Отрочество - Александр Сергеевич Омельянюк
Но главным занятием теперь во всех отрядах была подготовка к концерту на торжественное закрытие первой смены. В отрядах начались поиски артистических талантов, коими Платон не обладал или стеснялся их демонстрировать. Но он не отказался петь в отрядном хоре, понимая, что в общем звучании никто так и не поймёт, что он не умеет петь. К тому же он наделся на лишь открытие своего безмолвного рта. Но всеобщая увлечённость разучиванием песен «Куба – любовь моя!» и «Марш авиаторов» увлекла Платона, и он запел, совсем не портя общего звучания.
– Оказывается, петь вовсе и не страшно!? Правда, пока в хоре, прикрываясь другими голосами! – наконец понял Кочет.
Но главную радость ему доставил на следующий день финальный футбольный матч на первенство лагеря по футболу. Ранее соревнования начали младшие отряды, игравшие с отрядами возрастом на один год младше и старше себя. Наконец очередь 2 июля дошла и до самого старшего отряда Платона, состоявшего только из бывших семиклассников.
– «Я думаю, что мы с ними легко разберёмся! – после завтрака начал собрание команды её капитан Толя Ишмуратов.
Он расставил всех игроков по амплуа, не забыв и про запасных.
– «Платон! А мы с тобой будем играть сдвоенный центр! Только ты будешь впереди, на самом острие атаки играть таранного центрфорварда! А я буду играть чуть сзади, и дирижировать игрой всей команды!» – окончательно распорядился он.
И команда Ишмуратова сразу пошла в атаку, его результативным пасом на выход Кочету открыв счёт уже в самом начале игры. Затем Платон отдал долг капитану. Но вскоре один раз отличились и младшие соперники, в составе которых оказалось сразу два воспитанника футбольных секций.
А в конце тайма Ишмуратов точно навесил с углового на самого высокого в лагере Кочета, которому даже не пришлось выпрыгивать, а лишь тупо подставить голову и с закрытыми глазами услышать радостные крики болельщиков.
После перерыва младшие мастера футбола на пару неожиданно сразу забили гол и игра обострилась. Однако, ведомые умелым Ишмуратовым, уверенно державшим мяч, хорошо видевшим поле и вовремя раздававшим пасы, при этом не забывавшим и открываться, голы полетели лишь в чужие ворота. Сначала Толя исполнил сольный проход через всё поле, имитируя пасы открывающемуся Платону, забив важный и переломный четвёртый гол.
Затем они с Платоном вдвоём разыграли многоходовую комбинацию в стеночку, и Кочет пушечным ударом с азартом просто вонзил мяч в сетку, сделав хет-трик.
А в конце игры двое самых рослых защитников соперника сделали Кочету коробочку с подножкой, завалив его в штрафной площадке.
– «Тебя сбили, тебе и бить!» – распорядился Ишмуратов.
– «Толь! Лучше бей ты! Я все голы забил с твоих пасов, хочу хоть так долг отдать! Это будет справедливо!» – не согласился Платон с капитаном.
– «Хорошо!» – довольно улыбнулся Толя, положив мяч в самую шестёрку, сделав окончательный счёт 6:2.
– «Вот, видишь, как ты точно пробил!? А я бы так бить побоялся! Бил бы что есть силы и куда попало!» – подтвердил правильность их выбора Платон.
– «Так и ты бы забил! Но хорошо, что и у меня тоже хет-трик на счету! А самое главное, что мы стали чемпионами лагеря и получим грамоты! А в следующую смену приедут старшие, и вы вряд ли выиграете!» – радостно, но чуть с грустинкой ответил Ишмуратов, зная, что на следующую смену он не останется.
Довольные победой шли они теперь на праздничный обед.
До этого их отряд выиграл и волейбольный турнир, в играх которого Платон отличился своей коронной, точной и мощной подачей лодочкой и хитрой игрой у сетки, где самый высокий, ещё толком не умея гасить, часто переправлял мяч мимо соперников одним движением кисти. Их отряд выиграл, но без Платона, и в баскетбол, в котором кроме Толи Ишмуратова блеснули ещё и Слава Цаплин и Витя Брусникин.
А личное первенство отряда и лагеря по настольному теннису выиграл Толя Ишмуратов, в финале с трудом победивший Платона, который до этого в 1/8 финала, в четвертьфинале и в полуфинале последовательно сначала разгромил Шматько, потом в равной борьбе одолел Цаплина и Брусникина.
А вечером после сладкого полдника состоялся заключительный концерт пионерской художественной самодеятельности, на котором мальчишки отряда Платона громогласно исполнили песню «Куба – любовь моя!». А после концерта состоялись прощальные танцы, начавшиеся разученными групповыми. Только тут Платон увидел сестру, вместе с другими пионерами исполнявшую танцы Падеграс и Падеспань. И как Настя это делала, брат понял, что не только её занятия танцами здесь, но и её детсадовские уроки не прошли даром.
Но кроме танцев Настя в пионерлагере из обилия разных кружков занималась и художественной лепкой из пластилина, достигнув заметных успехов и теперь даже существенно превзойдя в этом брата, радовавшего её своим творчеством ещё в детстве. Ею, теперь профессионально сделанные скульптурные группы, отличались качеством обработки поверхности и детальной проработкой даже очень мелких деталей. Особенно Платону понравились заплатки на штанах деда из сказки про репку.
А в последнюю ночь перед отъездом домой пионеров из первой смены произошло традиционное мазание спящих зубной пастой. Однако Платон лишь претворился им, прищуренными глазами следя, как некоторые мальчишки ходят по палате, выискивая крепко заснувших товарищей и фигурно выдавливая на их лица зубную пасту. Наконец кто-то подкрался и к нему. Конечно, этим смельчаком оказался его скрытый враг Костя Шматько.
– «Не, Платона не надо! А то ещё узнает и прибьёт!?» – послышался чей-то взволнованный шёпот.
– «Да нет! Он спит! Не узнает, если ты не скажешь!?» – почувствовал Платон тёплое дыхание на своёй левой щеке, наклонившегося над его лицом противника.
В следующий момент Шматько немного отклонился назад, направляя на лицо неотомщённого соперника тюбик с пастой. А лежачий Платон своей правой рукой с разворота что есть силы нанёс удар ему «лодочкой» в его левую часть лица. Не хилый Шматько сразу рухнул на соседнюю кровать Коли Угарова, от чего тот, возможно видевший эротический сон, сразу вскочил с громким воплем. Все остальные шкодники, испугавшись, бросились к своим кроватям под одеяла. Растерявшийся и ошарашенный Шматько, потеряв тюбик и держась за левую щёку, со стоном поплёлся в проход.
А Платон лишь повернулся на левый бок и, якобы спросонья, только и пробурчал:
– «Дайте же поспать, черти!».
На следующий день в среду 3 июля
