Саймон Скэрроу - Преторианец
Боль от смертельной раны, кажется, лишь ещё больше разъярила бандита, он бросился на Катона, и они оба свалились на стол. От удара оба выронили из рук мечи. Лицо противника было в ладони от лица Катона, он чувствовал кислый перегар, отдающий дешёвым вином и жареным мясом. Одна его рука протискивалась вверх по груди Катона, и тот понял, что бандит старается дотянуться до его горла. Он вцепился в эту ладонь и попытался отвести её в сторону, но противник оказался сильнее, и Катон почувствовал, как его пальцы злобно вцепились ему в горло. Он смутно ощущал у себя на животе и груди что-то мокрое и горячее – противник истекал кровью. Катон впился ногтями в руку врага, но та ещё сильнее сжала ему горло, и он почувствовал, как у него перед глазами всё расплывается и их застилает красная пелена.
Шагах в двадцати от него Макрон сцепился с ещё одним из бандитов Цестия; они ухитрились схватить друг друга левой рукой за кисть правой и теперь пытались пересилить один другого в этом смертельном поединке. Оба смотрели прямо в глаза друг другу, и бандит отчасти прорычал, отчасти засмеялся, напрягая мышцы и чувствуя, что рука Макрона поддаётся его усилиям.
– Это всё, на что ты способен? – насмешливо прорычал он.
– Не совсем, – бросил в ответ Макрон. – Вот, смотри!
Он отвёл голову назад и свирепым броском вперёд боднул противника в лицо. Этим приёмом он неоднократно пользовался в боях и схватках, но редко без шлема на голове. Головы столкнулись с резким громким стуком, нижняя челюсть бандита захлопнулась, прикусив ему язык. Макрон ощутил режущую боль во лбу, даже голова закружилась.
– Сволочь, как больно… – простонал он. И сразу же, чувствуя, что хватка противника ослабла, он отбросил его от себя, высвободил правую руку и вонзил клинок в горло бандита. Тот осел, опустился на колени, из раны хлынула кровь. Макрон пнул его ногой и отшвырнул в сторону, на землю. И оглянулся вокруг. Схватка продолжалась по всей площади пещеры; на земле, на столах и скамейках уже лежало несколько тел. Цестий обменивался яростными ударами меча с одним из германцев, а Септимий как раз прикончил своего противника ударом в сердце. Тут Макрон забеспокоился – он нигде не увидел своего друга. Но тут заметил невдалеке два тела, сцепившиеся в смертельном захвате, лёжа на столешнице. Тот, что оказался сверху, был один из бандитов Цестия. Что же до того, кто был внизу, то Макрон смог разглядеть лишь то, что он высокого роста и худой и что он отчаянно сучит своими длинными ногами, пытаясь высвободиться.
– Ну нет, так дело не пойдёт, – пробурчал он себе под нос, бросаясь на помощь Катону. Пробегая мимо сражающихся людей Плаута, он увидел, как Цестий обрушил свой меч на голову дравшегося с ним германца, разрубив тому череп. Главарь бандитов яростным движением высвободил меч и отступил на шаг, чтобы быстро обозреть поле сражения. Горько усмехнувшись, он развернулся и бегом бросился к лестнице, стоящей у стены.
– Вот дерьмо! – Макрон скрипнул зубами. Он был в десяти шагах от Катона, и путь к нему перекрывали несколько сражающихся бойцов. Катона нужно спасать, но одновременно нужно преследовать Цестия, не дать ему скрыться. И тут Макрон заметил центуриона Плаута – тот поразил своего врага, прижатого к другому концу стола, на котором барахтался придавленный противником Катон.
– Плаут! – крикнул Макрон.
Центурион резко обернулся к нему, и Макрон мотнул головой в сторону Катона:
– Помоги ему!
Плаут глянул на стол и кивнул, а Макрон тут же выбрался из схватки и рванул следом за Цестием. Главарь бандитов уже успел раскидать в стороны столы и скамейки и пробрался в другой конец пещеры. Вот он достиг подножия лестницы, сунул меч в ножны и прыгнул сразу на вторую перекладину. Ухватился руками за толстые поперечные брусья над головой и начал подниматься по лестнице с завидной ловкостью и быстротой, так что когда до лестницы добрался Макрон, бандит был уже вне пределов досягаемости. Калиги Цестия уже скребли по карнизу над верхней ступенькой, когда Макрон начал карабкаться следом за ним. Он успел подняться футов на шесть, когда почувствовал, что лестница под ним шатается. Он инстинктивно прижался к ней и посмотрел вверх. Сверху над ним нависал Цестий. Он старался оттолкнуть лестницу от стены, от карниза. Макрон поначалу решил, что лестница стоит под слишком острым углом, чтобы Цестию удалось её оттолкнуть, но бандит вытянул ногу и пнул лестницу изо всех сил. Лестница отклонилась назад, на мгновение замерла в неустойчивом положении, а потом медленно начала падать в пещеру, увлекая с собой Макрона.
Красный туман продолжал застилать глаза Катону, и сквозь него он смотрел в лицо человеку, старавшемуся его задушить. А у того на губах пенилась кровавая слюна от прокушенного языка, и её капли падали Катону на щёку. Бандит изо всех сила сдавливал ему горло, это было мучительно больно, и Катон, собрав все силы, стал отбиваться от противника ногами, пинать его калигами, а потом ударил его кулаком левой в лицо, ещё и ещё раз, сильнее и сильнее. Он отчаянно сопротивлялся, но при этом вроде как видел себя сверху – с глубоким сожалением и печалью от столь бездарной, позорной смерти в пещере, от рук похабного уличного разбойника, да ещё и воняя при этом дерьмом. Едва ли достойный конец для увенчанного наградами солдата, намеревавшегося жениться на дочке сенатора. При этой мысли его сердце заполнила тоска по Юлии и откуда-то вдруг пришла решимость ни за что не подохнуть в этой гнусной пещере. Он напряг шейные мышцы и как можно сильнее прижал нижнюю челюсть к груди. Он перестал хвататься за руку противника и терзать её ногтями, а вместо этого изо всех сил засадил пальцами ему в глаза.
Его противник взвыл от боли и ярости, заплевав Катону всё лицо кровью, но хватку не ослабил. Наоборот, нажал Катону на горло ещё сильнее, угрожая сломать его; у префекта помутилось в голове, и он даже закрыл глаза. И в этот момент стискивавшие ему горло руки вдруг ослабли и совсем куда-то подевались, тяжёлый груз, давивший ему на грудь, тоже исчез. Он открыл глаза, проморгался и увидел своего противника, зажатого в волосатых лапищах Плаута. Яростным рывком центурион свернул бандиту шею – позвонки громко хрустнули – и отшвырнул мёртвое тело с торжествующим воплем: «Ха!» – а потом рывком поднял Катона со стола и поставил на ноги.
Катон кивнул в знак признательности и тут же скривился от боли. Потрогал рукой горло, очень осторожно. Ему потребовалось время, чтобы стоявший перед глазами кровавый туман хоть немного рассеялся, чтобы прошло тошнотворное головокружение. А Плаут, видя, что он уже в состоянии сам себя защищать, повернулся и снова бросился в схватку.
Быстрого взгляда по всей пещере Катону было достаточно, чтобы понять, что люди Цестия проигрывают бой. Большая их часть уже валялась на земле, равно как и несколько германцев и две женщины. Ещё три девки сбились в кучу в углу пещеры и в страхе хватались друг за друга, наблюдая за боем. Одна из них, более крепкого сложения и явно более храбрая, чем её подружки, стояла с обнажённой грудью, с мечом в одной руке и кинжалом в другой и пронзительно кричала что-то двоим улыбающимся германцам, которые на неё надвигались. Катон узнал её – это была та девка, что совсем недавно сидела на коленях у Цестия. Один из германцев опустил меч ниже и издевательским жестом тоже обнажил грудь, приближаясь к ней. Она перестала кричать и визжать и прыгнула вперёд, мотая грудями и пытаясь пырнуть его клинком. Германец рассмеялся и подался в сторону, а потом шлёпнул её по заднице, когда она проскочила мимо него. Но она успела застопорить, развернуться на месте и всадила меч ему в бок, а потом взмахнула другой рукой и пронзила ему горло кинжалом. Смех германца захлебнулся в хлынувшей крови, он захрипел и схватился рукой за горло, пытаясь остановить кровь.
– Варвар! Подонок! – завизжала она. – Подохни, скотина!
Но это были её последние слова. Второй германец страшным ударом пронзил её мечом насквозь, отчего она отлетела на несколько шагов назад и упала на землю. И германец вырвал клинок из её внутренностей.
Катон оторвал взгляд от этой сцены и продолжил свои попытки отыскать глазами Цестия. Среди тех, кто ещё оставался на ногах, главаря бандитов не было. Потом он увидел Макрона, который поднимался с земли в противоположном конце пещеры и высвобождался из-под лестницы, которая свалилась прямо на него. А выше, на каменном карнизе, Катон уловил какое-то движение – это, несомненно, был Цестий, его высокую и мощную фигуру нетрудно было разглядеть в свете пламени факела, горящего у выхода из тоннеля. Потом он повернулся, выдернул факел из держалки и бросился в тоннель. Катон быстро отдал приказ Плауту оставаться в пещере и охранять вход в неё, пока сюда не прибудет подмога.
К тому моменту, когда Катон добрался до своего друга, Макрон уже поднялся на ноги и устанавливал лестницу обратно на место. Он оглянулся назад, услышав шаги Катона, и заметил свежие кровоподтёки и следы от пальцев у того на горле.
