Дмитрий Абрамов - Ордынская броня Александра Невского
К полудню молодой волынский князь Даниил по велению Мстислава Удалого вывел конный полк галичан и волынцев в Поле. Конница двинулась на восток. Следом вышел со своей дружиной князь Олег Курский. За курянами пошли путивличи. Князь Михаил отпустил в Поле с конным отрядом своего боярина и воеводу Юрия Домамерича. Последними оставили стан еще два конных полка — Мстислава Удалого и Мстислава Козельского. Пройдя пять поприщ, русские остановились. Перед боем надо было дать передохнуть коням и осмотреться. Князь Даниил въехал на высокий курган и озрел Поле окрест. На первый взгляд более двух с половиной тысяч вершников шло под его водительством. Ветер дул с востока, поднимая легкую пыль. Днепра уже не было видно. Вскоре с запада подошел еще один отряд — это была черниговская конная дружина числом до трехсот воев. Князья стали съезжаться к Даниилу. Вскоре подошли и черниговцы. Юрий Домамерич в окружении нескольких дворян въехал на курган. Это был уже седовласый бородатый человек, известный воевода, водивший много раз рати и на угров, и на суздальцев, и на Киев. Но среди русской феодальной знати он был более всего известен как знаток военной тактики и обычаев кочевых племен и народов, обитавших в Великой Степи, прозываемой на Руси «Диким Полем». Говорили о нем, что, переодевшись купцом, побывал он в степи за Яиком[59] и даже в Хорезме.
Боярин был одет в тяжелый чешуйчатый доспех, закрывавший руки до локтя и ноги до бедра. Под доспех была вздета тонкая кольчуга до колен. Кованые поножи поверх сапог защищали голени ног. Руки были в кольчужных рукавицах до локтя. Длинные седые волосы спадали на плечи. Шелом с бармицей он прижимал ошеей рукой и локтем к поясу, окольчуженой дланью той же руки держал и повод коня. Поклонившись князьям и приложив десную длань к сердцу, Юрий Домамерич с почтением обратился ко князю Даниилу:
— Дозволь еси, княже, совкупити свое копие[60] с твои полци. Под твою руцею хощу ся соступити с ворогом.
Князь Даниил, поклонившись в ответ, с благодарностью посмотрел на Юрия и молвил:
— Добро, боярин.
— Аще знаеми есми ти татарове, боярин? — спросил у Юрия подъехавший ближе к нему князь Олег Курский. Этот еще молодой, но уже опытный в военном деле князь явно хотел расспросить черниговского воеводу о малоизвестном и видимо грозном противнике.
— Знаеми ми, княже, татарове. Велми добрая стрелки суть, — отвечал Юрий Домамерич.
Князь Олег промолчал в ответ. Но близко стоявшие верхи молодые князья недоверчиво переглянулись. Кто-то, ссылаясь на недавнюю победу Мстислава Удалого, стал оспаривать мнение воеводы. Кто-то, усмехаясь, молвил, что татары — простые люди, дикие кочевники хуже половцев. Но Юрий Домамерич, серьезно посмотрев на молодого шутника, негромко повторил:
— Верь, княже, слову. Ратници суть, добрая вои.
Не заводя более об этом речи, боярин обратился ко князю Даниилу:
— Постои еси, княже, един час. Пожди. Имаши ти весто. Всугон со свои полкы идуть князи Мстислав Торопецкой, да Мстислав Козелской.
— Спаси тя Христос за весть. Пожду, — отвечал Даниил.
Воевода отъехал в сторону. Все обратили взоры на запад.
Там поднималась пыль — шла конница. Обратившись в противную сторону, князь Даниил заметил, что запылило и на востоке. Истек час. Подошли полки, ожидаемые Даниилом. Мстислав Удалой принес весть, что половцы всем войском перешли Днепр и идут вслед русичам. За половцами через реку пошел великий князь Киевский.
Татары были недалеко. Сколько их, сказать пока было трудно. Галицкий князь молчаливо и долго осматривал с кургана окрестную степь, считал и сравнивал в уме силы русичей и подходивших татар. Молодые князья с почтением и в молчании ожидали его слова. Когда Мстислав понял, что татар не более трех тысяч, и они не собираются нападать первыми, то решил бросить свои силы в соступ. Сказав об этом вслух, он посмотрел на Мстислава Козельского, который молча склонил голову в знак согласия. С приходом его и козельской дружин русское конное войско достигло четырех тысяч воинов. Перекрестясь и прочитав тропарь святому Христофору, князь велел готовиться к бою.
Галичан, волынцев и свой конные полки он приказал поставить в чело. На правое плечо отправил князя Олега Курского и путивльский полк. На левое пошли князь Мстислав Козельский и воевода Юрий Домамерич с черниговцами. По его замыслу плечевые полки выдвинулись саженей на сто впереди чела. С высоты кургана ему было видно, что они стали подковой, развернутой внутрь по отношению к врагу. Этим строем Мстислав замыслил обезопасить большую часть русского войска от татарских стрел и создал возможность охвата противника с флангов.
Татарская конница построилась лавой в три ряда. Сколь позволяли Мстиславу видеть его зоркие глаза, татары готовили луки. Князь велел трубить в рога, и вскоре русские лучники выехали в первые ряды. Легкая пылевая дымка повисла в воздухе и скрывала всю картину начинающегося боя. С малой дружиной князь Мстислав оставался на кургане. Русские полки медленно двинулись вперед.
Когда русичи разогнали коней и те пошли рысью, татары двинулись встречь. Рати быстро сближались. Оставалось менее ста саженей, как вдруг, на удивление галицкого князя, русичи первые пустили стрелы. Мгновением позже ответили и татары. Ветер донес до кургана дикое ржание лошадей и крики. Князь увидел, как падают и кувыркаются с обеих сторон кони и воины. Но ворог не вступал в сечу. Татары первого ряда, повернув коней и разделившись пополам, стали уходить по сторонам, освобождая пространство следующим за ними. Вот уже новые ряды татар быстро пустили стрелы. Но и русские стрелки не терялись. Повисшая в воздухе пыль скрыла картину схватки. Лишь ветер донес неистовый вой начавшейся сечи.
Козельский конный полк шел у левого плеча черниговской дружины, опережавшей козельцев на десяток саженей. Молодой гридь Горислав в кольчуге, вздетой поверх кожаной рубахи, в островерхом шеломе, с круглым щитом и луком в ошеей руке, держа поводья десной дланью, уже почти не гнал своего гнедого коня. Конь, чувствуя и слыша гулкий топот копыт своих собратьев и неукротимый поток всего войска, летел вперед в едином боевом порыве. Впервые юноша вступал в смертельную схватку, и сердце его наполнялось священным ужасом, неистовым дерзновением и острым чувством Неизвестного, нараставшим с каждым мгновением. Впереди Горислава был ряд княжеских лучников, скакавших близ князя. Как все вокруг, он успел поднять свой щит над головой, когда смертельным градом начали сыпать и шеломить сверху татарские стрелы. Во рту пересохло. Казалось, дышать по-прежнему стало невозможно. Сердце бешено колотилось. Юноша с силой вздохнул и вытолкнул воздух из груди. В ушах зазвенело и затрещало. Это разорвали аэру предсмертные крики и ржание. Горислав опустил щит, потянув поводья, придержал коня. Это спасло его от падения, так как скакавший впереди него кметь полетел через голову своего сивого жеребца, а сверху на него, брыкая задними ногами, рухнул его конь. Гридь с силой ударил правой ногой в бок своему гнедому. Шпора сильно уязвила коня, и тот резко пошел правее от места падения сраженного кметя. Удары тетивы и свист пускаемых стрел заставили вновь напрячься молодого гридя. Горислав, злясь на бившего передом и дрожавшего коня, рванул стрелу из тула[61] из-за спины. Подняв лук немного выше шелома кметя, скакавшего впереди, с силой натянув тетиву и отпустив оперенный конец стрелы из пальцев, выдохнул и быстро сплюнул.
Передовые отряды русской конницы утонули в пыли и сумятице, пронзающей железным лязгом и криками. Горислав все с той же злостью рванул из-за спины сулицу и поднял ее над головой, готовясь метнуть в недруга. Перстами левой длани он придерживал саблю, висевшую на поясе, вздетом поверх кольчуги. Это придавало ему уверенность. Сам того не сознавая, но повинуясь многолетней выучке, он левой же дланью приторочил древко лука к крюку у седельной луки и высвободил длань для поводьев. Резкий запах конского пота, пыли и крови ударял в ноздри. Сердце колотилось в груди. Слепая ярость затмевала разум. Вдруг опомнившись, Горислав обратился к Богу. Он молил Творца о спасении, молил истово, горячо, продолжая гнать и шпорить коня. Перескакивая через павших, конь нес его вперед. Русская конница, рассыпав строй, уже преследовала татар.
Ведомые своими сотниками, татарские воины развернули коней. Работая плетьми и отстреливаясь из луков, они пытались оторваться от преследователей. Но удалось это не всем и не сразу. Слишком большая масса конницы не могла быстро развернуться и поскакать вспять. Кони налетали друг на друга, теснились, взбрыкивали или сбивали один другого с ног. Всадники кричали, секли плетьми и понукали лошадей, пытаясь усидеть в седле и ускакать прочь. В отдельных местах татарские ратники, понимая, что им уже не успеть уйти от настигавших их русичей, сбивались в кучи и вступали в рукопашную схватку. Русские воины, пользуясь численным превосходством, быстро сминали эти малочисленные отряды. Оставшиеся в окружении врага татары остервенело защищались, дорого продавая свою жизнь и встречая смерть лицом к лицу.
