Элисон Уэйр - Брачная игра
Дагласс сразу отметила, что сегодня Роберт не поцеловал ее, как прежде, хотя тепло обнял малыша. Он повел их к скамейке, покрашенной в цвета королевского герба. Дагласс села и с нарастающим недовольством выслушала его краткую речь.
– Я освобождаю тебя от всех обязательств передо мной и ребенком, – сказал Роберт. – И предлагаю содержание в семьсот фунтов ежегодно. Ты же, со своей стороны, передашь мне права опеки над Робином.
Дагласс знала: рано или поздно такое непременно должно было случиться. И все равно не удержалась от слез.
– Нет, – прошептала она.
– Не торопись говорить «нет». Живя со мной, наш сын получит громадные преимущества. У него будут возможности, которых ты никогда ему не дашь. И потом, в свое время ты говорила, что отошлешь Робина ко мне.
– Нет! – уже тверже повторила Дагласс. – Он ведь и мой сын тоже!
– У тебя нет на него прав! – теряя терпение, закричал Роберт.
Малыш Робин испуганно глядел то на мать, то на отца и вот-вот собирался заплакать.
– Раньше ты сама предлагала мне взять ребенка, а теперь почему-то возражаешь.
Только присутствие сына не позволяло Роберту накричать на эту расфуфыренную дуру. Словно утверждая свое право, он посадил ребенка к себе на колени:
– Скажи, Робин, ты хочешь переехать жить ко мне? Я воспитаю тебя настоящим аристократом. У тебя будет много красивых игрушек и веселых развлечений.
– Да, сэр, – неуверенно пропищал мальчик.
Он знал, что его отец – приближенный самой королевы, человек знатный и могущественный, которого он немного побаивался. Роберт-младший любил Роберта-старшего больше, чем мать. Отец являлся к нему из интересного, волнующего мира, чего нельзя было сказать о матери, целыми днями занимавшейся вышиванием.
Увидев их вместе, Дагласс поняла: сына она потеряла.
– Хорошо. Он твой. Но ты должен выполнить одно условие: помочь мне найти мужа. Самой мне это сделать непросто.
Обрадованный Роберт был готов пообещать что угодно.
– Теперь, когда ты перестала упрямиться, мне будет проще это сделать. Согласись, ребенок бы тебе только мешал. А так перед тобой открывается неплохое будущее. Обещаю, я тебе непременно помогу.
У Роберта на примете уже имелся жених – овдовевший сэр Эдвард Стаффорд. Розетта Робсарт, его покойная жена, была родственницей Эми.
– Я очень рассчитываю на твою помощь. Надеюсь, ты позволишь мне иногда видеться с Робином, – сказала Дагласс, с грустью глядя на сына.
– Это можно устроить, – пообещал Роберт, зная, что ничего устраивать не станет.
Ему было немного больно лишать мальчишку матери. Возникли даже легкие угрызения совести, но Роберт тут же напомнил себе: скоро его сын войдет в возраст, когда мальчиков забирают из-под материнского крыла и передают учителям. А пока роль матери возьмет на себя Летиция. Дагласс не из тех, кто может целиком посвятить себя ребенку, поставив крест на собственной жизни. Если она выйдет замуж, Робин вообще окажется лишним. А живя с отцом, он получит и образование, и воспитание, и место в жизни.
– Спасибо, – холодно сказала Дагласс. – А когда я получу свое содержание?
– Первую часть уже сейчас, – ответил Роберт, подавая ей мешочек с золотыми монетами. – Со следующего месяца деньги тебе будет привозить мой доверенный человек. А теперь… – Роберт встал и взял сына за руку. – Робин, попрощайся с мамой.
– До свидания, мама, – все тем же неуверенным голоском пропищал ребенок.
Дагласс наклонилась над ним, обняла так, словно видела в последний раз, и принялась целовать. Потом вдруг отодвинула мальчишку от себя, встала и молча пошла прочь. Ни сын, ни его отец не должны видеть льющихся по ее щекам слез.
Робин быстро освоился в Лестер-Хаусе и теперь наслаждался интересной жизнью в просторном доме. Роберт баловал его, а Летиция изливала на мальчишку все свои подавленные материнские чувства. Она скучала по своим детям от графа Эссекса, особенно по старшему сыну, которого тоже звали Робертом, живому, подвижному мальчишке, превосходившему ее своеволием и порывистостью характера. Летиция часто думала, как живется ее детям под опекой лорда Бёрли. Но маленький Робин так ей понравился, что она боялась, как бы собственные дети не приревновали ее к чужому ребенку. Она часами просиживала с Робином, а ложась отдыхать, брала его к себе в постель, где читала книжки. Сын Роберта дарил ей немало радости, столь необходимой в последние месяцы беременности.
Летиция чуть ли не прыгала от счастья, когда Роберт объявил ей о повторной брачной церемонии, которая будет публичной, как она и хотела и как настаивал ее отец. Роберт понимал, что ему незачем портить отношения с тестем – сэром Фрэнсисом Ноллисом, честным человеком и убежденным протестантом. На свадебную церемонию в Уонстед съехалась вся родня Летиции. Со стороны Роберта были его брат Амброс и граф Пемброк. Торжество проходило очень весело. Елизавету наверняка хватил бы удар, если бы она увидела гостей, пьющих за здоровье Роберта и Летиции и предающихся чревоугодию за роскошным столом.
Через два дня, словно бы умышленно – а это действительно было сделано умышленно, – Елизавета и ее двор, возвращавшиеся в Лондон, заехали в Уонстед. Роберту сообщили чуть ли не в последнюю минуту, не дав времени на подготовку. Он подозревал, что визит королевы – своеобразная проверка. Спешно, с большой неохотой он перевез возмущенную Летицию и Робина в Лестер-Хаус и приказал слугам тщательно убрать все следы свадебного торжества. Затем стал обдумывать, как встретит Елизавету. Естественно, он опять задумал по-королевски роскошный прием. Роберт даже сумел подготовить пастораль, воспользовавшись помощью своего одаренного племянника сэра Филиппа Сидни. Филипп трудился всю ночь, сочиняя текст пасторали, а целая армия швей готовила костюмы.
Для Елизаветы поставили мягкое кресло прямо перед сценой.
– Пьеса называется «Знатная дама в мае», – пояснил Роберт. – Героиня постановки – красивая и богатая дама, за которой ухаживают двое мужчин. Она благоволит обоим, но вынуждена делать выбор.
Елизавета лукаво подмигнула:
– Кажется, любезный лорд, нечто подобное я уже видела.
Настроение у королевы было приподнятое. Вот уже несколько недель она обменивалась любовными письмами с герцогом Анжуйским. Цветистые, истинно французские комплименты и обещание вечной верности оживили ее увядший дух. Елизавета уже не чувствовала себя старой и отвергнутой. Ей вот-вот исполнится сорок пять. Она понимала: брак с герцогом, скорее всего, ее последний шанс. Этот брак установит мир между Англией и Францией, сделает ее помощь гугенотам более полновесной и, помимо всего прочего, покажет Роберту, что она ничуть не страдает по нему.
Учитывая его строгую приверженность протестантизму и немалую ревность (Елизавете хотелось так думать), Роберт, конечно же, возненавидел этот союз. Зато остальные советники были на ее стороне. Даже Бёрли, предвкушая перспективы брака Елизаветы с герцогом, сделался романтиком и теперь воспевал узы брака, чуть ли не на каждом углу расхваливая достоинства герцога Анжуйского. Елизавета не представляла, как бы к этому отнеслась его жена, суровая, сдержанная Милдред. Наверняка просто бы не узнала преображенного Сесила, внезапно заговорившего поэтическим языком. Во всяком случае его прославления брачного ложа и наслаждений, которые Психея познала с Купидоном, Милдред бы точно не понравились. Елизавета позволяла себе игнорировать протесты Роберта. Какое право он имеет возражать? Он вообще был у нее в долгу, отвергнув ее ради той женщины.
А та женщина, явно не думавшая сейчас о гневе королевы, уже находилась на сносях. Настал день, которого Роберт ждал и боялся. Служанки Летиции не допускали его к жене. Он мерил шагами галерею, прислушиваясь к каждому звуку. Вздрагивал от доносившихся из-за закрытых дверей криков жены. Что там сейчас происходит? Как протекают роды? Роберт изнывал от ожидания.
Время ползло еле-еле. Устав ходить, Роберт плюхнулся на диванчик возле окна. Он пил бокал за бокалом, топя в вине свои страхи. Крики сменились тихими стонами, после чего наступила полная тишина. Роберт встал, мгновенно протрезвев, и опять начал свои хождения взад-вперед. Ну когда же они наконец скажут, кто у него родился? Сколько можно мучить отца неопределенностью?
Теряя терпение, Роберт громко постучал. Дверь тут же открыли. На пороге стояла повитуха – дородная деревенская женщина, славившаяся своей искусностью и имевшая высокую репутацию. Обычно она держала себя уверенно и грубовато, однако сейчас стояла, опустив плечи. Она была чем-то напугана… За спиной повитухи Роберт увидел служанку с матерчатым свертком. Роберт боялся даже подумать, чту все это значило.
Бог ей судья, но когда Елизавета узнала, что соперница родила мертвого ребенка, она обрадовалась. По крайней мере, не придется терзать себя мыслями, что сын Роберта мог бы быть их общим ребенком.
