Григорий Мирошниченко - Азов
Вслед за дедом Черкашениным в кибитку вошел атаман Старой. Он зажег свечи и позвал Григория Нечаева. Дьяк пришел с чернильницей и бумагой.
Татаринов присел на камень возле кибитки, снял шлем, положил его у своих ног и крепко задумался. Он думал о высоких стенах Азова и почему-то вспомнил рассказы старых, бывалых казаков.
Где-то далеко на южной стороне высоко-высоко поднимается горделивая вершина Эльбруса. Там, по преданию народа, обитал царь над всеми птицами – Симург. Рассердится Симург, рассказывали горцы, взмахнет могучими крыльями – земля и море затрясутся. Застонет Симург от злых недугов – птицы смолкнут, все травы увянут, а горы оденутся в черное платье. Запоет Симург от счастья – и вершины гор засверкают, реки потекут быстрее, цветы и полевые травы заблагоухают… Горцы говорили, что Симурга охраняет великая стража: в заснеженной чалме стоит высокий Каштанау – Эльбрусу не уступит. Этим горным великанам не было равных на земле. А владыку гор – Эльбрус – охранял верный товарищ его – Казбек. Дальше, за Казбеком, стояли другие горы-великаны, похожие на казаков в белых бурках и высоких шапках. Зоркие стражи, они вечно бодрствовали и берегли тайны свои и человека. Соперницами недосягаемых вершин Кавказа были, только звезды… «Высоки и неприступны горы Кавказа, – подумал Татаринов. – Разве могут сравняться с ними стены Азова? Возьмем Азов!»
– Послушай, атаман, – сказал вышедший из кибитки Старой, – к тебе пришли с Большого Ногая знатные мурзы. Они ждут тебя.
– С худым аль с добрым делом пришли? – спросил Татаринов.
– Только тебе хотят поведать. Войди в кибитку.
Татаринов взял шлем и устало вошел в кибитку для приема ногайских мурз.
На ковре сидя спал старик Черкашенин. Нечаев сидел перед столом с чернильницей и дремал.
Татаринов тихо опустился на шелковую подушку, поджал ноги, а шлем положил перед собой.
– Почто ж ты спишь? – спросил он Григория. – Кругом все горит, а ты дремлешь. Ищи свечей побольше: гости придут.
Гришка метнулся из кибитки и вскоре принес большую свечу в треножнике. Дед проснулся, зевнул.
Прибрав стол, Гришка уселся на скамье и стал ждать.
Послышались шаги за кибиткой и быстрый, гортанный татарский говор.
– Мурзы идут с Ногая, – тихо сказал Татаринов. – Гришка, гляди не спи!
Нечаев приободрился. Вошел Старой и с ним пять мурз в богатых одеждах. Мурзы низко поклонились атаману. Атаман нагнул голову, быстро откинул ее, но не встал, а указал мурзам место на ковре. Мурзы нерешительно сели. Атаман велел казаку принести вина. Принесли вино, разлили в чаши.
– Пейте! – сказал Татаринов. – Дело справим потом. Вы люди хорошие, я знаю.
Все выпили по чаше вина. Атаман предложил мурзам изложить важное дело, которое пригнало их в ночное время.
Касай-мурза, самый молодой и быстрый, сказал серьезно:
– Пришли мы, мурзы Большого Ногая – Касай-мурза, Окинбет-мурза, Чабан-мурза, Каземрат-мурза, Оллуват-мурза, – спросить тебя, храбрый атаман, тайно: верно ли, что ты решил забрать Азов?
Татаринов сказал осторожно:
– Если с худым делом пришли – то Азов брать не стану. Если с добрым словом пришли – возьму Азов.
Мурзы одобрительно закивали головами.
– Мы пришли к тебе с добрым словом, но только тайно, – сказал Касай-мурза.
– Ну, стало быть, говорите со мной без утайки.
Дьяк заскрипел пером. А мурзы сразу притихли и кивком головы указали на сидевшего в кибитке старика.
– Он не помешка нам, – сказал Татаринов, – то знатный атаман Михайло Черкашенин.
– Якши! Якши! Черкашенин! – обрадовались мурзы. Они много слышали о храбром атамане Черкашенине…
Касай-мурза продолжал:
– Если возьмешь Азов, то все большие и малые улусы склонятся под государеву руку и верно и честно будут служить царю Руси, а с турецкими людьми, с азовцами, с султаном и с крымским ханом дружбы у нас тогда не будет.
– Верно ли? – спросил Алеша Старой.
– Верно! – подтвердили все мурзы. – Мы дадим вам лучших аманатов[58] на это и шерть – клятву. Мы дадим вам коней и приведем под вашу могучую руку мурз из других улусов. А если вы не возьмете Азов, то нам поневоле придется быть под мечом султана и крымского хана…
Татаринов глазами спрашивал Старого: «А не врут ли дьяволы косые?»
Старой, не отвечая Татаринову, обратился к мурзам:
– А выгода вам какая от того? Скажите честно.
– Мы будем кочевать у вас без страха по речкам Кальмиусу да по Миусу; в Астрахань пойдем без страха да на Дону и на Тереке без страха же будем пасти свой скот.
– А вы нам дайте войско! – сверкая серьгой, сказал твердо Татаринов.
– Йох, йох, йох! Нет, нет, нет! – быстро отозвался Касай-мурза и покачал головой. – Войско вам дать нельзя.
– Почто ж нельзя?
– Азова не возьмете – секим башка будет всем мурзам Большого Ногая.
– А, понимаю: турок боитесь? – спросил Старой.
Мурзы утвердительно качнули головами.
– Так дело не пойдет, – прямо сказал Татаринов. – Я буду брать для вас Азов, класть головы, а вы будете свободно скот в степях пасти? Не складно! Вам ведомо: Азов брать – не с острой сабли мед лизать… Негоже ваше слово!
Касай-мурза подумал, поколебался:
– Две тысячи коней дадим…
– А кони где? – живо спросил Татаринов.
– Коней пригоним скоро.
– Людей давайте нам!
– Йох! Нет.
– А туркам помогать не станете?
– Не станем. Шерть наша будет крепкая.
– А пятки нам не станете рубить[59] своими саблями?
– Не станем! На это дадим шерть особую. Мы все будем стоять под царской высокой рукой, а вы нас не громите.
Старой им заявил:
– Громить не будем. Пойдите, мурзы, через Дон бесстрашно. От нас вам никакой помехи не будет, а помощь вам будет всегда, сколько вам надобно. Будьте верны царской власти, а кочевать – кочуйте где хотите: на старых местах, на новых, под Астраханью и под Азовом. В том походный атаман Татаринов от войска даст вам руку. Только будьте верны царской власти.
– Ну что ж, – подтвердил Татаринов, – дам от войска руку!.. Гриша, запиши: «Касай-мурза, Окинбет-мурза, Чабан-мурза, Каземрат-мурза, Оллуват-мурза дают клятву: с тыла на казаков не нападать, туркам не помогать, городки русские не грабить, а как возьмем Азов-крепость – крепко стоять под государевой рукой; служить царю верой и правдой. А мы, казаки, обещаем мурзам: пусть без страха пасут коней и всякий скот под Кальмиусом, Миусом, Астраханью и на Дону, в степях. Шкоды от нас и всякой зацепки не будет. Аманатов прислать вскоре; две тысячи коней добрых дать немедля».
Мурзы в знак верности целовали сабли, приставляли их к горлу, прикладывали руку к бумаге, составленной Нечаевым… Когда все было сделано, Татаринов заявил:
– Ну, стало быть, без страха езжайте… Гей-гуляй!
Мурзы поспешно вышли из кибитки.
– Добро, – сказал Татаринов, – мешать мы им не будем. И кони нам нужны. И вести эти добрые… А крепость все ж сильна. Голыми руками не взять. Призвали б мне подкопщика, Ваньку Арадова. Куда он, черт, подевался?
…Вскоре – какими путями он только пробрался?! – пришел к кибитке из Черкасска обтрепанный человек в лаптях, с жидкой спутанной бородкой. Руки у него тряслись, шапка рваная прыгала в руках.
– Кто ты? – спросил удивленно Татаринов. – Откуда и куда бредешь?
– К тебе бреду, храбрый атаман. Дело меня к тебе погнало.
– Да почто ж ты явился не в урочный час? Видишь: кругом земля горит и ночь стоит.
– Да, атаман, сказать по правде… – замялся человечек.
– Скажи! Недоброе слушать не стану.
– Скажу все доброе, недоброе себе оставлю.
– А ты, брат, хитер, как осетер, я вижу. Все молви – и недоброе не таи.
– Я – царский холоп, купчишка Облезов Василий, из Москвы. Слыхал?
Татаринов обошел вокруг мужика. Черкашенин приподнялся, а дьяк Нечаев удивленно почесал пером за ухом.
– Купчина? Эк, какое диво! Слыхал я о тебе. Большими делами торговыми в Москве ворочаешь. А брат твой – в приказе Посольском дьяком чернит бумаги, дела немалые ворочает… Почто ж явился ты в порванных лаптях? Беда пригнала?
– Азов возьмете?
– А ты не веришь? – смеясь спросил Татаринов.
– Если бы не верил, то не пришел бы ночью. – Облезов тоже засмеялся.
– Купчина верит атаманам! – расхохотался Татаринов. – Вот те дела донские!.. А как ты думаешь, Алеша? Можно ли верить купцу?
– Облезову поверить надобно, – сказал серьезно Старой.
– А ты, дед, какие мысли держишь? – спросил атаман.
– Верить ему нельзя! – ответил решительно Черкашенин.
– А я вот, – возразил Татаринов, – так поверю. Я мысли его все насквозь прочитал. Облезов хочет, чтоб казаки Азов забрали, создали б вольный город, а они б, купцы, торговлишку вели беспошлинно!.. Верно ли сказал, купец?
Облезов глубоко вздохнул, перекрестился.
– Всю истину ты угадал!.. За этим и пришел я.
