Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
После досадных задержек во время сражения при Неф-Шапелль, а также во время других боев, вопрос о том, как расположить резервы, чтобы они могли вступить в бой с минимальным отрывом от наступающих, тоже стал объектом пристального внимания как Френча, так и Хейга. Поскольку для совершения прорыва нужен практически каждый солдат, в атаке с исходных рубежей были задействованы и резервы корпусов. В силу этого то, что оставалось собственно для боевых действий в глубине обороны противника, представляло собой резерв Ставки главного командования. Им являлся XI корпус, в составе которого находились две дивизии Новой армии (21-я и 24-я), а также вновь сформированная гвардейская дивизия под командованием генерал-лейтенанта Хэйкинга.
Фельдмаршал Френч намеревался сохранять руководство этими дивизиями, передавая их под команду Хейга, когда в этом появится необходимость. Вместе с кавалерийским корпусом, который тоже был приведен в готовность для преследования противника после прорыва обороны, XI корпус был направлен к району сбора в окрестностях Лиллье. За две ночи пехотным дивизиям пришлось пройти от Сен-Омера до района сбора расстояние примерно в 65 км. Принадлежащие корпусу две дивизии Новой армии только-только прибыли во Францию, их солдаты не прошли подготовки к действиям на передовой, у них было не имеющее достаточного опыта командование, и еще до начала боев они уже были сильно утомлены. Однако командующий XI корпусом получил уверения, что его солдаты будут посланы в бой только после прорыва и лишь для преследования отступающего противника.
Чтобы лучше подготовить своих солдат к предстоящим боям, Хейг по очереди снимал с передовой бригаду за бригадой и заставлял офицеров и солдат проводить учения на местности, где с помощью лент была воссоздана обстановка, в которой им придется наступать, и препятствия, которые они встретят на своем пути. Чтобы скрыть наступающие войска от фронтального прицельного огня неприятеля, Хейг также решил применить снаряды с отравляющим газом в сочетании со снарядами дымовой завесы, а в его плане непосредственных боевых действий отводилось место новому оружию пехоты, только что поступившему на вооружение, такому как трехдюймовые минометы Стокса и ручные пулеметы Льюиса. Поэтому, если учесть все трудности, обусловленные рельефом местности и прочностью немецкой обороны, справедливо будет сказать, что Хейг делал все, что мог, чтобы разработать приемлемый план боевой операции, и все, что было в его силах, чтобы облегчить задачу своим идущим в атаку солдатам.
Хейгу было ясно, что успех наступления на Лоос практически полностью зависит от результатов газовой атаки. Для того чтобы газ мог долететь до немецких позиций, был нужен устойчивый ветер западного направления. Однако непостоянство ветров хорошо известно, и существовала опасность, что облако газа либо зависнет над нейтральной полосой и будет препятствовать атаке, либо его отнесет обратно к траншеям английских войск. В пять часов утра 25 сентября Хейг, выйдя в сад дома, где размешалась его передовая штаб-квартира, с нетерпением следил за направлением ветра. Ветер то поднимался, то спадал опять, и наконец подул слабый, но устойчивый ветерок отчетливо выраженного юго-западного направления. После этого Хейг назначил газовую атаку на 5 часов 50 минут, а начало атаки пехоты — на 6 часов 30 минут.
То, как развивались события при Лоосе, было предопределено задолго до того, как пехота поднялась из траншей, и намерением этой книги не является достаточно подробно описывать события, последовавшие вслед за этим. Чтобы получить полную картину того, что произошло на каждом участке фронта и с какими трудностями встретились Хейг и его командиры корпусов, достаточно представить себе в общих чертах, как действовали отдельно взятые дивизии.
47-я дивизия Роулинсона, оказавшаяся на самом конце правого фланга армии Хейга, столкнулась с неизбежностью наступления, при котором один фланг оставался неприкрытым. Дело в том, что французы, позиции которых находились к югу от них, не собирались идти в наступление в течение следующих пяти часов; правда, их артиллерия вела интенсивный обстрел позиций немцев, не позволяя последним поднять головы. Самой дивизии, являвшейся подразделением Территориальной армии и состоявшей преимущественно из граждан Лондона, было предписано наступать через деревню Лоос в направлении дороги Ленс — Ля-Бассэ, и ее продвижение задерживали два весьма значительных препятствия. На правом фланге у них находились высокий террикон, который назывался «Дубль Крассье» и имел в длину примерно 900 м и примерно 31 м в высоту, и рядом с ним еще один террикон, имевший название «Лоос Крассье». За ними находилась пара соединенных между собой зданий шахтовых подъемников, которые в британской армии получили название «Тауэр бридж» («Тауэрский мост»). Пока основной состав дивизии прорывался через Лоос, двум бригадам, действовавшим на правом фланге 47-й дивизии, поручалось занять позиции между этими двумя терриконами и обеспечить прикрытие с фланга.
Пехота 47-й дивизии установила, что облако газа дошло до немецких траншей; более того, их продвижение вперед скрывала густая дымовая завеса, установленная с помощью минометов Стокса. В силу этого противник не мог вести прицельный огонь, и большинство оборонявшихся в первой линии немецких траншей бежали, как только увидели британскую пехоту, выраставшую перед ними из мрака дымовой завесы. И хотя фланговый огонь многочисленных пулеметов противника нанес существенный урон атакующим батальонам, тем не менее к 7 часам 30 минутам лондонцы захватили вторую линию немецких траншей и стали спешно готовить свои новые позиции к обороне. Потери дивизии составили 1200 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, но к 10 часам утра большинство задач, поставленных перед дивизией, было выполнено, она прочно закрепилась на позициях правого крыла наступления и была готова оборонять их.
Нельзя сказать того же о 15-й (Шотландской) дивизии, действовавшей левее 47-й. Эта дивизия должна была наступать прямо на восток между двумя дорогами: Бетюн — Ленс и Вермелль — Лоос, расположенными на расстоянии примерно 1350 м друг от друга. Главной целью наступления дивизии была сама деревня Лоос, после захвата которой перед ней ставилась задача пробиваться к хребту, пересекаемому дорогой Ленс — Ля-Бассэ. Здесь основными препятствиями оказались множественные укрепления, в особенности редут при дороге на Лене, редут при дороге на Лоос, а также редут на высоте 70, а также сами деревня Лоос и высота 70. За ними располагалась вторая линия немецкой обороны, и она тоже была целью наступления дивизии.
15-й дивизии пришлось иметь дело с наиболее прочной системой обороны во всей полосе наступления 1-й армии, и существовала очень большая вероятность того, что продвижение дивизии за пределы деревни Лоос будет встречено пулеметным огнем с обоих флангов, с севера — с немецких позиций у леса Буа-Юго и леса Шале, а с юга — с позиций на окраине Ленса.
Шотландцы шли в атаку растянутой цепью, выдерживая интервал в 150 ярдов между цепями, и сразу же попали под пулеметный огонь. Здесь газовая атака прошла с меньшим эффектом, отдельные облака газа повисли над нейтральной полосой, заставляя задыхаться атакующих солдат, которых звали вперед звуки волынки. Помимо недостаточно эффективного проведения газовой атаки дымовая завеса, поставленная на этом участке, оказалась неплотной, и немецкие пулеметы делали свое черное дело, выкашивая наступающие войска, а снайперы собирали особенно тяжелую дань, сосредоточившись на уничтожении офицерского состава.
И тем не менее ничто не могло остановить пехотинцев, неукротимых в своем порыве. Они шли вперед, как смерч пронеслись над немецкой линией обороны и ворвались в Лоос, штыком и гранатой прокладывая себе путь среди траншей и опорных пунктов. Через 90 минут деревня Лоос оказалась в руках у шотландцев, а к 9 часам 15 минутам утра передовые роты вышли к дороге Ленс — Ля-Бассэ. Но плохая видимость из-за неудачно поставленной дымовой завесы и скоплений газа, а также продольный огонь пулеметов, что били с фланга, стали приводить к замешательству в рядах наступающих. К этому времени солдаты 44-й и 46-й бригад сбились в беспорядочную толпу общей численностью, наверное, в 1500 человек, которая высыпала из деревни Лоос, с тем чтобы атаковать позиции немцев на высоте 70, расположенной в 450 м к востоку от деревни. В дневнике одного из полков было записано, что эта толпа напоминала «толпу гуляк в праздничный день». Однако, если говорить более точно, 15-я дивизия теряла направление; согласно приказу она должна была наступать прямо на восток, а сейчас направление ее атаки отклонялось к югу.
Это отклонение было вызвано плохой видимостью, которая сочеталась с тем фактом, что в первый час боя было потеряно очень большое количество офицеров, в особенности из числа командиров батальонов и рот. Рядовые солдаты все в большей и большей степени теряли представление о направлении движения и просто атаковали то препятствие, которое встречалось на их пути или выглядело как наиболее очевидная цель боя. Младшие офицеры, а также унтер-офицеры, которые старались взять на себя командование солдатами, либо не знали содержания приказов, полученных их вышестоящими командирами, либо они их попросту игнорировали, захваченные общим азартом преследования немцев, бежавших из деревни Лоос к редуту на высоте 70. Вот один простой пример: 44-я бригада, которая должна была наступать на высоту 70 своим правым крылом, фактически двигалась так, что против высоты 70 оказалось ее левое крыло. В силу этого действовавшая справа от 44-й 46-я бригада была вынуждена сместиться к югу, и там ее солдаты попали под плотный огонь, который велся с немецких позиций у поселка Сан-Огюст, расположенного за высотой 70.
