Юрий Сергеев - Княжий остров
- М-да-а, — сокрушенно отозвался Окаемов, — придет время, восстановим в первозданном виде и благословение обретет новая Православная Армия на изгнание супостата. И время это настанет!
— Дай-то Бог! — широко перекрестился Боголюб.
То ли от чая, то ли от приветного разговора он отмяк душой и уж не сторожился гостей, не чурался, как с первого раза. Отер пот со лба вышитым рушничком и вдруг улыбнулся, просиял ликом, разогнав морщины с высокого лба.
- А сколь тебе лет, дедунь? — спросил Никола Селянинов.
- А хто их считал, года-то… по лесам парнем жил ишшо при крепостном праве, когда христиан на земле рабами морили сытые баре… Вот гляжу на вас и диву дивлюсь, ить те порушители церквей не помилуют, коль прознают о ваших делах и откровениях… Но есть благословение у вас старца Илия, ево я тоже хорошо знаю, и он зря не благословит на поиск веры… давних Белых Богов, в этом такая тайна сокрыта, што мир сотрясется… вот так… Аль вы живота свово не жалеете? Погонят в Соловки на смертные моления… Но раз Илий наказал, что-то и упомню. Слыхивал от дедов, от схимников и калик перехожих… А деды мои слыхали весть от своих дедов, а те от своих дедов, а пращуры сами зрили и бряшну творили у Бел-горюч-камня на Сиян-горе… поведую… Токма храма и идолов там николи не было. Храм Яви для бгаруса был весь земной околесный мир, дубравы заповедные, сама жизнь и есть Храм Яви… Токма Бел-алтарь камень содержался на моленном месте, бел-конь кормился и охранялся, да горел неугасимо зимой и летом дубовый костер Перунов, от него брали уголья бгарусы и затапливали печи в своих домах…
- И все же, откуда пришло название Белые Боги? — не унимался Окаемов, нетерпеливо ерзая на лавке.
- Мнозех же временах утекло, лес и бор дубравный велик был, бгаруси же умом горди быша и творяху молитвы от любги нарекаша отшельников мудрых — Боги Белии… а Бог един был и есть… Старцы белии рекохом истину чудную и разидошася по земле мовь о их мудрий и смыслении, нарицахуся се Боголесье святилищем Белии Боги…
Боголюб словно погружался в прошлое, стал говорить все непонятнее, языком древним он владел, к Всевышнему воззвал думы сокровенные, и глас его окреплялся в поискании дедовских путей к чести… Открывая вежи незнаемые внимавшим гостям…
Враны по дубам граяли, щекотали соловьи, словеса обретали чудесный орнамент, зори прошлого вставали перед глазами, священное предание истекало из-за тридевяти земель, из тридесятого царства Трояньих веков…
Егор и Николай уже перестали понимать сказ, постигая смысл только интуицией, но Окаемов ловил каждое слово и знал его, на коленях его лежала тетрадь, и карандаш стремительно летал по ней, записывая гимн о Белых Богах, эту живую молитву о красе земли русской, потрясенный сочными и яркими красками слова древнего…
Обычный восход солнца превращался в одухотворенное действо, и сам Дажьбог поднимал златой щит над землею и летел на огненном комони, а плачущая росою Ночь уходила, и бгарусы возносили молитвы теплу и свету, и пили молоко земное и небесное и ликовали в своем едином храме Яви, видя живыми глазами и постигая чистым разумом творящую мощь природы, зрили наяву творение Бога, слышали шорохи роста трав и бег вод, подпевали радостному хоралу птиц, а Заря рожала Солнце в крови и муках людских… Молящиеся искали разгадки тайнам мира, находя свое место в нем. А зарницы превращались в летающих над лугами русалок, Берегиня охраняла Жизнь и Огнь, а воины в погребении другов своих, павших в битве, зачем-то окунали в реку детей и петухов, а потом пели и плясали на тризне, уверенные, что усопшие присутствуют здесь и видят, как покинутые ими друзья радуются пути их из Яви в Правь, удостоенные щедрой юдоли Сварги за доблесть ратную, за обережение рода своего.
Из уст Боголюба лилась молитвенно-возвышенная, поэтическая музыка сказа о любви к Богу и первостарцам, лилось учение Добра.
Второй сказ на сон грядущим
Короткий зимний день истухал, и трое гостей опять собирались ко сну в темной и теплой горнице деда Матвея, когда Окаемов стал растолковывать все, что говорил Боголюб…
- Нам поведано об истоках великого Русского Старчества. Из достопамятных времен льется этот поток духа русского, и надо понимать, что Преподобный Сергий Радонежский не случайно явился в удивительном месте, где в могучих Боголесьях еще задолго до крещения Руси было самое главное святилище Белые Боги, таинственное Беловодье не отсюда ли истекало… Сергий наверняка был посвященным в древние знания, он, как и Белые Боги — отшельники, постигал истину в тишине заповедных дубрав.
Вспомните, я вам рассказывал о детстве Сергия… Ему трудно давалось учение… Однажды отец послал отрока Варфоломея на поиски жеребят, и вдруг из могучего дуба выходит к нему старец, благословляет, и отрок просит только одного — Знаний… Он приглашает старца к себе домой в гости, и тот заставляет его читать священную книгу, отрок Варфоломей чудесным образом сразу же читает без запинки и превосходит всех в учении…
Все дальнейшее житие Преподобного Сергия настоль превосходило обычное монашеское отшельничество по крепости веры и подвигам духа, что у меня сейчас родилась мысль о благословении Сергия на собирание Руси и победу в Куликовской битве старцем очень высокого ранга и силы, учительствовавшему отроку Варфоломею… Здесь кроется какая-то великая тайна, тем паче, что я сам читал древний апокриф о хождении Сергия в Беловодье… То, что делал Сергий Радонежский, свидетельствует о его посвящении в святые знания русского старчества…
Как поведал Боголюб, священные старцы являлись из лесов на моления в длинных белых рубищах, подпоясанные красными поясами, имели длинные волосы и бороды до колен. В руках они держали вишневые посохи с серебряными, медными шариками-булавами и фигуркой крылатого — Крышного Бога, и только у одного из них, самого мудрого и древнего, это было сделано из золота, и на груди он нес золотой диск в обрамлении колосьев, символизирующий Солнце, как знак Дажьбога внуцев…
Отшельники — Белые Боги постигали истину в глухих местах, в дремучих лесах, недоступных миру, удалившись в тишину природы, отринув все суетные помышления и обязанности жизни. Творили молитвы, омовения, очищались Звездным Светом, а скудной пищей и строгим постом они упрощали свои требования к жизни, а службой Белому Богу — освящали душу. Годами и десятилетиями молились они и молчали, прежде чем обрести Сварожье Слово и постижение Знания-Истины. Они не знали лжи, пребывая в Правде. И только обретя абсолютную гармонию и силу, Белые Боги выходили к трем кострам и Бел-горюч камню — алтарю и приступали к труду учительства Закона Божья. Своею мудростью подавая добрый совет бескорыстно.
Боголюб поведал о дивном провидчестве старцев. Они называли всех незнакомых, явившихся на моления из дальних мест по именам, знали наперед их нужды и просьбы их грехи и добрые дела. Ничего нельзя было утаить от них, и с худыми намерениями лучше было не являться пред ясным взором. Их уважали и боялись даже князья, у коих худых дел было немало. Тем, кто потерял своих родных в сече, тосковал о них и стремился до времени заглянуть в Навь, они твердо указывали забыть тоску и обратиться к Жизни, освобождали души страждущих от мук. Гневом Божьим грозили нечестивым и жадным, просящим о богатствах.
Белые Боги не ели мяса и рыбы, а только ячменный и житный хлеб, мед, пили отвары целебных травушек. У них были особые лесные бани, где они творили омовение каждый день и следили не только за чистотой духа, но и тела. Скудная пища и утерпение от соблазнов давали победу над бренью и отрекали от сладостей жизни и лени-сытости, что позволяло им быть ближе к Небу. От жизненных благостей отрекались не для умерщвления плоти своей, а для здоровья. Ценой строгости старались углубиться в себя, а там, найдя свои слабости, и истребить их и стать еще чище. Это был путь укрепления воли, а не умерщвления плоти. Это был стоический путь познания мира и человека, ибо, постоянно думая о добре, преодолевая терзания злых бесов, они несли людям только добро и спасение, все испытав на себе…
Еще удивительная деталь, поведанная Боголюбом. Старцы имели своих учеников в лесах, они были молоды и сильны. В отшельнической жизни общения с женщинами они не имели и видели их только во время молений на Сиян-горе. Но был обычай, и он не осуждался ни старцами, ни русичами. Если женщина была бесплодной, а это считалось страшным грехом, вселением злых духов, то эта женщина шла в леса молиться, искала отшельника, и он был не вправе отказать ей иметь дитя… И все бесплодные рожали мальчиков-бельцов, подрастая, они начинали томиться неизъяснимым зовом Боголесья и уходили в отшельники… Первенец уходил в мир своего отца, а женщина продолжала рожать и была счастлива, она исцелялась…
