Поле мечей. Боги войны - Конн Иггульден
Рений изумленно покачал головой:
– Соотношение вовсе не плохое.
– Выпьем за то, чтобы и дальше было не хуже!
С этими словами Цезарь поднял царскую чашу. Остальные последовали примеру полководца.
– Но теперь у нас на руках тьма народу, – напомнил Марк Антоний. – Долина открыта со всех сторон, а эдуи не дремлют: того и гляди явятся грабить обоз. Не сомневайтесь, так оно и будет. Завтра к полудню сюда явится еще одна армия и потребует половину имущества гельветов.
– Теперь уже нашего имущества. Оно принадлежит нам по праву, так же как и сами варвары, – быстро заметил Рений. – Но, честно говоря, кроме этих чаш, я пока не заметил ничего стоящего.
– С эдуями придется поделиться, – задумчиво произнес Юлий. – Они ведь потеряли целую деревню, да и битва происходила на их земле. Кроме того, нам нужны союзники, а Мхорбэйн обладает колоссальным влиянием. – С этими словами полководец повернулся к Берицию, который еще не успел снять забрызганных кровью доспехов. – Пусть твои люди возьмут десятую часть трофеев и сохранят ее для эдуев, – распорядился он.
Бериций тут же поднялся. Как и все остальные, он был бледен от усталости, однако вышел из шатра твердым шагом, и скоро все услышали его бодрый командный голос. Приказ требовалось исполнить немедленно.
– Так что же ты намерен делать с пленными? – поинтересовался Брут.
– Риму нужны рабы, – коротко ответил Юлий, а потом пояснил: – Конечно, цена окажется не слишком высокой, но на эту кампанию нам необходимы средства. Пока что единственное наше богатство – вот эти монеты. Нечем платить жалованье легионерам Десятого и Третьего галльского, а кроме того, ежедневно надо кормить целых шесть легионов. Наши воины прекрасно понимают, что деньги от продажи новых рабов достанутся им, и многие уже обсуждают свой доход.
Услышав эти слова, Марк Антоний заметно напрягся. Его собственный легион получал деньги непосредственно из Рима, и он считал, что с другими расплачиваются точно так же.
– Я не знал… – начал было он, но осекся. – Можно мне сказать?
Юлий кивнул. Марк Антоний протянул свою чашу Бруту, но тот словно не заметил жеста.
– Если ты отправишь варваров в Рим, то их земли останутся пустыми до самого Рейна. А там живут германские племена, и они с готовностью явятся сюда и займут брошенную территорию. Галлы уважают сильных воинов, но для этих чужаков из-за реки они добрых слов не находят. Так что вряд ли стоит допускать их на границы римской провинции.
– Мы могли бы и сами занять эту землю, – заметил Брут.
Марк Антоний покачал головой:
– Оставив здесь несколько легионов для охраны берегов Рейна, мы впустую потеряем половину войска. Сейчас эта земля – просто прах. Продовольствие придется завозить сюда до тех пор, пока поля не расчистят и не засеют. Кто будет их обрабатывать? Наши легионеры? Нет, самое разумное – отослать гельветов обратно, на их исконные земли. Пусть охраняют наши северные рубежи. В конце концов, им есть что терять.
– А эти жестокие племена, о которых ты говорил, не расправятся с ними? – уточнил Юлий.
– У племени осталось еще целых двадцать тысяч воинов. Это совсем не мало, учитывая, что они будут насмерть сражаться против любого нового захватчика. Эти люди уже видели, на что способны легионеры. Так что если они не смогут уйти на юг, то будут вынуждены остаться здесь и защищать свои поля и дома до последней капли крови. Еще вина, Брут!
Брут недовольно взглянул на Марка Антония, но тот, явно не обратив внимания на отказ, снова протянул чашу.
– Очень хорошо, – выслушав мнение, заключил Цезарь. – Хотя нашим воинам это и не понравится, мы оставим гельветам достаточно продовольствия, чтобы они смогли вернуться домой, а остальное заберем себе. Для защиты я вооружу каждого десятого из пленников. Все остальные трофеи должны отправиться в Рим, конечно за исключением той десятой доли, которая причитается эдуям. Благодарю тебя, Марк Антоний, за хороший совет. – Цезарь внимательно посмотрел на членов военного совета. – Я сообщу Риму о наших успехах. Сейчас, в то время как мы говорим, секретарь записывает доклады. Надеюсь, вы не слишком устали, потому что я хочу отправиться домой уже с первыми лучами солнца.
Последнюю фразу собравшиеся встретили тихим, но дружным стоном, и Цезарь улыбнулся:
– Мы задержимся лишь для того, чтобы отдать эдуям их долю, а потом стремительным маршем отправимся в собственную провинцию, чтобы прийти туда уже через день. – С этими словами полководец зевнул, и все вокруг тоже прикрыли рты руками. – Ну а после всего этого уже наконец-то выспимся. – Цезарь поднялся, и члены совета последовали его примеру. – За дело, летом ночи коротки!
Следующий день заставил Юлия проникнуться уважением к организаторским способностям гельветов. Даже собрать такое количество людей к дальнему переходу казалось задачей не из легких, а уж чтобы обеспечить их продовольствием на все время пути, потребовался не один час. Дело было поручено легионерам Десятого, и скоро его воины уже исправно обслуживали длинную очередь варваров с мешками, мисками и корзинками. Запасы выдавались каждому уцелевшему члену племени.
Гельветы до сих пор не могли поверить своей участи. Тех из эдуев, которых они взяли в плен, пришлось силой изолировать, поскольку рано утром произошли два убийства. Женщины этого племени с такой яростью мстили захватчикам, что удивлялись даже бывалые воины. Юлий велел повесить двух особенно отчаянных, и месть прекратилась.
Ближе к полудню из леса показалась армия эдуев. Цезарь уже давно поджидал их, но решил, что встречаться с гельветами им незачем. А потому, заметив вдалеке союзников, выслал к ним гонца с одним-единственным словом: «Подождите!»
Полководец прекрасно понимал, какой хаос может начаться, если несколько тысяч рассерженных воинов увидят разбитую, потрепанную вражескую колонну. Чтобы поддержать дух и терпение союзников, за гонцом к лесу отправилось несколько волов, запряженных в повозки, до самого верха нагруженные оружием и конфискованным у гельветов добром. Те пленники, которых Цезарю удалось освободить, отправились вместе с трофеями. Юлий был рад возможности избавиться от них. Он щедро поделился с союзниками, хотя Марк Антоний и предупреждал, что те в любом случае решат, будто все лучшее римляне оставили себе. На самом же деле полководец не стал делиться с дружественными галлами лишь золотыми чашами. Их он раздал командирам легионов.
Солнце перевалило за полдень, а гельветы все еще оставались в долине. Юлий заметно нервничал – настолько, что лицо его покрылось красными пятнами. Племя никак не могло тронуться с места, главным образом потому, что в жестоком бою погибли почти все вожди и предводители. Люди бесцельно толпились, не в
