Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона
Что до жителей острова, то они слишком хорошо знали о гибельном воздействии здешнего климата.
Англия, по-иезуитски тонко и изощренно, отправила Наполеона на этот проклятый остров, предписав ему проживание в Лонгвуде, самом вредном месте на всем острове.
Хадсону Лоу не было нужды думать о яде, который бы не оставил следа: пребывания в Лонгвуде было достаточно, чтобы освободить Англию от великого узника в самые короткие сроки. Впрочем, весь остров прямо-таки источал нездоровье. Из приходских книг известно, что мало кто жил здесь дольше сорока пяти лет. Хирург 66-го английского пехотного полка, расквартированного на Святой Елене, пришел к выводу: за один год от гепатита и дизентерии 2-й батальон 66-го полка потерял пятьдесят из шестисот тридцати солдат и вынужден был отправить в Европу семьдесят больных.
Ла Виолет и Элфинстоун, взбираясь с капитаном Батлером по скалистым склонам, ведущим к Лонгвуду, с унынием глядели на мрачный пейзаж, простиравшийся у них под ногами, где то там, то тут скалистые стены закрывали горизонт и преграждали доступ солнечному свету.
— Ну и ну, настоящая крепость! — воскликнул капитан.
— Скорее тюремный двор! — ответил Ла Виолет. — Да! Сдается мне, тяжко тут нашему императору! И сказать, что он не хочет покинуть вместе с нами эту дыру… Правда, из-за его сына… Любит он своего сына, а? Бедный маленький римский король, узник белых мундиров, как император — красных. Это не по-французски, не по-человечески, никак! Черт, стыд и позор для Франции… Нет больше во Франции солдат, черт побери!..
Ла Виолет с негодованием вращал тростью, лупя попадавшиеся ему под руку заросли эвкалипта. Он нашел выход сорвать злость из-за того, что император заперт в омерзительной горной тюрьме, а его сын, чудный малыш, томится в золоченой клетке Венского дворца.
Разбивая в пух и прах чахлые кустики, Ла Виолет орал:
— Погоди, Хадсон Лоу!.. Погоди, Веллингтон!.. Погоди, Блюхер!.. Погоди, Фуше!.. Погоди, жирная свинья Людовик XVIII!.. Погоди, проклятая шлюха Мария-Луиза!..
Элфинстоун, по-британски бесстрастный, прервал его:
— Поосторожнее, вы так разошлись, что, глядишь, перебьете все бутылки, лишите нас возможности выпить воды, которая течет из этой скалы…
— Вы правы, — неожиданно согласился Ла Виолет, опуская трость. — От этого себя забудешь… О! Дай мне волю, я держал бы здесь всех этих мерзавцев, кто предал, терзал и мучил императора!.. Может, чтобы не разбить бутылки, нам их опустошить?..
— Хорошо сказано, — обрадовался капитан Батлер. — Вот как раз то, что надо, тенистый утолок с ковром из мха и маленьким ключом из-под скал… В нем охладится наше капское вино. Прекрасное место подзаправиться… Ну-ка, Нэд, сооруди стол!..
Ла Виолет опустил на землю корзину с провизией.
Юнга извлек из нее содержимое, поставил бутылки под струю холодного ручья и накрыл на троих.
После завтрака Ла Виолет предложил отдохнуть в тени. Все с радостью согласились, поскольку располагали временем. Только в четыре часа они могли увидеть императора, говорил английский офицер.
В то время как все трое растянулись на перине из мха, освеженного источником, в тени скалы, где эвкалипты отбрасывали тощую тень, юнга воспользовался мигом свободы. После стольких месяцев на корабле, увидев деревья, солнце, опьяненный свежим воздухом, счастливый, что слышит пение птиц в кустарнике, он, не долго думая, отошел от «лагеря», где путники поддались сну, столь приятному и необходимому в жаркие часы дня, да еще в тропической местности.
Он шел и шел по пустынной тропинке, которая огибала скалу.
Добравшись до широкой равнины, юнга заметил белые палатки и солдат, готовящих еду, чистящих оружие и играющих в мяч.
Мальчик смотрел на них издалека, затем, заметив, как на краю леска, рядом с лагерем, красный солдат поднимает охрану, спрятался, боясь оказаться подстреленным. Он хотел вернуться на тропинку, по которой обогнул скалу, но не нашел ее…
Испугавшись, что его отругает капитан Батлер, юнга прибавил шагу.
Тропинка бежала вперед и как будто расширялась…
Мальчик вышел на полянку, где маячила черная будка часового. В нескольких шагах находился черно-белый шлагбаум, загораживающий дорогу и оставлявший справа и слева проход для всадника…
Андре отважно преодолел препятствие.
Местность, по которой он шел, была более обработанной, более ухоженной. Виднелись редкие аллеи посаженных то там, то тут деревьев. В центре лужайки росли эвкалипты и колючие кустарники.
Мальчик почувствовал капли пота на лбу. Он устал, его беспокоили мысли о выволочке, которую ему обязательно устроит капитан Батлер за то, что заблудился…
Понемногу юнгу охватывал страх: а если капитан и его спутники решили вернуться на борт?.. Корабль готов к отплытию. Если ушли без него? Что станется с ним? Один на этом острове, где он никого не знает?.. Как вернется в Европу?..
Ну нет! Не стоит бояться одиночества, ни того, что потерялся. Пережив многое, Андре чувствовал в себе силы выйти из любого положения без чьей-либо помощи. Ему хотелось вернуться в Англию, а оттуда — во Францию. Он все время думал о матери, такой доброй и нежной. Вспоминал ее светлые волосы и голубые глаза, как она улыбалась ему, когда он просыпался в их маленьком домике в Пасси, как она его ласкала и холила. Нет! Андре не забыл поцелуев своей матери, повторял про себя, что однажды увидит ее вновь. Он станет большим и сильным, он станет мужчиной, закаленным путешествиями, настоящим моряком, не отступающим ни перед чем. Тогда, без страха попасть в лапы мистера Индюка, который хотел сделать из него вора, не боясь и скупщицы краденого миссис Вонючки, не опасаясь быть схваченным за бродяжничество констеблями, под защитой звания моряка королевского флота, между плаваниями, он будет искать, будет расспрашивать и найдет мать.
В памяти всплыл образ Энни, и мальчик сказал себе, что ее он тоже хотел увидеть. Сколько бы историй он рассказал ей! Что случилось с бедной девочкой? Все так же продает цветы? Интересно, ждала ли она его, как обещала, возле кондитерской в Холборне? И что подумала, когда он не вернулся? Девчонки не представляют, что такое плавание. Она, небось, думает, что до Святой Елены как до Гринвича. Если пойдут в Пернамбуку, об этом говорил капитан, один Бог знает, когда они увидят лондонский мост. А Энни продает цветы и ждет его у лавки пирожника, где они так здорово кутили, распивая лимонад…
Мальчик скрыл от капитана Батлера все, что касалось детства. Сказал лишь, что его родители были на континенте и когда-нибудь он вновь встретится с ними. Капитан обещал помочь ему в поисках, но при условии, что парень будет учиться морскому делу на торговом судне и потом служить на одном из кораблей королевского флота.
Покидать капитана никак нельзя, следовало вернуться в порт и отправляться в Европу. И при мысли, что он может потеряться, что его могут оставить на острове без надежды когда-либо увидеть мать и Энни, у Андре замерло сердце, а глаза наполнились слезами…
Однако он пересилил минутную слабость, у него ведь была сильная воля.
— Полноте, — сказал он себе, — я уже мужчина, моряк… И речи быть не может о том, чтобы жаловаться и хныкать, это сделала бы Энни, потеряйся она здесь, среди скал и деревьев, так похожих друг на друга… Попытаемся найти дорогу!
Андре решительно пошел дальше, шагая по тропинке, очищенной от камней и вроде бы даже подметенной. Она расширялась и становилась все более ухоженной, почти как садовая…
На скале он заметил красивый странный цветок, причудливый розовый колокольчик с многоцветным венчиком, напоминающим сабо, с прожилками, где задержались капельки росы.
Андре сорвал этот дикий цветок и повертел его в руках, думая, что у Энни в корзине не было таких красивых и он с радостью подарил бы его ей, если бы случай, чудо, волшебная палочка из сказки, которую рассказывали матросы на полубаке, перенесли вдруг девочку из Лондона на Святую Елену.
Но Энни не появилась, не было волшебной палочки, и никакое чудо, кажется, не могло произойти.
За поворотом дорожки он вдруг увидел перед собой неказистый домишко, похоже, обитаемый, и совсем рядом идущего по той же тропинке, что и он, грузного мужчину в китайке и соломенной шляпе…
Человек шел медленно, глубоко задумавшись.
Иногда он останавливался, доставал из табакерки щепоть табаку и вновь продолжал путь, не обращая, казалось, никакого внимания на окружающую природу.
Заметив идущего, Андре, уже направившийся к дому, им обнаруженному, чтобы спросить дорогу, решил обратиться к нему. Может быть, он объяснит, куда идти.
Мужчина остановился, как он это делал уже много раз. Затем, разглядев скалистый уступ, сел, вынул из кармана платок. Сняв шляпу, вытер капли пота, блестевшие у него на лбу.
