Робин Янг - Тайное братство
Омар сел рядом.
— Так что случилось, садик? Впервые за восемнадцать лет я вижу тебя таким после победы. Кто тебя расстроил?
— Кутуз.
Омар молча выслушал рассказ Бейбарса о разговоре с султаном. Затем покачал головой:
— Кутуз тебя боится. Его раздражает твоя слава атабека. В армии не забыли, как ты участвовал в свержении власти Айюбидов. Кутуз правит всего год, это очень мало. Он боится, ты захочешь больше, получив Алеппо. Захочешь посягнуть на трон.
— Он правильно боится, Омар, — тихо проговорил Бейбарс. Настолько тихо, что Омар подумал, что ослышался.
— Что ты сказал, садик?
Бейбарс вскинул на него глаза:
— Я убью его и посажу на трон более достойного правителя, который ценит своих воинов и поведет их к заслуженной победе.
— Надо отдохнуть, садик, — пробормотал Омар. — Поспи, и гнев утихнет.
Бейбарс встал, задернул полог шатра. Вернулся к дивану.
— Ты самый близкий мне человек, Омар. Почти как брат. Неужели тебя смутили мои слова? Ведь ты присутствовал во время убийства Тураншаха, последнего из Айюбидов. Вот этой рукой я его прикончил. Она не дрогнет и сейчас.
— Да, — тихо ответил Омар. — Я помню.
Он посмотрел в глаза Бейбарсу и понял — его друг решился. Такая же решимость во взгляде горела у него и тогда, десять лет назад.
После завоеванной Бейбарсом победы над франками при Мансуре войско султана встало лагерем на берегу Нила. Омар был младшим атабеком полка Бари под командой Бейбарса. Этот полк тогда был гвардией султана Айюба, чьи предки собрали и обучили армию мамлюков. Айюб умер накануне битвы при Мансуре. На трон взошел его наследник, молодой Туран-шах. Мамлюки уже дважды разбили франков и полагали, что их мужество достойно награды, но Тураншах совсем не знал людей, спасавших его трон и изгнавших захватчиков. Он наградил чинами не их, а своих приближенных. Через несколько дней мамлюки во главе с Бейбарсом напали на его шатер, когда там шел пир. Тураншаху удалось скрыться в башне на берегу Нила. Ее подожгли, и султан прыгнул в реку. Стоя по горло в воде, он жалобно молил о пощаде. Но Бейбарс настиг его и вонзил в живот кинжал. Так закончилось правление династии Айюбидов, и мамлюки из рабов превратились в хозяев Египта. Омар запомнил исказившееся до неузнаваемости от ненависти и гнева лицо Бейбарса.
Он покачал головой:
— Сейчас не получится. Кутуза хорошо охраняют. Тебя убьют.
— Получится! — произнес скрипучий голос из угла. — Еще как получится! — Следом раздался хриплый смех, больше похожий на кашель.
— Подойди, — приказал Бейбарс.
Из тени выполз старик, скалясь беззубой улыбкой. Он был одет в потрепанный, подпоясанный цепью полотняный халат. Волосы спутаны, темная кожа сморщена, как иссохший фрукт. Босые ноги с желтыми ногтями обезображены рубцами. Один глаз затянут молочной пленкой катаракты.
Это был прорицатель Бейбарса, Хадир. С цепи у него свисал кинжал с красным рубином в золотой рукоятке. Кинжал свидетельствовал о былой принадлежности старика к воинам-ассасинам. После смерти пророка Мухаммеда приверженцы ислама разделились на два непримиримых течения — суннитов, составлявших большинство, и шиитов. В этой последней ветви в Персии еще до Первого крестового похода возникла изуверская секта ассасинов, поставивших целью тотальное уничтожение неверных и немало в этом преуспевших, действуя где кинжалом, где ядом. Базировались они высоко в сирийских горах, где точно — никто не знал, и наводили ужас как на крестоносцев, так и на арабов, турок, монголов. Члены секты отличались искусностью в своем ремесле и не гнушались убивать за деньги — правда, большие.
Хадира изгнали из секты. Причину, кажется, не знал даже Бейбарс. Старик появился в Каире в этом же самом потрепанном халате вскоре после назначения Бейбарса атабеком полка Бари и пошел к нему в услужение.
Хадир приблизился, и Омар увидел обвившую руку прорицателя гадюку.
— Что скажешь? — спросил Бейбарс.
Хадир присел на корточки, долго наблюдал за поведением змеи, потом вскочил на ноги, вперив глаза в Бейбарса.
— Убей Кутуза. Армия тебя поддержит.
— Ты уверен?
Хадир захихикал и уселся на пол, скрестив ноги. Большим и указательным пальцами он сжал голову змеи, снял с запястья и, что-то прошептав ей, отпустил. Гадюка устремилась к Бейбарсу. Омар напрягся, когда она проползла рядом. Яд у этих тварей был очень сильный.
Гадюка свернулась кольцом у ног Бейбарса, и Хадир хлопнул в ладоши.
— Видишь! Она дает тебе ответ!
— Зачем ты позволяешь ему колдовать? — негромко проговорил Омар. — Разве Аллах это одобряет?
— Этот дар ниспослан ему Аллахом, Омар, и его пророчества всегда сбывались. — Бейбарс наблюдал, как змея скользила между его ног в темноту под диваном, но в самый последний момент размозжил сапогом ей голову. Затем посмотрел на Хадира, который ковырял болячку на ноге. — Ты сказал, армия поддержит. А как быть с гвардией? Она наверняка окажется на стороне Кутуза.
Прорицатель пожал плечами и поднялся на ноги.
— Да, но их верность можно купить за золото. А добычу сегодняшней битвы стерегут твои люди. — Он подошел к дивану, поднял мертвую змею. Хмуро оглядел раздавленную голову и убрал в карман халата. Глянул на Бейбарса с выражением, чем-то напоминающим отцовскую гордость. — Тебя ждет великое будущее, атабек. Народы склонятся к твоим ногам, и многие рыцари падут, и ты встанешь над ними всеми на мосту из черепов, запрудивших реку крови. — Он опустился перед Бейбарсом на колени и понизил голос до шепота: — Убей Кутуза — сам, вот этими руками — и станешь султаном!
Бейбарс коротко рассмеялся.
— Султаном? Хм, тогда Алеппо станет песчинкой среди моих сокровищ.
После свержения Тураншаха тогдашний султан Айбек не вознаградил должным образом Бейбарса. Он служил ему скрепя сердце, а затем помог взойти на трон Кутузу. Однако новый султан не оправдал ожиданий.
Бейбарс поднялся с дивана и выглянул из шатра. Над пустыней в небе, окрашенном пламенем погребальных костров, поднялась красная луна. Вдали угадывались черные вершины холмов. На юге стальным блеском отливало озеро Голиафа. Давным-давно в эту долину явились франки со своими крестами, сокрушая все огнем и мечом. Саладин окружил их армию, но в озере оказалось много рыбы. Они выжили. Тогда султану пришлось отступить. С тех пор уже почти два века франки безжалостно хозяйничают на этой земле. В местах поклонения мусульман в грязи роются свиньи.
Глядя на озеро, Бейбарс почувствовал, как отчаяние в душе сменила надежда. В ушах звучали слова Хадира. Ему предназначено Аллахом покончить с владычеством франков. Он чувствовал это всем нутром.
— Я стану султаном, — пробормотал Бейбарс, — и изгоню отсюда варваров-франков. Пожирателям падали будет чем поживиться.
Подошел Омар, встал рядом.
— Я знаю, ты жаждешь крови франков. Но не принимай их за глупых дикарей. Они закаленные воины и хитрые стратеги. Победить их непросто.
Бейбарс повернулся.
— Ты не прав. Они настоящие дикари. Там у себя, в Вечерних странах, живут в жалких лачугах как свиньи. И обычаи у них грубые и мерзкие. Они пришли сюда, увидели красоту наших городов и людей, восхитились нашей ученостью. Им захотелось иметь все это. Крестоносцы явились в эти края не ради своего Бога, а за добычей. — Бейбарс прикрыл глаза. — Их ждет отмщение за каждый день, что они провели на наших землях.
— Но султан намерен воевать с монголами, — сказал Омар.
— Их мы разобьем быстро. А потом разберемся с Кутузом. — Бейбарс сжал плечо Омара. — Ты будешь со мной?
— Нет нужды об этом спрашивать.
— Тогда бери все золото, какое у меня есть, — он показал на сундук, — и подкупи кого возможно. Не скупись, плати хорошо. Кутуз должен остаться без поддержки.
— А что потом?
— Потом? — Бейбарс бросил взгляд на Хадира, присевшего на корточки у жаровни. — Потом мы начнем готовиться к войне.
4
Нью-Темпл, Лондон
14 сентября 1260 года
Деревянные мечи трещали, ударяясь друг о друга. Уилл сильнее сжал рукоятку, пытаясь ослабить отдачу. Его противник, золотоволосый сержант Гарин де Лион, поскользнулся в грязи. Последние три дня шел сильный дождь, и все поле было покрыто оспинами коричневых луж. Справа оно простиралось до самой Темзы, где воду скрывала густая бахрома тростниковых зарослей и кустов. Сзади и слева находились здания прицептория, едва видные в тумане. Несмотря на промозглый воздух, по лицам мальчиков стекал пот. Спина противно чесалась в том месте, где Уилл подоткнул сзади тунику. Он отбил меч Гарина и, сделав ложный выпад влево, нанес удар.
Гарин отбил меч и попятился, не сводя темно-голубых глаз с Уилла.
— Я думал, вы, шотландцы, самые закаленные воины Британии.
