Молчаливое желание - Кристина Александровна Борис
— Видимо скучает по дому. Утешь, Господь, невинное дитя и принеси ей покой и душевную радость, — взволнованно прошептал священник, слегка приподняв руки для молитвы.
— Пусть Господь услышит наши молитвы, — так же тихо продолжила сестра Августа.
— Да будет так! — чуть громче произнёс священник, тем самым поставил точку в своём обращении. — Сестра Августа, могу я поговорить с вами наедине?
— Конечно! — женщина убрала руку с плеча Эдны и, поднявшись со скамейки, последовала за священником.
— О чём вы хотели со мной поговорить?
— Буду краток. Об Эдне. Я взял её с собой больше из жалости. Точнее, это было, на самом деле, основным моим порывом…
— Да, ваша просьба об особом уходе могла быть удовлетворена нашими руками.
— Но вы не представляете из какого ужасного позора я её спас. Бедняжку изнасиловали и оклеветали.
— Ох!
— Я не мог оставить её на растерзание.
— Вы поистине сделали всё верно!
— Но она, может быть, по воле Господа, несёт дитя…
— Возможно.
— К тому же я сторонник того, что женщина в такие срамные дни не смеет мне помогать…
— Понимаю…
— Я хотел бы вас попросить проследить за несчастной. Если у неё наступит кровь, сообщите мне. Я буду освобождать её в эти дни от работы и молиться за её здравие.
— А если не случится такого?
— Наблюдайте каждый день. Если спустя полную фазу луны не случится, будем искать подходящее место для бедняжки, чтобы подготовить её к родам.
— Да убережёт Господь несчастную от тяжкой судьбы.
— Я могу полагать на то, что наша беседа останется между нами?
— Несомненно. Я буду оберегать Эдну как свою духовную дочь.
— Как и я… Я знал, что на вас можно положиться.
Спустя несколько недель священник получил радостную весть от сестры Августы и, как было задумано, он освободил девушку на время этих дней от работы и поблагодарил Бога в молитве за то, что не дал случиться оплошности.
Такое диссонансное поведение мужчина оправдывал тем, что, если Господь позволил такому случиться, значит так оно и нужно. Священник стал считать Эдну своей духовной женой, чтобы усмирить свой стыд и боязнь получить справедливое наказание.
После этого Яков стал находить удовольствие в таком скучном и монотонном действии как исповедь. Среди многочисленных перечислений гнева, несоблюдения поста, кражи и вранья, попадались случаи блуда. На этом грехе священник выяснял подробности настолько сильно, что исповедующиеся выходили измождённые от долгой беседы и стыда, после произнесённых откровений.
Якову нужно было знать всё: позы, частота, места, чувства, испытанные в начале, середине, конце. Чтобы пресечь малейшие подозрения, священник выборочно допытывал грешника с совершенно другими грехами, тем самым, не заостряя внимания на том, что несладко в исповедальне приходится только тем, кто совершает блуд.
Естественно, всю полученную информацию он испытывал на Эдне, которая вернулась к своим прежним обязанностям. Яков, как влюблённый юноша, только открывший для себя язык любви, всё больше и больше пробовал что-то новое, познавая тело Эдны и свои возможности.
С того самого момента он больше не допускал оплошностей и изливал семя только на бедра или живот Эдне, а затем тщательно убирал следы. Девушка покорно выполняла поручения и не сопротивлялась воле священника, думая лишь о том, чтобы это побыстрее закончилось.
Данные встречи были обыденны и часты, однако каждый из героев хорошо играл свою роль. Один из-за собственного желания, другая — по нужде. Однако каждый переживал настоящую бурю эмоций, и вновь это было разносторонне и непохоже.
Яков испытывал полную эйфорию от происходящего — всё, о чём он мечтал, случилось. У него была большая паства, которая его чтила и уважала. У него была власть над их душами, но не телами. У него была женщина, которой он владел, а она не смела даже слова ему сказать. У него была власть над её телом, но не душой.
Он почувствовал себя полноценным мужчиной благодаря ей, чего ранее не смогла дать Энн. Однажды он вспоминал её и усмехался собственным мыслям: сейчас она, если осталась живой, стара, имеет выводок детей, которые высосали из неё все жизненные соки и былую красоту. Она явно не так богата и могущественна. А он? Живёт в достатке, любим и уважаем народом, а ещё имеет такую молодую женщину, какой Энн не будет уже никогда!
Даже изначальное чувство стыда исчезло со временем, уступив место чувству собственного превосходства. Лишь только в глазах Эдны он видел то самое чувство, и, очевидно, оно ему не нравилось, поскольку заставляло его спускаться с выдуманного пьедестала в немного некрасивую реальность. Реальность того, что он насильно держит девушку, не давая ей выбор, шантажируя неопределённостью.
Он писал обнадёживающие письма матери Эдне, которые явно с особым усердием читал ей молодой священник, занявший его место. В них Яков описывал Эдну, как девушку, которая вспоминает о печали лишь тогда, когда вспоминает о родном доме, братьях и сёстрах.
“Уверяю Вас, я совершенно позабыл, когда я видел Эдну без улыбки. Это чистое создание усердно трудится и молится. На неё даже засматриваются местные юноши, но она лишь улыбается им. Клянусь вам, это не просто улыбка смущения. Это улыбка лукавства! Но ничего блудного, не подумайте! Девушка целомудренна.
Правда, поклонники иногда настолько настойчивы, что, боюсь, вынужден скоро уступить её самому целеустремлённому и выдать замуж! Не переживайте, я выберу ей жениха, как подобает матери и отцу! Только лучшее! Конечно, я постараюсь учесть её желание.”
Яков был уверен, что подобные слова успокоят беспокойное сердце матери Эдны и был совершенно прав. Он получал ответные письма от матери, написанные рукой священника, в которых она благодарила его за всё.
“Бог свидетель того, как пылко я молюсь о Вашем здравии каждое утро и вечер. То горе, что заставило меня расстаться с моей любимой дочерью, подарил ей шанс на счастливое будущее. О да, моя девочка всегда была улыбчивой, пусть и скромной. Как бы я хотела её видеть в подвенечном платье! Быть может, Господь подарит мне такую возможность. Не сомневаюсь в вашем выборе и с нетерпением жду вашего следующего письма!”
В действительности же было совсем не так. Эдна ни разу не улыбнулась при священнике с тех самых пор, как мужчина взял её против воли в собственной спальне.
Во время соития её взгляд был мёртвым и безучастным — никто не смел смотреть друг другу в глаза. Однажды Яков сделал это, и в этот же миг мужчина не смог совершить желаемое из-за опавшего члена.
Когда они не занимались
