Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский
Санасар с матерью утром встали, скатерть постелили, сели за стол – Багдасар не идет.
Мать к нему пошла.
– Багдасар! Чего ты завтракать не идешь? Что с тобой? Уж не захворал ли ты?
Отвечал Багдасар:
– Если б не ты, моя мать, а кто другой эту дверь отворил и вошел, я разорвал бы его на куски.
– Да почему? – спросила Цовинар. – Что случилось, сынок?
– Черт бы меня, Багдасара, побрал!
Мать, сколько ни старалась, ничего у Багдасара не выпытала. И тут она вспомнила, что на берегу моря она выпила полную пригоршню чистой воды и неполную пригоршню мутноватой воды. «Верно, оттого, – подумала она, – Багдасар послабей брата будет и слегка взбалмошным уродился».
Вечером Санасар возвратился с охоты, поздоровался – брат не ответил. Санасар спросил:
– Братец! Чем ты недоволен?
– Или я тебя убью, или ты меня! – отвечал Багдасар.
– Почему? За что?
– Сам знаешь, за что!
– Ничего я не знаю. Скажи, так узнаю.
– Нет, – сказал Багдасар, – ты знаешь, только скрываешь от меня.
– Я ничего от тебя втайне не делал.
– Нет, делал! – крикнул Багдасар. – Мы должны биться. Или я паду, или ты.
Мать засмеялась:
– Санасар! Уведи брата в поле и поиграй с ним в войну, так у него злость и пройдет. Что-то парень, верно, слыхал. А может, во сне ему что приснилось?
Санасар с Багдасаром выехали в поле, сошли с коней, схватились, и началось единоборство. До самого полудня кости друг другу ломали.
Земля дрожала у них под ногами.
В полдень встревожилась мать:
– Что-нибудь случилось! Их нет как нет! Пошла на поле битвы и как увидела сыновей, дыхание у нее захватило.
От ужаса хлопнула она себя ладонями по коленям. Санасар бьет шутя, а Багдасар бьет изо всей силы-мочи. Мать громким голосом закричала:
Ветер, летящий с гор!
К Торосовым мчись дверям -
Пусть он во весь опор
Скачет к богатырям!
Еще час подождала мать, видит: Багдасар слабеет, еле стоит на ногах, но все еще яростно бьется. А Цовинар плачет, зовет:
Ветер, о ветер морей!
К Торосу несись скорей -
Пусть он сюда летит,
Богатырей усмирит!
Санасар продолжал бить шутя. Багдасар бил изо всей мочи. Санасар спросил:
– Брат! Неужто ты бьешь изо всех сил, чтобы убить меня?
– Да, – пыхтя, отвечал Багдасар. – Либо я тебя нынче убью, либо ты меня.
Осердился тут Санасар, по лицу ударил Багдасара – тот без чувств грянулся оземь с коня. Санасар спешился, застонал:
– Пусть ослепнут мои глаза! Что я наделал! Не рассчитал своих сил – брата убил!
– Подбежали мать и сын к Багдасару. Санасар взвалил его на плечи, принес домой, растер ему сердце, живот – очнулся Багдасар. И тут у него из-за пазухи выпало письмо. Санасар подобрал с полу письмо и прочел:
Юный Санасар! Сердце мое чисто, словно пустой кувшинчик, голова моя, словно полный кувшинчик, полна. Господь одарил меня щедро. Сорок женихов из сорока стран просили моей руки, – я всем отказала. Тебя я увидала во сне, и ты пришелся мне по сердцу. Долго ли мне тебя ждать? Приезжай за мной! Как получишь мое письмо, приезжай! Если даже ты намылил себе голову, то бриться приезжай сюда.
Пока Санасар письмо читал, Багдасар снова лишился чувств. Санаcap снова растер ему сердце, просил, умолял, в чувство привел, молвил:
– Брат мой родной! Так ты из-за этой бумажки со мной враждовал?
– Да, – отвечал Багдасар, – я потому с тобой враждовал, что о тебе идет слава, а обо мне нет. Дехцун-цам из Медного города тебе прислала привет, а мне не прислала.
– Брат мой единокровный! – воскликнул тут Санасар. – Из-за ее привета ты так разгневался, что порешил убить брата. Коли так, Дехцун-цам мне не нужна – бери ее себе в жены.
– Брат! – сказал Багдасар. – Ты гордость моего сердца, ты корона и венец моей головы. Я не знал, что ты настолько сильнее меня телом и шире душой. Давай помиримся. Вперед поднять на тебя руку я буду почитать за грех. Я – младший твой брат, ты – старший мой брат. Впредь, что ни скажешь, послушаюсь и подчинюсь. Даю тебе полную волю: привози девушку и женись на ней.
Санасар поцеловал брата в голову и сказал:
– Девушка мне не нужна. Коли хочешь, поезжай и женись на ней.
– Нет, – возразил Багдасар. – Дехцун-цам письмо тебе писала, во сне тебя видала, она – твоя. Чего же ты ждешь? Собирайся в дорогу, садись на коня и поезжай с Богом.
– Не хочу, – сказал Санасар, – Дехцун-цам – чародейка, она рассорила нас.
Багдасар опять рассердился:
– Говорят тебе, поезжай! Слава о нас до нее долетела, и она нам письмо написала. Если ты не поедешь, то это унизит нас. Люди скажут:
не сумели мы увезти к себе девушку. Поезжай за ней. Чары ее на нас не подействуют, ведь мы рождены от моря.
Санасар пошел к Цовинар.
– Матушка! – сказал он. – Собери меня в дорогу, я в страну каджей еду за девушкой.
– Не езди, сын мой, – сказала Цовинар-ханум, – ведь мы только
недавно избавились от багдадского плена!
– Нет, – сказал Санасар, – поеду, пропадай моя голова! Мать собрала его в путь-дорогу. Санасар поцеловал матери руку, попрощался с ней, сел на коня.
– Багдасар, душа моя! – крикнул он брату. – Еду я за той девушкой.
Если вернусь, то не позже чем через три дня. Если же через три дня не вернусь, стало быть, беда со мною стряслась – приезжай выручать.
Друг дружку они снова простили, друг дружке добра пожелали, перстнями обменялись. И Санасар тронулся в путь.
Долго ли, коротко ли, выехал Санасар из страны Сасунской и вступил на землю каджей.
Среди долины текла многоводная река. Огромный лохматый урод – одна нога на этом берегу, другая на том – припал к воде, и вся вода вливалась к нему в глотку. Увидел он Санасара и завопил:
– Эй, проезжий! Ради Бога, дай мне глоток воды, а то у меня сердце в груди высохло от жажды.
Санасар обомлел.
– Ну и жадюга! – сказал он. – Вся вода в реке идет тебе в брюхо, из-за тебя высохли деревья, травы, цветы, а ты еще воды у меня просишь.
– Лишнего не болтай, – сказал живоглот. – Дай мне капельку водички, чтобы утолить жажду.
– Хочешь, я утолю твою жажду?
– Как не хотеть!
Санасар взмахнул мечом-молнией, снес живоглоту голову с плеч и сказал:
– Больше тебе не будет хотеться пить.
Теперь путь для воды был открыт, река вновь начала орошать поле, зазеленели деревья, зазеленели, ожили цветы, и все заговорило:
– Куда ни пойдешь, Санасар, пусть везде на твоем пути зеленеет зелень!
Простился Санасар с деревьями, с цветами и поехал дальше.
На склоне Островерхой горы паслась отара овец. Стерег стадо гороподобный исполин. То был пастух из Медного города, славный пахлеван. Как завидел он Санасара, тотчас окликнул:
– Эй, удалый молодец, куда путь держишь?
– В Медный город, – отвечал Санасар.
– Слезай с коня. Я молока надою, напьешься – поедешь дальше.
– Нет, – сказал Санасар, – я тороплюсь. Пастух горой встал перед конем:
– Нет тебе проходу! Тем, кто не выпьет молока, проходу нет. Санасар волей-неволей слез с коня, стал на колени.
У пастуха было огромное корыто, в нем четыре человека могли бы выкупаться. Пастух поставил перед Санасаром корыто, полное молока, дал ему хлеба, сказал:
– Кушай!
Не успел пастух обойти свое стадо, слышит – кричит ему Санасар:
– Эй, чабан, возьми свое корыто! Спасибо! Прощай!
Пришел пастух, видит: Санасар все молоко выпил, да еще и корыто перевернул. Чабан задрожал, догадался: «Стало быть, это и есть Санасар Сасунский».
– Счастливого пути, Санасар! – молвил пастух. – Поезжай и ничего не бойся! Куда бы ты ни направил путь, никто тебя не одолеет. Я всегда так испытываю проезжих, силу их узнаю. По этой дороге сорок пахлеванов проехало – сватать Дехцун-цам. Всех я угощал молоком из корыта. Никто из них корыта не опорожнил. Дехцун-цам всех их заколдовала, в белобородых стариков превратила. Ну, поезжай с Богом! Супротив тебя ее чары бессильны.
Санасар поехал дальше, доскакал до Медного города, смотрит: у стены стоят сорок человек с желто-белыми бородами.
– Здравствуйте, седобородые пахлеваны! – воскликнул он.
– Д'обро пожаловать, удалый молодец! – отвечали они. – Завтра и ты станешь седобородым.
– Почему?
Один из старцев ему ответил:
– И мы были такими же юными удальцами, как ты. Приехали за этой девушкой, а у нее сердце – камень. И она погубила нас.
– Как же это случилось? – спросил Санасар.
– Она колдунья, – отвечали старцы, – и у нее птица есть. Завтра в полдень птица прилетит, сядет на стену, закричит – и ты постареешь, как мы.
А деревья шепнули ему:
