Де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне
В Венгрии местные немцы (550 000 человек) испытывали на себе ограничения в области культурной и политической жизни. Они не пользовались правами национального меньшинства. В стране имелось некоторое количество немецких начальных школ, но ни одной средней. Немцам не разрешалось иметь обособленного политического представительства в парламенте.
В Румынии местных немцев (750 000 человек) также притесняли. У них отобрали часть земель, обучение в школах на немецком языке в ряде случаев не разрешалось.
В Югославии на немецкое национальное меньшинство (600 000 человек) оказывалось еще более сильное давление. Там немцы тоже имели свои начальные школы, где обучение велось на немецком языке, но ни одной средней школы, ни одного учительского института. Немцы не хотели признавать себя побежденными. Они боролись за “каждую парту, каждого учителя, каждого ученика и каждый час преподавания на немецком языке”{782}. Особо упорной была борьба в Словении, где словенцы, так долго страдавшие под игом немцев, старались свести на нет все немецкие учреждения как бы в отместку за то, что сразу же за государственной границей, то есть в соседней Австрии, словенское национальное меньшинство было полностью лишено прав на культурную автономию.
В Советском Союзе для немецких поселенцев сложилась неблагоприятная обстановка. Большая часть проживавшей в городах России немецкой средней буржуазии сразу же после революции бежала в Германию. Богатые немецкие сельскохозяйственные колонии на Украине, в Прибалтике и Поволжье оказались в трудном положении. Как правило, они не имели ничего общего с большевизмом. Во время гражданской войны многие немцы с оружием в руках боролись против Красной Армии. [402] Победителями вышли коммунисты. После гражданской войны местным немцам пришлось пережить голод, потом пришла коллективизация сельского хозяйства, а затем снова голод. Из 1 100 000 немцев, живших когда-то на Волге, Дону, Днепре и у берегов Черного моря, в 1926 году в тех же районах осталось 760 000 человек. В Республике немцев Поволжья процент коммунистов среди русского населения был почти в 7 раз выше, чем среди немецкого. Приведенные выше сведения относятся к тому периоду, когда еще не начиналась борьба против “кулаков”. В ходе этой борьбы значительное количество немецких колонистов было выслано в Сибирь.
Перейдем к рассмотрению положения в тех странах, в которых различные группы немцев, как правило, ассимилировались с коренным населением
В Соединенных Штатах число немцев, все еще продолжавших говорить по-немецки, быстро сокращалось. В большинстве немецких ассоциаций разговорным языком стал английский. В 1890 году в США насчитывалось около 1000 немецких газет и журналов, к 1926 году их осталось только 276. Еще через десять лет немецкий путешественник, прибывший в Филадельфию (город, где в XIX веке немецкие иммигранты и их организации играли видную роль), писал:
“После долгих поисков можно обнаружить немецкую газету, которая еле-еле сводит концы с концами, или же книжный магазин, почти забытый всеми. Если удалиться подальше от главных улиц и площадей, то в воскресный день можно услышать мягкие звуки немецкого гимна, доносящиеся из кирпичной церкви, однако мужественных и чистых голосов молодого поколения здесь не услышишь. Если поискать подольше, можно узнать, где встречаются друг с другом наши земляки и в каком из зданий можно услышать немецкий мужской хор”{783}.
Уже после первой мировой войны находились немцы, которые с болью в душе говорили о том, что через сотню лет в Америке немецкий язык останется только [403] на надгробных памятниках. Немцы, поселившиеся здесь до 1914 года, в самом деле оказались к тому времени в значительной мере американизированными. Однако американизация вновь прибывающих эмигрантов из Германии только еще начиналась.
В странах Южной Америки процесс ассимиляции проходил более медленно.
До первой мировой войны немцы проявляли слабый интерес к судьбе своих соплеменников за пределами Германии. После 1918 года положение сильно изменилось.
В ряде пограничных с Германией районов имели место вооруженные столкновения: с поляками в Верхней Силезии, со словенцами в Южной Австрии. Тысячи немецких юношей добровольно уезжали в эти районы и вступали в состав временных полувоенных формирований, так называемых Freikorps. Многие немцы были сильно заинтересованы в исходе плебисцитов, которые проходились в некоторых пограничных спорных районах в 1920 - 1922 годах. По Германии двигались тогда сотни переполненных поездов, добавляя избирателей в пограничные районы, где решался исход плебисцита. Как правило, в голосовании разрешалось участвовать всем, кто родился в оспариваемом районе до определенной даты, независимо от места его проживания ко времени проведения опроса. Миллионы немцев почувствовали, что они тесно связаны со своими бывшими соотечественниками, проживавшими теперь в спорных пограничных районах. Они беспокоились о их судьбе, они их жалели В результате борьбы, развернувшейся вокруг вопроса об уточнении границ Германии, появился живой интерес и к тем немцам, которые проживали еще дальше от родною дома. Немцы считали себя обиженными, они опоздали к “разделу земного шара”. Существование немецких групп в других странах напоминало о сланном прошлом Германии, не совсем еще канувшем в вечность.
Немцы, вытесненные из пограничных районов, налаживали связи со своими соотечественниками, оставшимися на потерянных Германией территориях, оказывали им финансовую помощь и призывали требовать автономии, [404] которая позднее смогла бы стать базой для предъявления дальнейших требований. Собирались научные данные, для того чтобы “доказать” “исторические права” немцев. В различных институтах и университетах были созданы специальные факультеты в целях изучения истории образования групп немцев за пределами Германии. Специальный институт в Штутгарте, созданный еще в 1917 году, проявлял особую активность; к 1932 году он опубликовал на эту тему около 50 печатных работ. Основанная еще в 1881 году “Ассоциация немцев, проживающих за границей”, преследуя те же цели, расходовала 2,5 миллиона марок в год. В результате количество книг и брошюр, посвященных судьбам немцев за пределами Германии, стало исчисляться тысячами. Начинало складываться мнение, что на земном шаре имеется 100 миллионов немцев (65 миллионов в Германии и 35 миллионов за ее пределами); это мнение опровергали лишь коммунисты и некоторые социалисты.
Немецкая пропаганда старалась подчеркнуть, что этот стомиллионный народ нес культуру другим странам и способствовал их процветанию, однако немецкое национальное меньшинство в этих странах подвергается преследованиям.
В Германии возмущались тем, что расследования в Лиге Наций жалоб немецкого национального меньшинства обычно шли очень медленно и, как правило, не давали никаких результатов, поскольку представители соответствующих стран отвергали любую подобную жалобу.
В 1926 году немецкий историк Герман Онкен писал:
“Мы не должны уподобляться узколобым националистам, наше призвание заключается в том, чтобы выступать в качестве представителей бессмертного дела справедливости, защитников культурной автономии и законных прав меньшинства, выполняя тем самым свою высокую миссию среди других народов мира”{784}. [405]
Имелись, однако, немцы, которые высказывали иные взгляды, “Бессмертное дело справедливости?” Чепуха! История учит тому, что в мире выживает только сильный. Нужно всячески подчеркивать плохое обращение, которому подвергается немецкое национальное меньшинство, проживающее в других странах, так, чтобы этому верили, чтобы изменилось общественное мнение держав-победительниц. Таким путем можно добиться крушения всей послевоенной системы мирных договоров.
Подобные мысли и идеи реванша сильно развивались в немецкой нацистской партии. Нацисты это нередко отрицали, но многие уже видели, как маршируют отряды штурмовиков. Отнюдь не случайно, что с самого же начала к руководству в нацистской партии приходили те, кто предварительно принимал непосредственное участие в движении немецких групп, подвергавшихся притеснениям. Гитлер, выходец из Австрии, был типичным немецким националистом и антисемитом. Его заместитель Рудольф Гесс вырос в Египте; он родился в семье немецкого коммерсанта, потерявшего все богатства в ходе первой мировой войны. Герман Геринг в молодости жил в Австрии; его отец являлся губернатором немецкой Юго-Западной Африки. Альфред Розенберг, редактор газеты “Фелькишер беобахтер”, родился в городе Ревеле (Таллин). Рихард Вальтер Дарре, составлявший для нацистов программы по сельскому хозяйству, являлся уроженцем Аргентины. Его политический соперник Герберт Баке родился на Кавказе.
