Камиль Яшен - Хамза
- Я не могу поджечь мазар, - сказал Кара-Каплан, - рука не поднимается... Это слишком тяжкий грех... Где и когда мусульманин поджигал могилу святого?..
- Дурак! - крикнул Миян Кудрат. - Поджигай!.. Я всё беру на себя!..
- Мои люди убьют меня, - сопротивлялся Кара-Каплан, - это же святое место...
- Поджигай! - ярился Миян Кудрат. - Так хочет аллах!.. Сегодня святой Али явит чудо - земля разверзнется под ногами неверных и поглотит их вместе с мазаром!.. - Он сделал паузу и спокойно добавил: - И мы будем спасены, Кара, глупая твоя голова... Всё превратится в пепел...
На четвёртую ночь осады мавзолей святого Али-Шахимардана загорелся. Его поджёг шейх Исмаил.
Всю ночь накануне он вместе с несколькими ишанами и муллами, получившими благословение самого хазрата, обкладывал стены мазара старыми дровами, соломой и обильно политым керосином тряпьём.
...Красноармейцы учуяли запах керосина.
- Степан Петрович, - доложил командиру полка его заместитель Григорий Михайлов, - кажется поджечь хотят...
Соколов потерял много крови. Рана начала гноиться. Сознание иногда покидало его.
- Где же наши? - с тоской спросил Степан, поднимая тяжёлую голову.
Он сидел на полу мазара. Вокруг лежали убитые и раненые бойцы.
- Где Каплин?
- Убит.
Соколов уронил голову на грудь.
- Поджечь нас хотят, Степан Петрович... Что делать?
- Держаться, держаться... - шептал Соколов, теряя сознание... - Держаться до последнего...
И вдруг в потухающем его сознании ярко вспыхнула голубая звезда... "Почему? - успел ещё подумать Степан, и перед ним возник давний бой в пустыне, когда его отряд одержал полную победу над басмачами. - Зачем голубая звезда?"
Описав крутую дугу, голубая звезда медленно опускалась вниз, потухая...
И погасла.
Пламя охватило здание мавзолея. Огромный столб дыма поднялся над горами. Языки огня лизали деревянные перекрытия и купол. Издалека было видно, как он, сильно накалившись, стал похож на малиновую юрту.
Внутри мазара начали рваться ящики с патронами.
Вдруг оглушительный взрыв потряс всё здание. И ещё один!.. И ещё!.. Пламя подобралось к ящикам с гранатами...
Пылающий купол рухнул вовнутрь. И сразу, ничем больше не удерживаемые, обвалились высокие кирпичные стены.
Рвались гранаты и патроны под развалинами. Облако гари и сажи висело над уничтоженным огнём мавзолеем. Но земля под гробницей не разверзлась. Святой Али не явил чуда...
И, потрясённые этим несбывшимся предсказанием Мияна Кудрата и неисполнившейся волей аллаха, жители кишлака начали постепенно покидать холмы Шаланга и уходить подальше от проклятого места, где было совершено небывалое святотатство и невиданное надругательство над мусульманской верой.
И самое страшное заключалось в том, что надругательство это - сожжение усыпальницы святого Али - благословили столпы шариата, отцы веры.
Только на пятый день в ущелье Шахимардана появились первые воинские части Красной Армии. За ними шёл отряд коммунистов-добровольцев Ферганы. Хамза был среди них.
Потрясённый, стоял Хамза перед дымящимися руинами мавзолея, под которыми погиб Степан. Слёзы застилали ему глаза.
Но потом пришла ярость. "Я рано выпустил из рук винтовку, - думал Хамза. - Борьба не утихла, борьба не окончена. И гибель Степана - жестокое напоминание об этом. Надо продолжать борьбу. Враг исчез, враг скрылся. Он ушёл в горы, он затаился, но он рядом, он будет нападать ещё не один раз. Он изменит свое обличье, он будет действовать другими способами, но это ничего не изменит, это не спасёт его. Пощады ему не будет нигде и никогда!"
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава одиннадцатая. ДВУГЛАВЫЙ ШАЙТАН
1
В Самарканде кончалась пора осеннего листопада. Сады и бульвары сбросили свой зелёный наряд. Пришло время, сказав слова благодарности кормилице земле и воздав должное щедрости солнца, считать дары урожая. По оживлённым улицам города катят арбы, идут, подгоняемые хозяевами, в сторону рынка трудолюбивые ослики, нагруженные корзинами и мешками с фруктами, овощами, арбузами, дынями.
На базарной площади, как всегда, - столпотворение: шумят, кричат, торгуются, размахивают руками... Но вдруг произошло что-то необычное - появился какой-то странный караван. Раздвигая удивлённо примолкшие толпы продавцов и покупателей, медленно продвигался он вперёд.
На пёстром палантине, установленном на переднем верблюде, сидели музыканты. Они были так ярко одеты, что невольно привлекали к себе внимание.
- Артисты! Артисты приехали! - раздались крики.
На верблюдах, следовавших за первым, действительно ехали артисты. Один был загримирован под бая, второй - шейхом, третий - муллой, четвёртый - купчиком... остальные - дехканами, рабочими, красноармейцами. Это была агитационная труппа местного театра, руководимого Хамзой Хаким-заде Ниязи.
На голове последнего верблюда красовался огромный цилиндр.
- Чемберлен! Чемберлен! - слышалось отовсюду.
Осёл, замыкавший караван, изображал бюрократа. К его спине был привязан огромный бутафорский карандаш, несколько бутылок с чернилами и груда бумаг, папок, жалоб, заявлений...
Все артисты держали в руках злободневные лозунги и плакаты.
Красочная процессия остановилась в центре базара. И сразу прекратилась торговля. Народ обступил караван. Все с откровенным любопытством - кто с восхищением, кто разинув рот, кто с ухмылкой, а кто и с явной злобой - рассматривали прибывших.
Юсуфджан-кизикчи (да, да, он самый, наш старый кокандский знакомый, знаменитый народный острослов, а ныне артист государственного театра Юсуф Шакарджанов, постаревший погрузневший, но все ещё бодрый, весёлый, с напускным величием сидевший на одном из верблюдов и изображавший из себя глашатая, обращаясь к народу, начал громко вещать о последних событиях, излагая их, по традиции складно и в рифму:
- Эй, люди добрые! Кто хочет вкусить новости как лепёшечки сдобненькие?! Кто хочет увидеть муллу дородного как шакала голодного, который за драконовский аппетит прозван всеми паразит?! На плов везде первым поспевает, всех больше пожирает, потом от осла в бок копытом получает и только потому не подыхает, что день и ночь чётки перебирает!.. Кто, увидев такое, желает похохотать, должен к нам скорее бежать!
Показывая рукой на "великих мира сего", заносчиво восседавших на верблюдах, Юсуфджан представил их народу:
- Рёбра - как лестница, худущ как кляча, тощий и длинный, глазами своими крысиными так и рыщет... Дяде мулле наш салям!
Взрыв хохота, восторженные крики, аплодисменты.
А кизикчи продолжает:
- Как мыло скользкому, как тухлая дыня трухлявому нашему старому дедушке баю салям!.. Как топор грозному, как жена шейха толстому, дяде ишану со всеми его мюридами-лизоблюдами салям!.. Как рыба арычная дохлому, как прошлогоднее мясо червивому, древнему дедушке полицейскому наш салям!
Толпа вокруг каравана всё время увеличивалась. Некоторые торговцы даже лавки свои закрыли, чтобы только не прозевать начало представления.
Один из артистов, загримированный под знатного духовника - лёгкий белый камзол, на голове огромная чалма, - закричал хриплым басом:
- Внимайте и трепещите! Эй, погрязшие в грехах! Кто я есть - всем ведомо! Кто не ведает, да будет знать! Я непревзойдённый в хитрости обжора и обдирала правоверных, утонувший по уши в похоти шейх по имени Исмаил!
Когда смех и крики утихли, Юсуф-кизикчи стал перечислять "достоинства" Исмаила:
- Наш уважаемый шейх в последнее время настолько отощал, что если на одну чашу весов поместить его, а на другую самого пребольшущего из всех больших быков, то шейх, ей-богу перетянет! Если кто усомнится в этом, того жена покинет! Полнота - есть благо, получаемое нашими духовниками в наследство от святых прародителей! По этой самой причине им иногда даже нет дела до собственных жён - брюхо не позволяет! Их святейшество желало бы, обратившись в прах, пребывать подальше от жены и от бренного мира! Но, как говорится, хочется и колется! Пока же этот почтенный шейх предпочитает пичкать себя дармовой едой от паломников, получать денежки и пожертвования, из коих более всего он любит юных красоток! От их улыбок и чар их святейшество настолько располнело, что поручили молебны одному своему мюриду, а святые радения другому!
Снова раздался хохот.
Юсуф-кизикчи, обращаясь к народу, продолжал:
- Разлюбезные! Наш святой и ныне хотел бы одним глазом зариться на денежки, другим - на коран! Но сейчас его опалило каким-то огнём, и он обратился теперь в новую веру!.. Одним словом, добрые люди, перед выборами в местные Советы депутатов трудящихся, которые скоро произойдут, наш духовный наставник своими устами хочет высказать вам своё напутствие. Ваш долг - внимать ему и выполнять все его пожелания...
Неожиданный поворот представления озадачил зрителей.
Тихо стало на базаре, и артист, исполнявший роль шейха Исмаила, с присущей его сану величественностью во взгляде и самоуверенностью произнёс:
