Маргарет Джордж - Тайная история Марии Магдалины

Мария подбежала к нему и присмотрелась. Да, это был тот самый человек.

— Это ты виновата! — выкрикнул Симон. Глаза его выкатились от боли в сломанной руке, но кривого ножа он так и не выпустил. — Отвлекла меня своим криком. Все из-за тебя!

— Что из-за меня? — выкрикнула в ответ Мария, — Ну, убил бы ты этого римлянина, но уйти отсюда тебе все равно не удалось бы. Ты умер бы на кресте — и ради чего?

— Если ты этого не понимаешь, значит, ты из числа наших врагов! — прорычал зилот, и тут его глаза сузились, — Ну конечно, так и есть. Помню тебя, как же. Я просил убежища, а меня выставили из дома… А ты при этом улыбалась и кивала. Изменница! — Позабыв о боли, он негодующе сплюнул.

Клавдий качал головой и растирал запястья, дивясь тому, каким чудом ему удалось избегнуть смерти.

— Его все равно распнут, — промолвил римлянин, кивая в сторону Симона. — Что удавшееся убийство, что неудавшееся — тут разницы нет. Разумеется, для закона, а не для того, на кого покусились. Так что конец ждет всех троих.

К тому времени их уже окружили римские солдаты. Руки Симона связали за спиной, причем он держался так, словно получал от боли удовольствие. Парня, которого Клавдий приложил об стену, который так и не пришел в себя, рывком подняли на ноги, на того, у кого римлянин выбил нож, тоже наложили крепкие узы.

— Уведите их, — приказал Клавдий солдатам.

, Симон! — Это заговорил Иисус. До сих пор он хранил молчание, но сейчас его голос прозвучал на удивление весомо.

Похожий на хорька убийца поднял на него глаза.

— Симон, — повторил Иисус.

Клавдий удивился, но подал солдатам знак подождать.

— В чем дело? — буркнул Симон. — Пусть с этим покончат, дайте мне умереть за мой народ! Не нужно мне никаких проповедей, плевал я на римский суд, а заодно и на наши власти, потворствующие захватчикам. Кончайте скорее!

— Симон! — В голосе Иисуса было что-то такое, что заставите зилота умолкнуть. — Симон. Присоединяйся ко мне.

— Что? — Лицо Матфея побледнело и вытянулось.

— Нет! — возразил Клавдий. — Он напал на представителя Рима, а это измена. Он должен умереть.

— Изменники умирают все время, — сказал Иисус. — О чем ты спросила его, Мария? «Ради чего?» Ради чего он готов умереть? Это очень глубокий вопрос. Симон, разве ты не хотел бы сделать что-нибудь, способное на самом деле приблизить Царствие Божие? Ты ведь шел на риск ради этого, не так ли?

— Я ничего не знаю о Царствии, — сказал Симон.

Лицо его уже начало сереть от боли: шок проходил, и сломанная рука давала о себе знать все сильнее.

— А я думаю, что знаешь, — возразил Иисус. — Хочешь ли присоединиться к нам и узнать о нем больше? — В ответ Симон ограничился хмурым взглядом, — Правда, для прихода этого Царствия не понадобятся ни ножи, ни убийства. Но с тебя, по-моему этого уже хватит, не правда ли?

— Этот человек арестован, — напомнил Клавдий.

— Да1 Да! Я пойду с тобой! — неожиданно воскликнул Симоц обращаясь к Иисусу. До него дошло, что это возможность избежать казни.

— Ты не можешь забрать его, — заявил Клавдий, — Кем бы ты ни был, такого права у тебя нет.

— А если я поручусь, что он больше не будет совершать убийства?

— По закону ты не можешь выступить поручителем, тем более за такого опасного преступника. За ним числится не одно сегодняшнее нападение. Нам крупно повезло, что его удалось схватить.

— Если он когда-нибудь выступит против тебя или кого-то другого, можешь наказать меня вместо него.

— У меня нет ни малейшего желания наказывать человека, который не создавал нам никаких неприятностей. Это не только несправедливо, но и бессмысленно: проблем не убавится.

— Симон, ты готов поклясться, что навсегда откажешься от насилия? — спросил Иисус.

Симон заколебался, потом кивнул, но не глядя Иисусу в глаза.

— Ты можешь начать с того, что отдашь нож, который пытаешься спрятать, — усмехнулся Клавдий.

Симон уронил оружие на пол.

— А ты, Дисмас? — спросил Иисус того зилота, которого римлянин ударил о стену.

Мятежник, услышав свое имя, опешил настолько, что потерял дар речи.

— Я к тебе обращаюсь, Дисмас, ~ повторил Иисус. Ты присоединишься ко мне?

— Нет! — испуганно воскликнул Дисмас. — Нет, ты безумец!

Без дальнейших разговоров солдаты подхватили его и поволокли прочь, пока он не передумал.

Второй зилот со сломанной рукой начал приходить в себя. Он тоже показался Марии странно знакомым: может быть, и его она видела в Тивериаде? Открыв глаза, мятежник обнаружил, что схвачен врагами.

— А ты? — спросил Иисус.

— Что? Кто ты? — Несостоявшийся убийца бросил взгляд на Симона. теперь пленника, и римлянина, который был не только жив, но и отдавал приказы, застонал от бессильной злобы и закрыл глаза.

— Меня зовут Иисус. Я приглашаю тебя присоединиться ко мне и моей благой миссии.

Пленник покачал головой.

— Единственная благая миссия, которую я знаю, — это борьба против Рима и его пособников, — сказал он. — Нет, благодарю.

— Симон сказал «да».

— От каждого человека можно ждать удивительного поступка. — Зилот презрительно скривился и пожал плечами.

— Удиви себя и присоединись к нам.

Зилот помедлил и затем отрицательно помотал головой.

— Уведите и его тоже, — распорядился Клавдий.

Теперь остался только Симон, растерянно озиравшийся по сторонам.

— Мне следовало бы быть с ними, — наконец сказал он.

— Ты уже сделал свой выбор, разве нет? — Иисус посмотрел на Клавдия. — Заверяю тебя в том, что этот человек более не опасен никому из римлян.

Центурион промолчал.

— Я тоже клянусь, — вмешался Матфей. — Я тоже готов поручиться за него.

Симон повернулся к бывшему мытарю.

— Вообще-то я собирался убить тебя, гнусного изменника своего народа, а этот римлянин просто оказался у меня на пути. Пособники захватчиков ненавистны мне даже более, чем сами римляне.

— Я знаю, — промолвил Матфей, — Долгое время мне приходилось остерегаться твоего ножа. Но это в прошлом, я больше не мытарь.

— Вот как? Но я склонен верить пророку Иеремии, сказавшему, что никогда барсу не избавиться от своих пятен.

— Но у Исаии сказано, что волки будут лежать рядом с агнцами, а это тоже против природы тех и других. Священное Писание не лжет, и при некоторых условиях любые перемены возможны, — заметил Иисус.

— Не знаю, как там насчет волков и агнцев, но уложить рядышком борцов за свободу и римлян будет намного труднее, — ответил Симон.

— Ты отпустишь его? — спросил Иисус у Клавдия.

— Я не могу.

— Я ручаюсь за твою безопасность, — сказал Иисус.

Клавдий открыл рот, чтобы возразить, но слова замерли на его губах, и он произнес не то, что намеревался вначале.

— Хорошо. Но залогом будет твоя жизнь. — Римлянин сурово посмотрел на Симона. — Ты понимаешь, что это значит? Любая выходка с твоей стороны приведет к гибели этого человека.

Симон отвел взгляд, словно вид ненавистного чужеземца жег ему глаза, но, уставившись себе под ноги, все же пробормотал:

— Да. я понимаю.

— Отпустите его, — неохотно отдал приказ Клавдий. — Не заставляй меня пожалеть об этом, — предупредил он Иисуса. — Или все вы умрете.

Глава 33

Я исписала множество страниц для тебя, когда подумала, что скоро тебя увижу, и они объяснят все. Но у меня нет возможности доставить их тебе, потому что некоторое время я буду находиться вдали от Магдалы. Вот если бы ты каким-нибудь образом смогло приехать и повидать меня… я передала бы тебе все написанное. Ты прочла бы и узнала все. Пересказывать все снова сейчас не буду, некоторые воспоминания слишком мучительны. Вот встретимся, поговорим с глазу на глаз, тогда другое дело. Знай только, что я была больна, и мне пришлось покинуть Магдалу на какое-то время. Теперь я нахожусь в окрестностях Капернаума и очень надеюсь, что ты сможешь навестить меня здесь.

Ты слышала о человеке по имени Иисус из Назарета? Он пророк. Раньше я никогда не встречала пророков, но он пророк, я знаю. Теперь он собрал вокруг себя единомышленников, они стали новой семьей для меня. Семья эта составлена из людей, которым он помог или позвал присоединиться к нему в осуществлении его миссии. Я рассказываю об этом в предыдущих письмах, тебе еще предстоит их прочесть.

Эта жизнь далека от той, которую я себе воображала, когда мы вместе мечтали о будущем. На самом деле я даже не подозревала, что такая жизнь существует. В прежнем моем представлении любая религиозная деятельность сводишь к неистовому пророчеству грядущего и к опасным обличениям пороков сегодняшнего дня — такова была проповедь Иоанна Крестителя— или к отшельничеству, позволявшему укрыться от этих пороков в пустыне, и к толкованию текстов Писания. Я не знала, что возможна святость совершенно иного рода. Но этот человек, Иисус, отличается от всех. Он не цитирует тексты, не истолковывает их и не удаляется от обычных людей, а, напротив, ищет их и живет среди них. Близость к нему не представляет никакой опасности, ибо не выступает против властей и не обрушивается с нападками на правителей. О Кассия, он будет проповедовать в открытых полях к северу от Капернаума через три дня. Пожалуйста, приходи послушать его и встретиться со мной. Я так соскучилась по тебе, дорогая подруга, так хочу увидеть тебя, обнять тебя.