.

- Я бы так не сказал. Вы выглядите как дерьмо, господин. - Массимилиан нахмурился и наморщил нос. - И, клянусь всемогущим Марсом, от вас еще и воняет дерьмом.

Последовала пауза, и Аполлоний засмеялся, затем к нему присоединился Катон, которого наконец охватило нервное облегчение.

*************

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Рим, месяц спустя

Когда глаза Клавдии открылись и она обвела взглядом спальную комнату, Катон наклонился и поцеловал ее. Она не сопротивлялась, но и не ответила, поэтому он отстранился и приподнялся на локте, глядя на ее лицо, обрамленное мягким блеском волос, разметавшихся по подушке.

- Как твое самочувствие сегодня утром? - спросил он.

Она колебалась, прежде чем ответить.

- Лучше... Намного лучше. Кажется, ко мне возвращаются силы.

- Пройдет некоторое время, прежде чем ты полностью восстановишься, поверь мне, я знаю, о чем говорю. А пока тебе нужно как можно больше отдыхать.

Она улыбнулась.

-Я буду…

Они помолчали немного, и она осознала приглушенные звуки города, проникающие через закрытое ставнями окно.

- Я никогда не думала, что вернусь в Рим. - Она нахмурилась. - Я не уверена, насколько безопасно для меня здесь находиться.

- Единственные люди, которые знают, что ты здесь, поклялись хранить тайну, - напомнил ей Катон. - Все остальные знают лишь, что ты заболела и умерла вместе с другими заложниками в лагере разбойников. Именно это я и скажу, когда буду докладывать во дворце.

Клавдия смотрела на него с тревогой. - А что, если они тебе не поверят?

- Почему бы и нет? К тому времени, как чума прошла по той части острова, большинство разбойников были мертвы, как и почти треть Шестой когорты. Нет причин сомневаться, что ты не могла оказаться в их числе.

- С таким же успехом я могла и просто умереть. Разбойники уничтожили мое имущество, убили, освободили и увели большинство моих рабов. Они оставили меня ни с чем. - Она протянула руку и погладила его по щеке. - Если бы не ты, я была бы мертва. Я благодарна тебе.

Катон усмехнулся и изменил свое положение, чтобы мягко поцеловать ее ладонь. - Мы ушли несколько дальше, чем просто вежливая благодарность, не так ли?

Она положила руку ему на плечо и притянула его к себе, чтобы поцеловать в губы, и Катон закрыл глаза в блаженстве. Когда поцелуй закончился, он снова занял свое место рядом с ней.

- Ты очень рискуешь, Катон. Ты не можешь вечно прятать меня в своем доме. Кто-то узнает меня. Кто-то проболтается, и Нерон и его советники узнают, что я нарушила условия моего изгнания. Последствия будут... весьма суровыми.

- Мы найдем решение. Такое, чтобы мы оба были в безопасности. Я обещаю. Тебе не стоит беспокоиться об этом. Сосредоточься пока на восстановлении сил.

- А как насчет людей в твоем доме?

- Только мой управляющий и Аполлоний знают, что ты здесь. Я сказал ему, что спальные покои пока недоступны для остальных. В этом крыле находимся только мы вдвоем и Аполлоний.

- А как же твой сын?

Катон рассмеялся.

- Какой здравомыслящий родитель будет спать в пределах слышимости чрезмерно буйного ребенка, если он может этого избежать? У Луция комната на первом этаже, рядом с его няней. Но я вас как-нибудь познакомлю. Думаю, он тебе понравится.

- Если он твой сын, то я уверена, что так и будет.

Катон прищелкнул языком.

- По моему опыту, лучше воздержись от преждевременных суждений. И кроме того есть еще собака.

- Собака? Ты раньше не упоминал о собаке.

- Не хотел тебя расстраивать. Кассий – уродливый зверь, но у него преданное сердце. Я подобрал его во время кампании в Армении.

- Похоже, у тебя есть привычка спасать тех, кто отчаянно нуждается в помощи.

- Полагаю, да. - Катон пожал плечами. - На самом деле я не думал об этом. Надеюсь, ты устроишься так же хорошо, как и собака...

- Ах, ты!- Она уперлась локтем ему в ребра, и они снова поцеловались.

Еще одно мгновение молчаливого размышления прошло между ними, прежде чем она спросила его, о чем он думает.

- О кампании, - ответил Катон. - О людях, которых я узнал, о тех, кого я уже знал и узнал лучше. О тех, кто погиб...

*******

Они въехали в город накануне вечером, Катон и Аполлоний сидели на скамье погонщика арендованной повозки, а Клавдия лежала на двух подстилках под кожаным пологом. Уцелевшие добровольцы из преторианской когорты шли позади, ведя за собой мулов, которые везли их снаряжение и завернутое тело Плацина. Дойдя до Форума, группа разошлась.