Серена Витале - Пуговица Пушкина

я знаю автора анонимных писем, и через неделю вы услышите, как станут говорить о мести, единственной в своем роде; она будет полная, совершенная; она бросит того человека в грязь (фр.).

43

Настоящее имя виконта д’Аршиака было Оливье, а не Огюст, как следует из всех российских источников; сам он подписался «Olivier» в нескольких документах, которые я нашла в архивах французского министерства иностранных дел. Тем не менее, остается вероятность, что Огюст было вторым его именем и что он пользовался им как первым.

44

В отчете Соллогуба, из которого взята эта ремарка, есть еще несколько слов, не поддающихся расшифровке. В данном контексте «галантность» кажется наиболее подходящим вариантом.

45

Курсив мой — чтобы выделить предложение, которое режет как ножом. Если ему поверят, то Пушкин выиграл и без дуэли.

46

Курсивом выделены восстановленные слова, вытекающие из контекста; но в остальных фрагментах приведенных черновиков слова или группы слов не выделены, поскольку они полностью совпадают с первым вариантом. Слова в квадратных скобках обозначают, что их реконструкция может быть подвергнута сомнению или попросту невозможна.

47

«nouvelle qui vous fit beauc…» — это восстановлено по остаткам букв n, f, b.

48

Здесь сохранилось только окончание слова «ité», восстановление которого невозможно в единственном варианте.

49

До недавнего времени в описаниях последних лет жизни Пушкина считалось само собой разумеющимся, что встреча Дантеса и Натальи Николаевны в доме Идалии Полетики произошла в январе 1837 года и что Пушкин, оповещенный об этом еще одним анонимным письмом, написал оскорбительное письмо Геккерену, что и вызвало трагическую дуэль. Это была версия, предложенная Араповой, которая также утверждала, что помехой тайного rendez-vous стал не кто иной, как ее отец, Петр Петрович Ланской, который был любовником Идалии Полетики в 1830-х и стал вторым мужем Натальи Николаевны в 1844 году. Но если все случилось на самом деле так, как описывает Арапова, то встреча должна была состояться намного раньше января, поскольку Ланской покинул Петербург 19 октября 1836 года, а вернулся в феврале 1837 года.

С. Абрамович, полагаясь на хронологическую последовательность событий, в какой барон фон Фризенгоф изложил Араповой факты, касающиеся его самого и его жены, впервые заметила (в книге «Пушкин в 1836 году»), что встреча в доме Полетики была раньше 4 ноября. Ее аргументы кажутся убедительными (и я добавила бы к ним еще один: в последующих воспоминаниях ни Вяземский, ни Фризенгоф не связывали напрямую факт встречи Дантеса с Натальей Николаевной и события 26–27 января 1837 года), но я и не вполне уверена, что приглашение на встречу последовало 2 ноября, в день, когда Пушкин набросал свой первый черновик письма Геккерену.

50

Имеется в виду Ж. Дантес-Геккерен. (Прим. ред.)

51

Я сомневаюсь, что посланник мог оставить столь компрометирующее его материальное свидетельство, и, напротив, думаю, что это Дантес написал такое предложение брачного союза (или, скорее, побега, поскольку разводы в России были редки и крайне затруднены, и отвергнутый муж не остался бы праздно в стороне), хотя бы и с помощью своего приемного отца, по крайней мере в том, что касается грамматики. Как мы видим, Пушкин сам обвиняет Геккерена в том, что тот «диктовал» письма, которые Дантес писал Натали.

52

Следующие строчки были дописаны, очевидно, наискосок на полях: «кроме того, мне не надо говорить тебе о том, что ты очень хорошо знаешь: что я потерял голову из-за нее, что перемены в моем поведении и характере доказали это тебе, и постепенно даже муж ее понял это».

53

Вероятно то, где он просил ее бежать с ним за границу.

54

Дантес вычеркнул все предложение (слова «Tu pourrais aussi lui faire peur et lui faire entendre que» в тексте едва можно разобрать). Фактически, он, видимо, так и не закончил его; вместо того, чтобы зачеркнуть, он вымарал чернилами последние слова так старательно, что никакие тщательные методики исследования древних манускриптов не могут помочь разгадать, чем же он хотел припугнуть Натали. Было ли это драматическое заявление («Я убью себя») или более прозаическая угроза («Я все расскажу мужу…»)? Даже и последнее предположение было бы неудивительно.

55

Курорт в Германии. (Прим. ред.)

56

Только в этом случае Геккерен мог сделать вид, что знает о ссоре, когда обращался к Натали.

57

Курсив мой. Ну и змея был посол!

58

Пушкин. (Прим. ред.)

59

После смерти поэта Дантеса тоже подозревали многие. Со своей стороны Пушкин не был так уверен в роли, которую сыграл в этом француз. Во втором наброске письма к Геккерену он колебался между словами «villain» и «villains» (подлец, подлецы); в черновике письма к Бенкендорфу он написал: «Я знаю точно, что анонимные письма исходят от г-д Геккеренов», и позже решил оставить вариант «г-на Геккерена».

60

Его единственные неласковые слова о ней передает Соллогуб: «C'est ипе mijaurée» («Она кокетка») — сказал он про нее в австрийском посольстве на вечере 16 ноября. Но это было в то время, когда он должен был подготовить общество к своей помолвке с «безобразной Гончаровой» и был явно в язвительном настроении вообще, поскольку дуэль с Пушкиным расстроилась. Можно себе представить, что когда Натали узнала о не совсем платоническом отношении chevalier gard'a к ее сестре, она была оскорблена и не смогла скрыть своего огорчения и возмущения; она первая провозгласила, что этот брак не что иное, как «подачка». Что бы ни заставило Дантеса назвать ее кокеткой, он не был совершенно неправ в этом. Но он сказал это после 4 ноября.

61

Или: ип éclat, une histoire.

62

Почему бы нет? Если письмо, написанное Геккереном, как думал Пушкин, могло быть «решающим ударом», до этого могли быть и другие. Многие говорили о прочих анонимных письмах, время от времени обрушивавшихся на голову поэта.

63

Возможно, что открытие этого письма вновь было «находкой» и удачей, которая позже дала основания для подтверждения некоторых подозрений Пушкина. Но можно себе представить, что Вяземский поверил бы с трудом в то, что поэт послал такое письмо главному жандарму — это яростное послание без доказательств, которых от него потребовали бы при самом начале расследования. Видимо, Вяземский знал, что письмо не отослано.

64

Сцена из оперы Обера «Каменщик». Либретто Скриба и Делавиня.

65

О Екатерине Гончаровой. (Прим. ред.)

66

В записках Жуковского не сказано, кто имеется в виду. Большинство исследователей склоняется к мнению, что это относится к Дантесу; но некоторые считают, что речь идет о Пушкине. Я сама некоторое время колебалась, прежде чем отнести высказывание Жуковского к Дантесу, и не случайно: в то время любой мог сказать это и про поэта.

67

грубости (фр.).

68

1 февраля, день похорон Пушкина, тоже был понедельник. Возможно, посланник сделал неуместную попытку принести свои соболезнования, появившись в доме умершего, и один из друзей Пушкина грубо обошелся с ним, отказавшись его впустить. Или, возможно, Геккерен нанес визит Жуковскому, и тому изменило его спокойствие и мягкость в обхождении. Теперь узнать это уже невозможно.

69

Фактически, он был знаком и с тем, и с другим прекрасно, если передавал письмо Пушкина Дантесу 4 ноября. На этом этапе нашей истории мы не станем принимать версию, будто Пушкин послал только «cartel verbale» (устный вызов). Но и не будем следовать мнению русских исследователей, что Геккерен просто лгал, как ему всегда свойственно. Принимая во внимание, что его мнение будет обнародовано, посланник, по-видимому, сделал попытку отказаться в глазах современников и потомков от своей решающей роли в ноябрьских событиях, скрыть последствия несостоявшейся дуэли, что было отнюдь не к чести Дантеса. Но Геккерен не преуспел в этом.