Бернард Корнуэлл - Перебежчик
Лассан поморщился при виде стонущих, бледных, мучающихся и истекающих кровью пассажиров санитарных фургонов, а затем достал свой полевой бинокль, чтобы исследовать местность к югу от железной дороги.
Слева от них находились ряды палаток и земляные укрепления с размещенной на них батареей, хотя, по-видимому, сражение проходило примерно в миле, за дальним лесом.
Два сигнальщика со своими похожими на движущиеся кляксы флагами, стояли на парапете редута, передавая сообщение на юг. Неподалеку от них конный патруль свернул с насыпи и направился в долину.
— Они нас заметили, — предупредил Старбак француза, который, посмотрев налево, увидел, что всадники северян пересекали луг, явно с целью отрезать дорогу двум беглецам.
Лассан некоторое время рассматривал их в бинокль.
— Там ваш брат. И Пинкертон. Полагаю, нам следует опять спасаться бегством, а? — он ухмыльнулся Старбаку и поскакал во весь опор по дороге, ведущей к южной стороне железнодорожной насыпи.
У подножия склона он оглянулся на преследователей и, очевидно, увиденное ему не понравилось, потому что полковник схватил свои тяжелые металлические ножны с большим устрашающего вида палашом и прижал их между левым бедром и седлом, чтобы они не подпрыгивали при езде, натирая ногу.
— Скачите! — велел он Старбаку.
Всадники вонзили шпоры, и лошади, вскинув головы, с глухим звуком застучали копытами по красной грязи дороги.
Кавалерийский горн протрубил атаку, и Старбак неуклюже обернулся, разглядев всадников в синих мундирах, рассеявшихся по всему полю. Ближайшие всадники еще находились в трехстах ярдах позади, их лошади устали, но неожиданно раздался звук выстрела то ли из карабина, то ли из револьвера, и Старбак увидел поднявшееся за спинами всадников облако дыма.
Он не был уверен, но ему показалось, что он заметил Джеймса, а потом последовал очередной выстрел, и Старбак просто пригнул голову и поскакал во весь опор за Лассаном.
Лошадь француза влетела в лес, где Лассан свернул с дороги в спутанные дебри. Старбак следовал за ним, отчаянно продираясь сквозь густые заросли и нагибаясь под нависающими ветками, пока наконец Лассан не замедлил бег, оглянувшись, чтобы убедиться, что они оторвались от преследователей.
Старбак с бешено стучащим сердцем пытался успокоить взмыленную лошадь.
— Ненавижу верховую езду, — признался он.
Лассан приложил палец к губам и указал направление, куда намеревался направиться. Он позволил лошадям перейти на шаг. Старбак ощущал сладкое зловоние порохового дыма, а канонада раздавалась так близко, что каждый выстрел барабанной дробью отдавался в ушах, и всё же лес скрывал само сражение. Лассан опять остановился.
Лицо француза радостно светилось. Для него всё это было замечательным приключением, развлечением в новом для него мире.
— Вперед, — сказал он, — только вперед.
Всадники выбрались из леса на небольшой неровный луг, где расположился батальон пехоты северян. Возглавляющий знаменосцев офицер, завидев Лассана, в нетерпении повернул лошадь.
— Приказы? — спросил он.
— Не от нас, но всё равно удачи, — прокричал в ответ Лассан, проехав мимо группы знаменосцев. На открытой местности слева от Старбака виднелись стоящие на перекрестке фургоны и передки орудий, а дыма выдавали место, откуда стреляли пушки. Сразу за пеленой дыма возвышалась группа сосен и стояли два мрачных дома.
В дыму развевался флаг Союза с красно-белыми полосами, но Старбак потерял перекресток из вида, поскольку последовал за Лассаном в очередную полосу леса. Лассан вел его через заросли шиповника, поеденные грибами стволы поваленных деревьев, и когда они вышли к следующему открытому участку, Старбак увидел справа от себя железнодорожную насыпь. Но солдат нигде не было.
— Мы оторвались от кавалерии, — сказал Старбак французу.
— Они не так уж и далеко, — предупредил его француз. — Мы на мгновение сбросили их с хвоста, но они вернутся. Туда.
Их путь опять проходил через лес, еще одну долину, которая оказалось такой топкой, что пришлось спешиться и вести лошадей по вязкому засасывающему дерну.
За болотом начинался участок с низкорослыми дубами, а за дубами — небольшой сосновый бор. Шум сражения не затихал, но почему-то, как ни странно, исчезли какие-либо признаки присутствия солдат; и в самом деле, леса выглядели такими девственными, что Лассан вдруг махнул рукой вправо, и Старбак заметил на маленькой прогалине трех диких индеек.
— Вкусные? — поинтересовался Лассан.
— Очень.
— Но не сегодня, — сказал Лассан и развернулся, посмотрев вперед, когда влажный воздух разрезал залп винтовочного огня. За ним, перекрывая звуки стрельбы, последовал необычный и леденящий кровь боевой клич мятежников, и звуки этого дикого воя наполнили Старбака волной возбуждения.
— На вашем месте я бы снял этот синий мундир, — заметил Лассан.
На Старбаке все еще был мундир брата. Теперь он торопливо шарил по карманам, извлекая оставленную ему Джеймсом в Ричмонде библию, пачку дешевых сигар, коробок спичек, перочинный ножик и промасленный пакет с бумагами.
Он запихнул всё это в седельную сумку, снял мундир брата и бросил его на землю. Теперь на нем были его старые серые панталоны южан, красные подтяжки, новые сапоги, купленные братом у сапожника из Пенсильванского полка, и широкополая шляпа, такая же потрепанная и засаленная, как и странный головной убор Лассана.
Француз вел его вперед через лес. Время от времени Старбак замечал блеск рельсов на железнодорожной насыпи справа от себя, но по-прежнему не видел издававших боевой крик солдат.
Каждые несколько секунд шальная пуля прошивала листья над их головами, но было сложно определить, откуда велся огонь. Лассан выбирал путь с осторожностью охотника, подкрадывающегося к попавшей в ловушку дичи.
— Возможно, нам придется снова перейти железную дорогу, — сказал француз, но спустя мгновение у них уже не осталось времени на раздумья, лишь на на бегство, потому что раздавшийся сзади крик оповестил о том, что их вновь настигла кавалерия. Всадники инстинктивно бросили лошадей в галоп.
Пуля просвистела над головой, другая щелкнула по стволу дерева. Лассан гикнул и пригнулся под веткой. Старбак не отставал, вцепившись в луку седла, его лошадь скакала по дороге, проходившей по гребню небольшого холма и спускавшейся к дороге, где стояла пехота янки, построившись в две колонны.
— С дороги! Посторонитесь! — властно крикнул Лассан, и пехота волшебным образом раздвинула ряды, позволив всадникам проскочить.
Они перепрыгнули через невысокую живую изгородь, пересекли вспаханное поле, и в них снова полетели пули. Старбак испугался, что весь пехотный батальон откроет огонь, но они уже въехали в лес, и слева он увидел солдат, только эти солдаты сражались, убегая от противника, что вселило в него новые надежды.
Беглецами оказались северяне, значит неподалеку находились и мятежники. Лассан заметил бегущих солдат и свернул в другую сторону. Но теперь Старбак услышал за спиной стук копыт, и бросив взгляд назад, увидел всего в двадцати шагах бородатого всадника.
Тот обнажил саблю, клинок зловеще сверкнул в облачном сумраке дня. Впереди послышались звуки стрельбы, крики мятежников, и появились новые бегущие северяне. Лассан оглянулся и увидел приближающегося к Старбаку кавалериста.
Француз развернул лошадь влево, замедлил темп и выхватил палаш из ножен. Он пропустил Старбака вперед, а потом, перерезав дорогу северянину, с силой обрушил палаш на голову лошади кавалериста.
Клинок глубоко вошел в череп лошади, она жалобно заржала и завалилась на колени. Она упала, мотая головой и разбрызгивая кровь, а седок полетел вниз, изрыгая проклятия и заваливаясь в колючие кусты у обочины. Лассан тем временем уже свернул влево и помчался догонять Старбака.
— Всегда нападай на лошадь, а не на всадника, — прокричал он, поравнявшись со Старбаком.
Француз вложил палаш в ножны, когда они выехали на широкую равнину. Справа железнодорожная насыпь была усеяна небольшими группами янки, которые беспомощно наблюдали, как всего лишь одна пехотная бригада мятежников бесстрашно продвигалась вперед по открытому участку.
Бригада состояла из четырех батальонов, над тремя из которых развевалось новое боевое знамя Конфедерации, а над четвертым — старый флаг с тремя полосами.
Бригада шла двумя шеренгами без какой-либо поддержки со стороны артиллерии или кавалерии, и казалось, никакая сила не могла остановить их продвижение. Перед ними находилась всего лишь беспорядочно отступающая масса беглецов, а за спиной они оставили горы трупов и умирающих. Других подразделений мятежников в поле зрения не было, словно одна лишь эта бригада нащупала брешь в линии обороны янки и решила выиграть сражение в одиночку.
