Владислав Бахревский - Ярополк
– Отдавать дочь за море далеко, но для дружества ничего не жалко. За сына василевса посватаем, чтоб поглядела на Босфор всласть, как ее прекрасная матушка.
Александра нежно прислонилась к Ярополку.
– Туч нет, а что-то потемнело… Смотри!.. Луна закрывает. Лунное затмение!
– Скорее домой! – потянул жену Ярополк.
– Смотри, смотри! Это же чудо. Чего нам прятаться? От кого?
– От беды.
– От какой беды? С луной это бывает. Давай посмотрим.
И они смотрели, как белое светило медленно закрывала черная луна, как засверкали звезды во тьме, как луна освободилась от непрошеной гостьи.
– Что-то ведь будет, – сказал Ярополк.
– Затмение луны – небесное явление, и только, – не согласилась Александра.
– Хвостатая комета – тоже явление, а Цимисхия не стало.
– Не бери темного в голову, вот и будет тебе светло, – посоветовала Александра.
Всю ночь проворочался Ярополк, вздыхал, о Владимире думал, вспоминал несчастного Олега. Когда-то грели друг друга, лежа под дождем, забросанные сеном… Бывало, и соперничали. Олег ездой на коне похвалялся… Вон чем обернулось братство.
Вспомнил, как встретился с Владимиром, когда бабушка ходила на свою родину, как плыли на быстроходном струге по реке… Тоже ведь чувствовали братство. А потом ужас с Рогнедой, братоубийство, побег… От сего бегства приобретен Новгород. Что за Новгород? Никогда и не увидишь.
Горько было Ярополку. Хотелось детство вернуть, хотелось обнять Владимира.
Не знал: в эту же самую пору, когда он горюет об утраченной братской любви, в доме Блуда совершается кознь козненная.
Тайные посланцы Владимира сулят Блуду златые горы за предательство.
Слово Блуда и теперь было в Думе самое весомое. Все в Киеве делалось, как он хотел. Боярину и золото льстило, и обещанные города для кормления, но более всего – нижайшее челобитие гордого князя. Блуд понял: от его согласия или несогласия зависит судьба династии Рюриков, всей жизни на просторах Киевского княжества, а потому думал быстро. Ярополк ни величия не обнаружил, ни особого княжеского достоинства. Не орел, не сокол: будет довольствоваться малым, что Бог даст. Владимир же, как Святослав, на одном месте долго не усидит, вон как с невестой великого князя обошелся! В Святослава. Глядишь, за Дунай, как батюшка, кинется. И тогда Киев будет его, Блуда.
– Я готов служить пресветлому князю Владимиру, – сказал боярин, приосаниваясь, а сам подумал: это все затеи Добрыни.
Однако задаток будущим несметным сокровищам и милостям был истинно княжеский: ларец с иноземным серебром и золотом.
А жизнь текла себе! Солнышко каждое утро всходило и каждый вечер садилось.
Однажды к Ярополку пришли варяги-христиане, ударили челом построить церковь во имя Богородицы. Ярополк согласие дал. Тогда заволновались жрецы Перуна. Ярополк, задабривая идолопоклонников, подарил золото на усы деревянному громовержцу.
И тут произошло страшное. В полдень, в самый свет, в самый жар, солнце затмилось. Тьма покрыла город и землю, а от светила осталась одна корона. Засвистал ветер, поднял черные столбы пыли. Холодом дохнуло.
Затмение долгим не бывает, через час солнце сияло по-прежнему, но прежнего покоя в Киеве не стало.
Нашлись недовольные в дружине: князь скупо платит. Волновались горожане: войны нет, а Ярополк держит при себе большое войско. Кто-то тайно раздувал недовольство против варягов-христиан. Назревала смута.
Блуд посоветовал Ярополку распустить дружину, а христиан-варягов, чтоб не приключилось бойни, отправить хоть бы и в Родню. Там живут себе поживают со времен Ольги любящие Христа.
Ярополк спрашивал Александру, как ему быть. Она сказала:
– Князь без войска такой же горожанин, как все.
– Дружину я за неделю соберу, – возразил Ярополк.
– Что ж, – согласилась княгиня. – Может, люди и правы: войско стоит дорого, когда у него дела нет.
Дружину Ярополк распустил, но народу кротость князя не больно понравилась, хотя жизнь полегче стала, дешевле.
Всего две недели прожили в мире и тишине. Вдруг прискакал гонец от Владимира и объявил:
– Велено сказать тебе, великому Киевскому князю: зане ты, Ярополк, убил неповинно брата Олега и меня обидел, сего ради я с войском иду на тебя.
– Опять война! Война с родным братом! – горестно воскликнул Ярополк, прикидывая, за сколько недель дойдет до Киева новгородская рать.
Всю ночь молился, собираясь утром разослать во все концы гридней, чтоб собрать поскорее дружину.
А утром прибежали дозорные:
– Под стенами войско.
Тотчас появился и боярин Блуд, в доспехах, с оружием.
– Великий князь! Мой меч «Светоносец» готов служить тебе верой и правдой.
– Ты моя крепкая надежа, – обнял Ярополк Блуда.
Пленник обмана
Князь Владимир навел на Русь варягов, новгородцев, кривичей, чудь.
Ярополк взошел на стену и осмотрел войско брата. Вернулся во дворец повеселевший.
– Когда с бабушкой сидели, печенегов были тьмы.
У Владимира людей не густо. Он и на приступ пойти не осмелится.
Киевляне своего князя встречали радостно, обещали не унывать, стоять крепко.
Миновала неделя. К Блуду пробрался лазутчик. Князь Владимир Перуном заклинал боярина послужить правому делу. «Коли убью брата с твоею помощью, – передал тайный человек слова Владимира, – буду иметь тебя вместо отца. Не я начинал избивать братьев, а злой Ярополк. Боясь смерти от него, был я в варягах, а теперь пришел сюда сам».
Блуд ответил, изображая простодушие:
– Мое сердце с тобой, князь, с истинным слугой Перуна. Ярополк двулик, явно возносит жертвы богам отцов, а по ночам молится Распятому. Послужу тебе, князь, как могу.
И принялся нашептывать Ярополку об измене. Бояре-де хотят перебежать к Владимиру. Никому в Киеве верить нельзя, ненадежны. Только и ждут, когда Владимир на приступ пойдет. А как пойдет, у горожан сговор – схватить своего князя и головой выдать.
– Что же делать? – спрашивал Ярополк, теряя волю.
– Надо бежать из города!
– Но куда?!
– Да в Родню. Там твои варяги. Твои христиане. Там ты сядешь крепко.
Родню избрал для Ярополка Добрыня. Блуд через своих людей вывез запасы хлеба из города. За хлеб заезжие купцы платили хорошую цену. Деньги у Владимира были: у новгородских гостей одолжил.
Помаялся-помаялся Ярополк, ожидая предательства от киевлян, и согласился бежать. Выждал ночь потемнее, ушел со своей дружиной, с беременной женой, с верным Блудом.
Киев принял Владимира не радостно, но принял. Владимир устроил небывалые жертвоприношения Перуну. Одарил жрецов, задал пиры горожанам. И отправил войско во главе с Добрыней под Родню.
В первую же неделю осады в городе начался голод.
– Как могли продать хлеб в такое время?! – сердился Ярополк. – До нового урожая дожить надо!
Блуд гневался ужасно:
– Безмозглые людишки! На деньги прельстились. А хлебушек-то теперь у Владимира с Добрыней. Их дружина кушает досыта.
Княгиня Александра, видя бедствие, просила Ярополка:
– Город, слава Богу, на реке. Рся многоводна. Уплывем на стругах в море, уплывем в Константинополь, у меня там огромное наследство. Василевс Василий поможет тебе, войско даст. Настрадался от узурпаторов.
– Бросить княжество? Навести на своих же людей чужую рать? Да чем я тогда буду отличаться от Владимира?
А голод становился жутким. Люди опухали, мертвые лежали на улицах.
– Господи! – молился Ярополк. – Не убивай за мои грехи неповинных.
Подоспел и Блуд с советом:
– Нашей силы не хватит, чтоб одолеть силу Владимира. Смирись, великий князь, проси мира у брата. Брат он и есть брат. Родная кровь. Уж как-нибудь поладите.
И Ярополк склонился ехать в Киев на милость меньшого брата.
Варяжко в ноги кинулся Ярополку:
– Не ходи, князь! Не ходи к Владимиру. Убьют тебя. Побежим лучше к Ильдею. С печенегами воротимся и поглядим, кто кого!
– Я грешен, – не согласился Ярополк. – На мне кровь брата Олега. Чем ее смоешь, как не смирением? Позор, Варяжко, сладок, коль очистителен.
– Варяжко прав! Ты погубишь себя, и меня, и свое будущее! – Княгиня Александра показала на живот.
– Господь не оставит меня! – улыбнулся Ярополк. – Тайно, подло, но я всегда веровал в Господа. Господи, помилуй всех нас!
Короткий шум дубов
«Беда как на Родне», – будут говорить через века о городке, принявшем под свою защиту князя Ярополка.
Князь отправился в Киев с небольшой дружиной. В пути все думал, все горевал, что не так жил. Можно было столько доброго сделать! Построить дома бездомным, приголубить одиноких, накормить досыта голодных.
Можно и нужно было строить храмы Господу, как строила бабушка. Она, женщина, не боялась всесильных язычников. Перед ней трепетали.
К Киеву подъехали утром.
Ярополк долго смотрел на Днепр. В глазах стояло великое хождение с отцом на стругах. По городу ехал с озаренным лицом.
