Николай Задорнов - Хэда
– Да, да, – шамкал какой-то старичок с палкой. – А считалось бы, что это морские солдаты, уходя, еще раз отблагодарили...
Ябадоо посмеивался, глядя на эту сцену. Теперь и самому Танака отрубят голову. Так многие метеке кончают не своей смертью. Особенно тайные метеке, каким был Паук. Очень уверены в своей безнаказанности, делают что хотят, пренебрегают законами тайно и смело. Если не попадаются, то получают награды. А если не удается или они перестараются, то всегда вот так получается.
Бонза Фуджимото в жаркий дождь прибыл на корабле в Эдо и, пешком пройдя город, снял сандалии в доме Кавадзи.
Всесильный Саэмон но джо взглянул вопросительно своими строгими выпученными глазами.
– Фазаны уже прилетели!
Через день Кавадзи был у канцлера Абэ Исе но ками.
Мудрый тридцатисемилетний канцлер, необычайно разжиревший от неподвижной важности и от слабости сердца, сам полагал, что высших начальников тайной полиции надо сменять как можно чаще, а еще бы лучше – казнить, чтобы они не успевали подготовить, с помощью все тех же поднадзорных князей или князей из властвующего дома шогунов Токугава, государственного переворота или, войдя в связь с одними членами правительства, не начинали бы интриги против других.
Повеление Высшего о самовспарывании! Не обжалуется и пересмотру не подлежит! Совершается быстро. Никаких адвокатов не требуется. Бросивший тень на Кавадзи бросает тень на его покровителей.
Чтобы в тайне осталось дело с засылкой в Россию шпиона-монаха и для отведения подозрений от правительства и самого Абэ, решено наказать высочайшего начальника тайной полиции. За недосмотр и пособничество русским шпионам.
В стране было много метеке. Бывало, что знатного вельможу, князя, одаривали этим саном, давая ему высокое государственное задание в знак того, что он, кроме всего прочего и выполнения прямой ответственной обязанности, еще и сам метеке, то есть следит за другими и за собой. Дополнительных полномочий не требуется. Такой князь сам все контролирует. И все же тут же в делегацию включался опытный шпион-профессионал, которому вменялось в обязанность следить за тем, кто по своему положению сам метеке и освобожден от всякой поднадзорности.
Считалось, что в государстве для надзора за даймио, чтобы у феодалов не завелась крамола, имеется пять особых Оо-метеке. Они почти равны по значению и по доверию, обязанностям, полномочиям. В особенно благоустроенном государстве за тысячи лет истории выработался опыт. Нельзя ведомство наблюдения поручать кому-то одному. Один, владея всеми тайнами и главенствуя, может усилиться и оказаться опасным. Так существовало как бы пять министров одновременно, они равноправны. Но всегда есть из пятерых кто-нибудь посообразительней других, такой выдается своей полезной деятельностью.
Таким и был высоконачальный, еще нестарый Оо-метеке, имени которого обычно не называлось. Имен у него много, в разные времена у него разные имена. Он еще молод, умен, коренаст, с квадратной головой. Сильный и умный человек, державший в своих руках многие нити тайного наблюдения. Однако сам он себя чувствовал так, словно ему закрыта дверь. Он обречен всю жизнь на одно и то же дело.
Всякая затеваемая провокация в какой-то мере всегда происходит с ведома правительства бакуфу...
По многим причинам Оо-метеке возненавидел Кавадзи. Может быть, потому, что Кавадзи тоже не князь, а карьеру сделал. Кроме того, надо уничтожать всякого, кого есть возможность уничтожить, а для этого надо знать, кто на каком счету. Хотя считается, что всех надо беречь. Саэмон но джо! Какое это громкое имя! Как ведомству известно, прежде он был Найто Тосиакира – сын беднейшего самурая. После смерти отца его в семье кормить нечем было, отдали приемышем в семью Кавадзи. Безродным чиновником-карьеристом теперь возмущены все князья за договоры, которые он от имени правительства заключил с иностранцами.
Тут феодалы будут не поднадзорными, а союзниками.
Оо-метеке не сам все начал. Кто-то из мелких метеке написал доносы.
Оо-метеке догадался, что этим делом стоит заняться. По пословице: «Если привяжется, то будет раздувать!» Долго размышлял и решил. Медленно обдумывал все дела Кавадзи, изучал его прошлое, его знакомства.
Отданы были тайные приказы о тайной травле и преследовании.
Но съесть Кавадзи не так просто. Не легко отравить ему жизнь. Нет людей, которые умели бы противостоять полуоткрытому наблюдению. Чем вельможа важней, чем строже с другими, тем менее сам он к этому подготовлен, тем более жалок, несчастен и слаб, когда ему показывают, что он на подозрении, за ним приходится присматривать. Потому усиливаются все болезни. Старые люди часто умирают от этого. Старые тигры, могущественные по службе или в своих княжествах! Все летит прахом от движения невидимых волн, от руки Высшего Метеке с выбритой квадратной головой и с язычком из приклеенных парикмахером волос на темени. Народ, чиновники, самураи всегда в восторге, если о ком-то из всесильных ползет зловещий слух. Подхватывают и распространяют дальше. Народ к ним безжалостен, как и к даймио, он их ненавидит.
Кавадзи стар. Его трудно подточить. Оказалось, что не поддается. Доверие к нему крепко в бакуфу. Это ничего. Силы человека истощимы. Кавадзи гораздо старше, чем Высший Метеке.
Поэтому, если не удастся оклеветать Кавадзи при жизни, то уж после его смерти он твердо будет известен стране как хитрый предатель – русский шпион. Мертвых можно сделать средством блестящей карьеры. Следить за мертвыми! Раскрывать их страшнейшие заговоры! Разоблачать их и преследовать, ужасать тех, кто знал его, и вводить в восторг и щекотливое удовольствие тех, кто о нем лишь слыхал как об удачливом карьеристе!
Не с живым, так с мертвым я с ним рассчитаюсь. Все внимание ненависти было направлено на Кавадзи. И вдруг – бац! Как грохот страшнейшего взрыва...
А под носом огромного штата полиции, явной и тайной, сбежал с иностранцами японец. Прохлопали настоящий шпионаж! Ах эти мелкие выдумки карьеристов! Теперь за них возьмусь! Танака казнен! Хорошо. Но еще с американцами убежало несколько японцев. А еще двоих поймали в прошлом году в Симода. Но тогда на этом успокоились. Тут уж стало не до Кавадзи.
Доложили, что Кавадзи вернулся в Эдо.
И вдруг письмо из замка Эдо. Приказание, утвержденное наверху. Обязательное сеппуку. За отсутствие должной бдительности.
К вечеру второго дня, исполнив все, что полагается в таком случае по ритуалу, бывший Высший Метеке был мертв. Он лежал на боку с распоротым животом, и его глаза были закачены.
Теперь начинается рубка тех голов, которые желали срубить Кавадзи голову! Доберемся и до авторов подметных «дружественных» и «предупреждающих» писем. Кстати, письмо, приложенное к арбузу, цело! Теперь можно будет найти «друга». Нет американской красавицы, нет Путятина! Займемся привычным делом!
Судьба, отняв у Кавадзи право видеть иностранку, лишив его любви, как бы вернула его к борьбе и битвам по службе. Он прибыл в столицу с новыми силами и преисполненный той беспощадности, которая является у человека, лишенного интересов.
Князь Абэ, конечно, сам приказывал подглядывать за Кавадзи, теперь можно себе признаться, провокации не происходят без ведома! Наверно, на всякий случай это делалось. Кавадзи это понял, угадал, заметив, как охотно согласился Абэ наказать Оо-метеке. А если бы Кавадзи не удалось все исполнить? И на этот случай у гениального Абэ наготове оказалось бы другое решение? Чтобы самому остаться непогрешимым... Абэ знает, что Оо-метеке усилился за последние годы, а это опасно для правительства. Равновесие среди пяти одинаковых министров надо восстановить!
Рыбак Сабуро, из дома «У Горы», пришел к Ябадоо вместе с Хэйбеем Цуди-сан. После всех обязательных выражений почтительности Хэйбей заявил прямо и бесцеремонно, как поэт в стихах:
– Выдайте за него вашу дочь Сайо...
– А у него деньги есть? Где и как ты стал бы жить с нею?
Как Ябадоо переменился! Полгода тому назад он приказал бы подвергнуть и Хэйбея и Сабуро избиению за такие разговоры.
Сабуро уже наказывали за продажу тайны Японии иностранцам, точнее, за то, что он дал им рыбу, а не сдал на питание чиновников. Потом Сабуро болел больше месяца. Но он не обиделся. Напротив – свататься пришел.
– Деньги у меня есть.
– Где взял?
– Еще продавал рыбу.
«Опять!» – чуть не рассердился Ябадоо, но спросил вежливо:
– Достаточно ли?
– Конечно.
– Кому продавал?
– На корабли. И в лагерь. Но более своим. Метеке.
За это следует ли повторное, еще более строгое наказание? Но парень-то нужен не на шутку. Староста рыбаков, казалось, не слышал его признаний. Ябадоо улыбнулся и ответил, что сейчас еще трудно решить. Но можно. Попозже. Не сразу. Походи к нам в дом... Конечно, больно все это слышать. Но невозможно отказаться!
