Наталья Павлищева - Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы
Терезу горячо поддержала подруга, она не стала приподнимать платье, но тоже фыркнула, не давая ему времени возмутиться:
– Потому что только ничтожный слуга мог бы бояться сделать такое толковое предложение и бояться при этом за свое место!
Вообще-то так разговаривать с Баррасом было рискованно, он мог действительно выставить обеих, но женщин, что называется, понесло.
Выручил всех троих стук в дверь. Зная, что слуги ни за что не рискнут беспокоить его по пустякам, если в кабинете дамы, тем более такие, Баррас с облегчением крикнул:
– Войдите!
Словно спасаясь, он почти бросился навстречу вошедшему с письмом на подносе слуге. При этом директор не заметил, как переглянулись между собой дамы, и тем более не увидел их сдержанные полуулыбки, которые обе поспешили спрятать.
– Ха, письмо от Шерера.
– Ах, вы с ним еще и дружите… Тогда понятно, почему никуда не годного Шерера нельзя заменить на толкового Бонапарта! – В голосе Жозефины задрожали слезы.
В другое время эти слезы произвели бы на Барраса должное впечатление, но только не сейчас, он просто бросился изучать письмо Шерера, потому что оно было ответом на его собственное. От того, что в этом ответе, зависело все дальнейшее поведение Барраса, в том числе и разговор с любовницами.
– Ах, подлец! Как он смеет!
– Кто, Шерер? А чего ты еще от него ожидал?
Баррасу поинтересоваться бы, откуда вообще Тереза знает, что€ в письме, но он был слишком захвачен своим возмущением.
– Этот мерзавец смеет мне что-то советовать и высмеивать мои советы!
Баррас поднял глаза на подруг, которые в ожидании вглядывались в его лицо:
– Будь по-вашему! Бонапарт будет командовать итальянской армией! Завтра же! А сейчас отправляйтесь по своим делам, мне нужно кое-что написать.
И снова он не обратил внимания, что дамы поспешили прочь с явным облегчением.
Уже за дверью Тереза тихонько поинтересовалась у подруги:
– Ну, ты довольна?
– Я боялась, что ты уже никогда не явишься…
– Ты поедешь за своим супругом в Италию? – почти ласково поинтересовалась Тальен.
– Вот еще!
Глаза Терезы сверкнули бешенством, она вовсе не для того два дня прятала письмо от Шерера и взламывала печать, чтобы подруга оставалась при ее любовнике. Стоило ли подстраивать вот такое, чтобы Жозефина, став генеральшей, оставалась на глазах у Барраса? Но Богарне не смутилась, она наклонилась к подруге и зашептала, блестя глазами:
– У меня такой очаровательный молодой любовник в Париже! Ты хочешь, чтобы я бросила его и потащилась за Бонапартом из своего удобного гнездышка в походную палатку? Супруга генерала вовсе не должна следовать за ним во все военные кампании, достаточно того, что я буду ждать его дома…
Обе женщины рассмеялись, но от Жозефины не укрылся ревниво-настороженный взгляд Терезы. Она сочла нужным добавить:
– Это секрет, умоляю, не вздумай проговориться Наполеону. Как все корсиканцы, он безумно ревнив и бог знает что будет, если догадается.
Вот теперь Тереза рассмеялась с удовольствием. Жозефина доверила ей тайну, которой можно шантажировать. В случае если она еще попытается встретиться с Баррасом, подруга легко могла этой тайной воспользоваться. Терезе в голову не пришло, что Бонапарт знал о молодом человеке, но не придавал значения бывшим увлечениям Жозефины, вернее, наивно считал, что все будет позабыто, как только они станут любовниками.
Любовниками они стали, Жозефину не очень устраивал Наполеон в постели, но она понимала, что ради столь благого дела, как замужество, можно немного и потерпеть. Лишь бы только обещание Барраса отправить Бонапарта в Италию вместо Шерера не слишком затянулось в исполнении…
Наконец сбылась его мечта попасть наверх, в спальню виконтессы Богарне. Нет, вовсе не для того, чтобы посмотреть, как живут виконтессы, Наполеон мечтал увидеть не спальню, а ее хозяйку во всей красе, а потому не обратил особого внимания на обилие зеркал (Жозефина очень любила свои отражения), что стены очаровательной уборной рядом со спальней разрисованы цветами и птицами, что на розовом шелковом покрывале по-хозяйски расположился Фортюне, явно не собираясь уступать место никому.
В неверном свете нескольких свечей вовсе не был заметен возраст Жозефины, а ее тело все еще хранило свежесть, несмотря на пережитое и рождение двоих детей. Жозефина очаровательна, к тому же она опытная женщина, каких у Наполеона никогда не было. Могли ли юные прелестницы дать ему то, что дала куртизанка с немалым стажем? Бонапарт потерял голову окончательно.
И даже возмущенный наглым вторжением на свою территорию Фортюне не помешал. Собачка не желала мириться с присутствием в постели хозяйки чужаков и попросту цапнула Наполеона за ногу! Он понял, что если хочет и впрямь пребывать под этим одеялом почаще, то должен помириться с вредным песиком. Удалось не скоро, но позже в письмах Наполеон обязательно передавал приветы «вредному Фортюне».
– Мадам, вам письмо…
Когда не было чужих, слуги называли виконтессу не гражданкой, а мадам. Никто их не заставлял, так проще. Обращение «гражданка, вам письмо» слишком смахивало бы на вызов в суд…
Восторженное послание было от Наполеона.
«Я проснулся, преисполненный тобой. Твой образ и дивный вчерашний вечер опьянили меня. Дорогая, несравненная Жозефина, какое странное впечатление произвели вы на мое сердце. Если вы сердитесь, если я вас увижу опечаленной или озабоченной, я погибну от горя, спокойствие вашего друга будет навеки нарушено. Но зато как счастлив я буду, когда отдамся глубокому чувству, владеющему мной теперь, и выпью с ваших губ и вашего сердца то пламя, которое меня сжигает…
Через три часа я увижу тебя, пока же, mio dolce amore, тысячу поцелуев. Мне же ни одного, – они сжигают мою кровь».
Жозефина с досадой швырнула письмо в сторону:
– Кретин!
Сколько можно обхаживать этого бледно-зеленого генерала?! Он клянется в любви, вздыхает, при любой возможности покрывает ее шею и руки поцелуями… и что? До сих пор в письмах «вы» и только мечты. Виконтесса уже начала подумывать, что зря связалась с корсиканцем, толку от этого романа никакого, любовник ей не нужен, есть куда более страстный и толковый. Карьеру своему избраннику она уже обеспечила, даже Барраса вдвоем с Терезой уломали, Наполеон был назначен вместо Шерера главнокомандующим итальянской армии, но с его стороны пока только вздохи и поцелуи.
Подумав о том, что генерал запросто может отбыть в Италию, так и не женившись, Жозефина хрипловато рассмеялась. Там найдет себе молодую дурочку, женится и счастливо привезет ее знакомиться с бывшей возлюбленной.
Нет уж, такое развитие событий виконтессу совершенно не устраивало. Она не затем уступила Барраса Терезе без боя и столько времени уламывала директора помочь молодому генералу начать карьеру, чтобы теперь этот генерал достался другой! Что делать ей самой, идти в содержанки к противному Уврару, к которому даже Терезу не загонишь?
– Луи, прикажите закладывать карету. Луиза, одеваться.
– Какое платье подавать?
– Поскромней. Я еду к гражданину Баррасу по делу.
Луиза, подумав: «Знаем мы эти дела», тем не менее принесла довольно скромный наряд, бывало, что и виконтесса прикидывалась скромницей. Если нужно для дела, Жозефина умела прятать грудь не только под шифон, но и под плотную ткань.
Баррас был неприятно удивлен визитом любовницы, вернее, бывшей любовницы.
– Что еще случилось, Жозефина?
– Баррас, в вашей армии все генералы такие нерешительные?
Директор мгновенно сообразил, что произошло, кабинет огласил его довольный хохот:
– Жозефина… гражданка Богарне, неужели вам не удалось добиться взаимности от генерала Бонапарта?
– Какую взаимность вы имеете в виду, гражданин Баррас?
Тот понял, что Жозефина всерьез, подсел в соседнее кресло, похлопал по руке:
– Жозефина, ну, тебя ли учить? Ты что, не смогла затащить его в постель? Он сопротивляется?
– Только не то. В постели он мне не нужен вовсе, может не появляться в ней совсем, его даже Фортюне за ногу цапнул!
Пару мгновений Баррас смотрел на несчастную женщину, пытаясь сдержаться, а потом расхохотался. Жозефина рассердилась окончательно:
– Не вижу ничего смешного! Бонапарту скоро отбывать в Италию, а там кто знает что будет.
– Да, ты права… – Баррас мгновенно стал серьезен. – Попробуй сказать, что и ты вынуждена будешь уехать и скитаться, потому что больше нет возможности платить за дом…
Он едва успел договорить, Жозефина обрушилась на директора почти со злостью:
– Не вздумайте сказать, что я нищая! Я ведь просила.
– Хорошо, я попытаюсь подтолкнуть его к решению. Он дарил тебе что-нибудь стоящее?
– Да.
Жозефина насторожилась: к чему Баррасу знать о подарках?
– Я поговорю с генералом, подтолкну его.
– Баррас, я умоляю…
