Карин Эссекс - Клеопатра
Клеопатра мечтательно покачивалась в такт музыке. В эти минуты она любила отца еще сильнее обычного. Сердце девочки переполняла благодарность за все, что он сделал для нее.
ГЛАВА 3
Пение флейты растекалось по дворцу, поднимаясь все выше. Слуги — египтяне, ливийцы, эфиопы и нубийцы — забывали о делах и замирали, вслушиваясь в волшебные звуки. А в комнате, расположенной в конце коридора, бесновалась царевна Береника и молча злился ее евнух-наставник.
Его, хранителя традиций Птолемеев, выставили из зала, как щенка! Мелеагр предпочитал именовать себя именно так — хранитель традиций, поскольку он оставался придворным, пусть и потерявшим право называться мужчиной. «Мой род такой же древний, как и род Птолемеев, — говорил он сам себе. — Мы — жрецы храмов и святилищ, советники царей, регенты и наставники царских детей во всех поколениях, хранители истории правящей семьи и учредители дворцового церемониала».
В каждом поколении высокопоставленной семьи Мелеагра избирался мальчик, которому выпадала честь служить богине. Мелеагру было семнадцать лет, когда он постиг тайны Кибелы. «Ты станешь супругом богини, — сказала ему мать. — Ты будешь земным воплощением Аттиса, жреца Кибелы, ее слуги и возлюбленного. Нет чести выше. К тому же это самый верный способ занять высокое положение при дворе».
Всю жизнь Мелеагр мечтал быть избранным воплощением Аттиса, сына девы Наны. Аттис был прекрасным юношей, который пожертвовал своим мужским естеством, чтобы никогда не возлечь со смертной женщиной и принадлежать только богине. Он был богом-спасителем, который был принесен людьми в жертву, кастрирован и распят на кресте. Его кровь омыла и освятила землю. Плоть этого бога, ставшая хлебом, накормила людей. Самый величественный из всех богов, он восстал на третий день после смерти, явив миру могущество богини-матери. Их вместе перевезли в Рим после поражения Ганнибала, дабы воздать почести за дарованную победу.
Жарким летним вечером, много лет назад, юный Мелеагр надел на голову венок из фиалок — цветов, выросших из капель крови Аттиса, и выпил поданный жрецом напиток. И его захватили видения о жизни бога: любовные сцены между ним и богиней, его жертва, его кровь, брызнувшая на хлеба, и колосья, которые сразу же взметнулись до небес. Откуда-то доносился рокот барабанов, звон цимбал, звуки рогов и пение флейт, которые хором возносили хвалу великой богине. Эта музыка гремела в такт с его собственным сердцем, бурлила в его венах. Жрицы трясли головами, отдаваясь безумному ритму, а жрецы полосовали ножами свои руки и грудь.
Оглушенный и опьяненный, Мелеагр не чувствовал боли, когда взял левой рукой свои тестикулы, а правой — священный кинжал и оскопил себя.
И рухнул в агонии, которая превышала любую мыслимую боль. Очнулся он через два дня, и у его изголовья сидел лекарь. «Я умер и воскрес, — сказал себе Мелеагр, — как и бог Аттис». Его гениталии остались в пещере богини, как приношение, а сам он был направлен ко двору.
Мелеагр верил, что был избран во служение не семьей и не царским указом, а самой Матерью богов. Потому и не терпел насмешек и неуважения, от кого бы они ни исходили. «Я ужинал вместе с царицей и царевнами, — ответил бы он на издевательские намеки. — А где ужинал ты?»
Сам Александр однажды возлег с евнухом, напомнил бы он тем грекам, которых возмущала традиция кастрировать мужчин. Они думают, что выше его лишь потому, что у них между ног болтаются два лишних комочка плоти! Они наивно полагают, что мужественность и плотские радости заключены в мешочке с двумя шариками. Великий завоеватель Кир, которым восхищался Александр, ценил силу и преданность скопцов. Кир заметил, что мерины — смирные животные, но от этого сила их не умаляется. Напротив, в битве или на охоте в них просыпается дух соперничества. Кир обнаружил те же качества у евнухов, которые окружали его в сражениях и при дворе. У скопцов нет жен и отпрысков, они свободны от сентиментальной привязанности к семье и всю нерастраченную преданность дарят своему господину. Ну и пусть у евнухов нет такой впечатляющей мускулатуры! Как говорил Кир, в бою сталь уравнивает сильных и слабых. В Александрии — свои сражения, и оружие может быть каким угодно. Мелеагр избрал объект для поклонения, вооружился знаниями и изготовился к битве.
Только дураки могут рассуждать о том, что скопцы чем-то обделены в жизни. Мелеагр не считал себя обделенным. Царские родственники одаривали его за службу прекрасными драгоценностями. Он жил в великолепных покоях, рядом с комнатами самого царя. Из его окон открывался головокружительный вид на гавань. А еда, которую ему подавали, уступала лишь лакомствам царицы. Искатели приключений обоих полов восхищались Мелеагром и ценили его за моложавость, умение красиво говорить и приближенность к царской семье. Зрелые матроны приходили к нему по ночам, они жаловались на грубость своих любовников и искали более утонченных ласк. Юные и крепкие красавцы из царской родни искали с ним встреч, чтобы обучиться правильному поведению на приеме у царя, и часто заканчивали вечер в его постели. И даже могущественные вельможи из царского совета часто обедали у него, обсуждая политику и церемониал, а вечером скрепляли дружбу легкими любовными играми. Он знал, что такое страсть, и умел дарить наслаждение. И что с того, что у него никогда не будет детей?
У Мелеагра не было никаких прав на эту стройную девушку, которая в бешенстве металась по комнате, но в глубине сердца он знал, что она предназначена ему так же, как сам он предназначен богине-матери. Великая богиня избрала его для служения этой девушке, а та, в свою очередь, отдала Египет под его руку. К сожалению, они не могли стать любовниками, ибо девушки Птолемеев должны хранить невинность до самого замужества. У Мелеагра не было прав на ее руку, ведь в его жилах не текла кровь правителей. Но он знал: Береника должна была стать царицей Египта — и стала бы ею, если бы коварная Теа не совратила царя и не лишила сестру законных прав на престол. Все это открыла ему богиня. Но Мелеагр не мог рассказать об этом Беренике. Девушка с детства привыкла доверять Теа и принимала ее лицемерие за чистую монету. Нет, чтобы сохранить расположение царевны, евнух делал вид, что тоже предан царице. И ждал часа, когда сможет поведать Беренике слово богини и открыть ей глаза.
* * *— Мой отец — глупец! — выпалила Береника, меряя шагами комнату. Она размахивала кинжалом, пластая воздух. — Надутый глупец, готовый лизать римлянам ноги!
Длинное платье с разрезами по бокам разлеталось от каждого шага, открывая длинные красивые ноги. Береника была выше Теа, хотя ее красоте не хватало мягкой женственности. Ее живые глаза блестели ярко и зло. Рот был слишком велик для полудетского лица, но Мелеагр знал, что пройдет немного времени — и эти губы станут украшением девушки.
— Твой отец — царь, — спокойно напомнил советник, который считал, что нельзя вслух высказывать свое недовольство правителем, какие бы глупости он ни совершал.
— Мужчины нашего рода — жирны и глупы. Говорят, это потому, что мы женимся на своих братьях, а такие браки губят мужчин. Мой отец — живое доказательство, не находишь?
Это было правдой. На протяжении последних поколений Птолемеи действительно порождали слабых, полоумных, истеричных мужчин.
— Я бы не стал поднимать свой голос против короны, царевна. Тем не менее, согласно историческим хроникам, в последние годы цари Птолемеи и впрямь отличались скорее телесной полнотой, нежели твердостью характера. Но браки между братом и сестрой никак не отразились на женщинах Птолемеев. Напротив, в каждом поколении рождалась царица, наделенная необыкновенной мудростью.
Царевна резко остановилась и угрожающе направила кинжал на Мелеагра.
— Ты будто рассказываешь о домашних животных! Не забывай, что женщины нашего рода — царицы древней династии. Нас не разводят, как охотничьих собак!
Он бы обиделся на вздорную девчонку, если бы не сам внушил ей эту непримиримую гордость.
— Царевна Береника, прости мою нетактичность.
— Ты и не должен быть тактичен со мной, наставник, — сказала Береника, не опуская кинжала. — Но никогда не забывай, с кем разговариваешь.
Царевна отвела переднюю полу платья, возвращая кинжал в ножны, которые были пристегнуты к бедру. Затем она села на диван и аккуратно расправила платье на коленях. Мелеагр достал пухлый и увесистый свиток.
— О нет, только не семейная история! Зачем тревожить мертвецов? Почему я не могу просто отправиться на охоту? — простонала Береника.
Мелеагр начал разворачивать длинный свиток, что оказалось непросто без помощи секретаря. Но сегодня лишние уши были ни к чему.
Папирус развернулся, являя семейное древо династии Птолемеев, где каждый член семьи был представлен небольшим портретом. Наставник закрепил свиток на специальной деревянной подставке, которая натягивала и удерживала папирус.
