Любовь и проклятие камня - Ульяна Подавалова-Петухова
В разгромленной комнате супругов, пропитанной запахом крови и вывороченных потрохов, было все семейство.
Один из близнецов ухмылялся, пытаясь вытащить торчащее из груди древко копья, держась обеими руками за скользкий черенок. Копье было боевым, не рассчитанным на беззащитного человека. Его наконечник вонзился в тяжелый огромный сундук, да так там и застрял. Лишь мертвые руки продолжали держаться за черное от крови древко. С другой стороны, в двух метрах от брата, слева от матери, в луже крови лежал второй старший сын бывшего советника. Его пальцы судорожно сжимали рукоять меча, но сил подняться не было. Прямо за спиной Елень стояла напуганная Сонъи, а малыш Хванге обозленно смотрел на стражников единственным не подбитым глазом. В маленькой ладони он сжимал самый обычный нож.
Соджун еще раз обвел взглядом остатки этой прекрасной семьи, задержал взор на старшем сыне советника, которому не удавалось подняться.
«Не жилец»,— подумал он и вздохнул.
Он даже не шагнул навстречу к ней. Он даже не шевельнулся. Он просто вздохнул, как вдруг отточенная сталь клинка в мгновение ока рассекла воздух, остановившись в считанных сантиметрах от его лица — тяжелые стеклянные бусины гыткыма[4] его чжонрипа рассыпались со стуком по полу. Капли холодной чужой крови с острия упали на лицо Соджуна. Сбоку в то же мгновение скрипнула тетива взведенного лука.
— Не стрелять! — заорал капитан стражи. Он опять ударил клинком по луку, и стрела ушла в бок, прошив насквозь бумажную перегородку между комнатами.
— Я сказал не стрелять! — твердо повторил он.
— Капитан, нам не взять ее живой! Она одна здесь всех положила! — закричал какой-то солдат, чье имя Соджун не знал.
— Она моего брата убила! Тварь такая! — заорал солдат справа и бросился было на женщину.
— Я сказал не стрелять! — глухо повторил Соджун.
Тут к нему подошел капитан Сон, командующий отрядом этих солдат. У него была перевязана рука, которая, судя по перекошенной роже, изрядно болела.
— Капитан Ким, что вы здесь делаете? — спросил он.
— То же, что и вы, капитан.
— Насколько мне известно, вы в данный момент должны быть в поместье другого предателя, — прошипел он прямо в ухо нежданному визитеру.
— А вы, я вижу, тут решили порубить всю семью. Не щадя никого? — в тон ему прошептал тот.
— Так и ступайте себе!
— Я не дам вам убить беззащитную женщину с детьми, — сказал, как отрезал Соджун.
— Беззащитную? Беззащитную? Беззащитную?! Да ты верно умом тронулся, капитан Ким! — загоготал капитан Сон, обводя рукой вокруг. — Ее предателя-мужа мы убили сразу, а здесь… Вот здесь! ЗДЕСЬ! На этом самом месте всех положила она! Она ведьма! Женщина не может так биться на мечах. Три человека ее не смогли сдержать! Она вырвалась, отобрала у одного из солдат меч, серп этот… откуда-то взяла и все! Никто подойти не может! Ты видишь, сколько здесь трупов, а, капитан? Сколько? Пятеро, шестеро, семеро и там восьмой! И все от ее руки пали.
Соджун оглянулся на Елень. Она молчала, будто воды в рот набрала, лишь темно-зеленые глаза казались почти черными и зло блестели исподлобья. Молчали и дети.
— Как бы там ни было, я все равно не дам тебе ее убить, — между тем проговорил Соджун, и, подобравшись чуть ближе к капитану, шепнул. — Сколько времени твой отец занимает должность при дворе? А долго ли он просидит на этом месте, если ты сейчас не отступишь? Я ведь единственный сын семьи, неужто отец откажет мне в маленькой просьбе?
Капитан Сон отшатнулся от Соджуна, буравя его тяжелым взглядом.
Соджун, уже зная, что одержал эту победу, обернулся к Елень.
— Госпожа…, — начал, было, он.
— Ты! — тяжелый клинок вновь взмыл вверх и, загудев, остановилось прямо перед лицом Соджуна. — Ты! Собака! Мой супруг так уважал тебя! В этом доме тебя встречали как самого дорого гостя, и вот она — твоя плата! Ты сгоришь в аду! Проклинаю тебя!
Такой он ее никогда не видел. От ее слов, словно отхлеставших его по щекам, ему было и горько, и больно. Он опустил глаза. Смотреть на ее разъяренное лицо, по которому градом текли слезы — по его вине пролитые!!! — сил не было.
— Таких как она не приручить! — подытожил капитан Сон. — Таких убивают на месте!
— Я сам разберусь с этим, — тихо сказал Соджун в ответ и вновь посмотрел на нее.
Она лишь движениями локтей заводила детей себе за спину.
— Госпожа, — начал было Соджун.
— Она рабыня! — закричал капитан Сон, взвыв от боли. — Отгосподствовала!
— Госпожа, — в третий раз начал Соджун, — сейчас самое главное спасти жизнь вам и вашим детям. Бросьте оружие и сдайтесь. Я клянусь, вам сохранят жизни. Если же вы будете стоять на своем, то вы все погибните. Ваши оба старших сына уже мертвы.
Елень бросила взгляд назад, где в луже крови лежал один из близнецов. Пальцы больше не сжимали рукоять меча.
— Хвансу, — кое-как проговорила она. Сонъи заплакала, уткнувшись ей в плечо.
— Я прошу вас, — сказал Соджун, делая шаг ей навстречу. Он чувствовал, как за его спиной напряглись руки солдат, сжимая оружие. — Я клянусь вам, ваши дети будут жить!
— Какова цена словам предателя? — глухо произнесла Елень.
Соджуну пришлось проглотить этот упрек.
— Я клянусь вам, я сделаю все, чтоб вы попали в мой дом, под мою защиту.
— Защиту? — усмехнулась Елень. — О какой защите вы говорите, капитан Палаты Наказаний?
— Вашу дочь не продадут в дом кисэн, а сына не сгноят на черной работе, — твердо заявил Соджун, — клянусь именем моего единственного сына.
В этот миг что-то дрогнуло в темно-зеленых глазах, и напряженные плечи опустились, как и луки, и самострелы за спиной Соджуна.
— А если… вы не сможете… сдержать данное слово? — тихо спросила женщина.
— Моя жизнь в ваших руках, — так же тихо ответил Соджун, а
