Галина Серебрякова - Похищение огня. Книга 2
— Буддизм зовет к нирване и этим ослабляет в нас желание бороться за счастье и радость при жизни. Живая современная Индия чрезвычайно Интересует меня уже давно. Тебе, верно, неизвестны мои статьи о ней, написанные, правда, несколько лет назад.
— Нет, к сожалению. Я очень хотел бы услышать твои мысли об этой дорогой моему сердцу стране.
— Индия кажется мне замечательной и по величию своего прошлого и, несомненно, будущего. Но пока что Джон Буль изрядно грабит, разоряет и жестоко эксплуатирует свою богатейшую колонию. Однако и здесь диалектика может служить ключом к пониманию многих мнимых загадок. Вот тебе пример. Английская промышленная буржуазия стремится покрыть Индию железными дорогами исключительно только ради своих хищных замыслов, для того чтобы удешевить доставку хлопка и другого сырья на свои фабрики. Но раз ввезены машины в страну, обладающую железом и углем, никто не сможет помешать народу этой страны вскоре самому производить такие же машины, например локомотивы. Появление железной дороги вызовет необходимость доставки других машин, и мы скоро увидим, как локомотив явится предвестником современной промышленности в этом сказочном далеком краю. А жители Индии, по признанию самих англичан, отличаются редкими способностями. Они усваивают с необычайной легкостью знания и отлично применяются к современным новым условиям труда. Им нетрудно будет управлять любой машиной, а впоследствии и создавать ее.
— Мне никогда не приходило это в голову. В моем сердце живет старая Индия, страна чудес, священных Ведд, баядерок.
— Я недавно снова много работал, изучая финансы Индии, которые, кстати, сейчас англичане привели в большое расстройство. Во всяком случае, я уверен, что можно ожидать в более или менее отдаленном будущем возрождения этой великой и интересной страны. Я читал в «Письмах об Индии» князя Салтыкова, хорошо знавшего индийцев, что они даже, в самых низших классах отличаются большей утонченностью и любовью к прекрасному, нежели итальянцы. Да, у Индии поразительная стать и культура. Жители ее даже свою покорность уравновешивают каким-то особым, невозмутимым благородством. Несмотря на природное долготерпение, они необычайно храбры. Брамин напоминает мне и осанкой и внутренним складом древнего грека, а то, что я узнал о племени джат, кажется мне чрезвычайно похожим на древних германцев.
— Да, да, ты совершенно прав, дорогой Маркс, и, как в нашей молодости, поражаешь меня своим проникновением в самую сущность предмета. Когда и как постиг ты Индию? Ты сыплешь мыслями с щедростью тучи, разливающейся животворящим дождем. Говори, мой друг, я же угощу тебя наивной легендой, которую отыскал в старой индийской книге. Но прежде скажи мне, прав я или нет, утверждая, что буржуазный мир, в отличие от древнего, не способен создать никаких ценностей для человечества?
— Это неверно. Напротив. Повторю тебе сделанный мною применительно к Индии вывод по этому вопросу. Буржуазный период истории призван создать материальный базис нового мира: с одной стороны, развить мировые сношения, основанные на взаимной зависимости всех представителей рода человеческого, а также и средства этих сношений; с другой стороны, развить производительные силы человека и при помощи науки обусловить превращение материального производства в господство над силами природы.
— Остановись. Я должен подумать над тем, что ты сказал, — прервал Кёппен. После недолгого раздумья он попросил Карла продолжать.
— Изволь. Буржуазная промышленность и торговля создают материальные условия нового мира подобно тому, как геологические революции, извержения вулканов, землетрясения, наступления льдов и смена эр создали поверхность Земли. После того как великая социальная революция овладеет всеми достижениями буржуазной эпохи, производительными силами и мировым рынком и подчинит их общему контролю, наступит расцвет. Человеческий прогресс не будет подобен больше кровожадному Молоху, который за каждое благодеяние требовал жертвы… Теперь отдохнем на твоей легенде. О чем она?
— Об опиуме, который повлек за собой недавно жестокую войну в Китае. Цветок мака грозит вырождением местному населению и безмерно обогащает колонизаторов. Я расскажу тебе, откуда и как, согласно старинной легенде, появилось это опьяняющее растение. Знаю, Карл, что ты не только трезвый экономист, новатор, ученый, неистовый революционер, но и вдохновенный поэт. Ты оценишь глубину фантазии древних индийцев. Итак, ты ведь знаешь, что они верят в перевоплощение душ. На этом веровании основан также и их эпос. Ничто так не открывает истинный дух народа, как его сказки.
И Кёппен поведал Карлу старинную легенду.
— Жил на берегу священного Ганга мудрец. Он был стар, и никто не знал, сколько ему лет, так как те, кто родился в одно с ним время, давно исчезли.
Лежа на песке, мудрец думал о бренности людских желаний, о суете жизни. И был у него только один друг — плешивая мышь. Она прибегала к нему и жаловалась на изнуряющий страх перед котом.
«Если б я сама была котом! Преврати меня в кота», — попросила она мудреца.
«Я исполню твое желание, но клянись, что никогда не пожелаешь мне зла».
Мышь обещала. Старец превратил ее в огромного кота. Воинственно мяукая, кот ушел в лес.
Прошло немного времени, и снова пришел кот к мудрецу. Он был печален, уныло повис его пышный хвост.
«Увы, — сказал он, — я несчастен. Жалка судьба кота, так как есть на свете тигры. Если б я был тигром!»
И кот принялся умолять мудреца сделать его тигром.
Мудрец, удивляясь постоянной неудовлетворенности всех живых существ, потребовал вновь повторить клятву и превратил кота в тигра. Это был великолепный хищник, наполнивший смертельным страхом леса и деревни. Но однажды тигр встретил слона, который не удостоил его даже взглядом. И загрустил, поник головой могучий тигр.
«Тигр — ничто в мире, — сказал он мудрецу, — слоны — вот кто владыки среди зверей. Преврати меня в слона».
И стал тигр слоном.
Богатейшие государства мечтали завладеть слоном. Народ поклонялся ему, как святыне. Сотни слуг обмывали и кормили его. Но однажды на спину слона водрузили позолоченные носилки, и маленькая женщина гордо уселась на пышных подушках. Слон был оскорблен и, вырвавшись, тайком убежал на берег Ганга. Он бушевал.
«Женщина сильнее слона. Сделай меня женщиной или умертви».
Подумал старец и решил помочь слону, но потребовал снова клятвы, что тот никогда не пожелает ему зла. Затем, окунув его в воды Ганга, он превратил слона в красивую женщину. Молва о ее красоте понеслась по Индии, и начались войны за обладание ею. Кровь полилась ручьями, народ стонал от военных поборов и голода. И наконец богатейший и храбрейший магараджа овладел красавицей.
Все ее прихоти мгновенно исполнялись, и не было счастливее и любимее женщины на свете.
Но мысль о том, что откроется тайна ее происхождения, отравляла дни и ночи прекрасной магарани. И однажды она потребовала умертвить старца с берега Ганга, которого чтила вся страна. Долго магараджа не решался исполнить желание жены, а когда он уступил и послал убийц к старцу-кудеснику, потускнело солнце и исчезла магарани, а на том месте, где она стояла, копошилась, пища, облезлая мышь. С отвращением придавил ее сапогом пораженный магараджа. Там, где пролилась кровь мыши, вырос пунцовый мак. Тщетно призывая исчезнувшую красавицу, магараджа сорвал маковку и вдохнул пряный запах черных семян. В охватившем его полузабытьи увидел он все превращения мыши, нарушившей клятву и отплатившей злом за добро. Сила опиума в том, что в его чаду человек видит все перевоплощения живых существ и причину всех причин.
Далеко за полночь засиделся Карл у товарища своей юности.
На следующий день Маркс узнал, что ему отказано в восстановлении прусского подданства и тем самым в возвращении на родину.
В Берлине Маркс после многих неудач наладил отношения с венской газетой «Пресса», Редакция обещала ему оплачивать статьи значительными суммами. Из Америки «Нью-Йорк дейли трибюн» запросила снова его корреспонденции. Карл воспрянул духом, надеясь, что отныне его семья перестанет терпеть непрерывные бедствия, а он сможет наконец отдаться работе над книгой о капитале и труде.
Из прусской столицы Карл проехал в Кёльн. Он рассчитывал забрать оттуда большое количество своих книг, которые вынужден был оставить у врача Даниельса в 1849 году. Но Даниельс был вскоре арестован по делу кёльнских коммунистов, в тюрьме он заболел чахоткой и умер после освобождения. Книги Карла пошли по рукам, и большую часть их разворовали. Безвозвратно исчезли сочинения Фурье, Гёте, Гердера, Вольтера, очень ценимое Марксом издание «Экономисты XVIII века», книги Гегеля и много других.
Совершенно равнодушный ко всяким ценностям и вещам, Маркс всегда очень дорожил своей библиотекой и не смог скрыть своего огорчения, узнав о ее пропаже.
