Сири Джеймс - Тайные дневники Шарлотты Бронте
Прежде чем я успела ответить, девушка промолвила:
— Вы так долго молчите. Я не хотела вас расстраивать. Ваш муж… судя по одежде, он приходской священник?
— Викарий.
— Всего лишь викарий? Он выглядит слишком старым для викария.
— Не такой уж он старый, — возразила я.
— Не представляю, как можно выйти замуж за викария. Наверное, он очень бедный. — Она сочувственно коснулась моей руки. — Теперь все ясно. Неудивительно, что вы не стали заявлять о своей любви к нему. Наверное, вы совсем отчаялись в ваши годы и готовы были выйти замуж за любого… Но не иметь другого выбора, кроме бедного викария… Мне вас искренне жаль. Любая из нас уронила бы себя таким браком.
Я уставилась на нее, шокированная подобными словами, напоминая себе, что юные, красивые и богатые редко бывают тактичны.
— Несомненно, мое будущее с ним будет не блестящим, — твердо произнесла я, — но я верю, что…
Глаза юной леди внезапно распахнулись от испуга, когда ее внимание привлекло нечто за моим правым плечом.
Я развернулась и увидела Артура. Он стоял всего в нескольких футах. По его глубоко уязвленному и разочарованному виду было ясно, что он слышал по меньшей мерс последнюю часть нашей беседы.
— Артур! — воскликнула я.
Но он развернулся и решительно ушел, не проронив ни звука. Краски покинули мое лицо; сначала озноб, а после жар стыда разлились по моему телу.
— Прошу прощения, — пробормотала я и бросилась вслед за мужем.
Однако он шагал намного быстрее меня, и я догнала его только через несколько минут на противоположном конце судна, где он стоял у перил и печально смотрел на море.
— Артур, ради бога, прости. Что бы ты ни слышал…
— Шарлотта! Я же не идиот. Я знаю тебя слишком долго и слишком хорошо, чтобы питать какие-то иллюзии. Я знаю, что ты не любишь меня.
— Артур!
— Я прочел «Городок». Помню, что сказали твои брат и сестра. И знаю, кому принадлежит твое сердце — и всегда будет принадлежать.
Я ахнула в тревоге и боли из-за того, что мой муж так жестоко ошибался.
— Нет… погоди…
— Ты не за такого мужчину мечтала выйти, Шарлотта, и твоя мечта мало совпадает с реальностью. Девушка права: ты вышла за человека ниже себя. Полагаю, ты была в отчаянии. Господу известно, как много времени тебе понадобилось, пока ты решилась. Сейчас я ничего не могу поделать, мне остается лишь надеяться, что однажды твои чувства изменятся. Но что действительно больно — поистине невыносимо, — так это то, что ты сочла уместным пожаловаться совершенно незнакомой девушке.
Мои щеки пылали.
— Я не жаловалась, Артур. Мне не на что жаловаться. Юная леди была расстроена своим положением, и я только сказала…
— Ты сказала, что твое «будущее со мной будет не блестящим», и была абсолютно права.
— Не была я права! Мне не следовало ни рассуждать, ни думать подобным образом. Мне искренне жаль. Я не хотела тебя обидеть. Но, Артур…
Он поднял руку, призывая меня замолчать.
— Хватит. Не будем портить себе путешествие. Незачем больше это обсуждать.
Радость, прежде неизменно звеневшая в его голосе, испарилась, из глаз исчезло теплое и нежное сияние; пустое и смирившееся выражение лица рвало мое сердце на части.
— Я прогуляюсь один, если ты не против.
Он развернулся и зашагал прочь.
О! Что же я натворила? Почему не кинулась на защиту мужа решительно и быстро, когда эта молодая женщина наговорила ужасных вещей? Несколькими неудачными словами я только что уничтожила все расположение и приязнь, которые мы с мужем создали за последние недели и месяцы. Как мне теперь возместить нанесенный ущерб?
Последнюю часть переправы я провела на койке. Мне становилось все хуже. Не знаю, что послужило тому большей причиной — морская болезнь или беспокойство. Артур не оставался со мной. Судно пришвартовалось в Кингстауне незадолго до полуночи. На палубе холодный сырой воздух и грозная мгла ночи только упрочили мое несчастье. Огни чужой гавани казались не сверкающими драгоценными камнями, а бесчисленным множеством глаз, с угрозой глядящих на меня. В моих отношениях с Артуром воцарилась жесткая официальность, и мне некого было винить, кроме себя.
На берегу нас ждал брат Артура Алан. При виде друг друга мужчины закричали от радости и тепло обнялись. Алан Николлс был почти на три года старше Артура и очень походил на него — те же темные волосы, те же ясные сверкающие глаза, то же крепкое телосложение.
— Алан, позволь мне представить свою жену Шарлотту, — произнес Артур, положив руку мне на поясницу и осторожно подтолкнув вперед.
Лицо его было застывшей маской, не выдававшей ни единого признака внутреннего смятения, которое он, несомненно, испытывал. Разумеется, ни одно замечание в последовавшем диалоге не содержало даже намека на серьезный разлад, возникший между нами всего несколько часов назад.
— Ну и ну! Так вот она какая, твоя дорогая Шарлотта! — воскликнул Алан, повернувшись и оглядывая меня с теплой оценивающей улыбкой. — Наконец-то мы встретились.
Его низкий голос и яркий ирландский акцент так напоминали моего мужа, что с закрытыми глазами я вряд ли сумела бы отличить одного от другого.
— Артур много лет так долго и так громко восторгался вами, что мы начали сомневаться в вашем существовании. Рад, что мы ошибались. — Он поцеловал мне руку, затем смело наклонился вперед и запечатлел крепкий поцелуй на моей щеке. — Добро пожаловать в семью, сестра.
— Спасибо, — ответила я с теплой улыбкой.
Как только наш багаж отыскали и погрузили в экипаж, мы погромыхали по булыжной мостовой в Дублин.
— Я взял отпуск на следующие две недели, — сообщил Алан.
Мне было известно, что он оставил Тринити-колледж до срока и в настоящее время служил судовым агентом, курсируя по Большому каналу из Дублина в Банахер. К моей радости, он оказался проницательным, знающим и обходительным человеком.
— Вся семья в сборе и ждет вас в Банахере, Шарлотта. Им не терпится встретиться с женщиной, которая украла сердце Артура.
— Буду рада знакомству.
— Через несколько дней, — предупредил Артур. — Сначала я хочу показать Шарлотте Дублин.
— Конечно, — согласился Алан. — Наш дом — ваш дом, и я охотно сопровожу вас, куда пожелаете.
Небольшой двухэтажный дом Алана превзошел мои ожидания; хоть и скромный, он был уютным и стоял на очень приличной улице. Поскольку час был поздним, домочадцы Алана уже спали, и мы сразу по прибытии последовали их примеру. Забравшись в кровать рядом с Артуром, я снова извинилась за случившееся, попыталась объясниться и выразить свои чувства, но он только повернулся ко мне спиной и уснул. Я так пала духом, что спала урывками. Наутро я обнаружила, что моя простуда значительно усилилась, и я начала надрывно кашлять — не то из-за волнений и переживаний последних нескольких дней, не то из-за холодного воздуха морского путешествия, не то из-за уныния, а может, из-за всего, вместе взятого. Хуже того, кровать рядом со мной оказалась пустой и холодной.
Спустившись в гостиную, я увидела, что Артур увлеченно и радостно беседует с братом в ожидании завтрака. Я заставила себя улыбнуться, не позволяя нашим личным затруднениям испортить визит. Меня немедленно представили семье Алана. Его жена, привлекательная и обходительная женщина, радушно поприветствовала меня и выразила сожаление, что не сможет вместе с нами осматривать достопримечательности, поскольку ей придется остаться дома с двумя непоседливыми детьми. Всех встревожило мое нездоровье, но я заверила, что в состоянии не нарушить их планов на сегодня.
— Я только что узнал, — обратился ко мне Артур, — что к нам присоединятся два моих кузена.
Не успел он договорить, как на пороге возник первый из упомянутых кузенов — Джозеф Белл, красивый темноволосый юноша двадцати трех лет.
— С добрым утром, господа, — поздоровался он с чарующей улыбкой и густым ирландским акцентом. — Артур! Как поживаешь, старина?
Кузены тепло обнялись. Для меня было редким удовольствием наблюдать подобное выражение телесной приязни между мужчинами.
— Шарлотта, — сказал Артур, и мужчины повернулись ко мне, — позволь представить моего кузена Джозефа.
— Добро пожаловать, кузина Шарлотта. — Джозеф склонился передо мной в замысловатом поклоне. — Знакомство с вами — честь и радость для меня.
— Как и для меня, сэр, — отозвалась я, пораженная его рафинированными английскими манерами.
— Ваша слава бежит впереди вас, — с энтузиазмом добавил Джозеф. — Мне понравилась «Джейн Эйр». Поистине замечательная книга.
— Спасибо. — Я слегка порозовела. — Но это всего лишь простая история.
— Простая история? — Он со смехом повернулся к Артуру. — Смотрю, твоя жена не только талантлива, но и скромна. Тебе досталась славная женщина, кузен. — Он снова посмотрел на меня и произнес sotto voce:[75] — Вам, миссис Николлс, тоже изрядно повезло. Вы никогда бы не нашли мужчины лучше, чем мой кузен Артур, хотя порой он излишне суров и раздражителен.
