Потерянный рай - Эрик-Эмманюэль Шмитт
Большинство жителей пытались спастись бегством. Вслед за животными они кинулись прочь от Волны, силясь взобраться как можно выше. Но отступление грозило им гибелью: у них не было шансов ускользнуть от нее.
– Сюда! Назад!
Я драл глотку, призывая их вернуться, но они упорствовали, не слушая, уже не слыша меня.
Сознаться ли? В глазах Нуры я прочел, что вопрос, давно не дававший мне покоя, – кого селить в плавучие дома, если у нас не хватает места? – уже решен.
– В укрытие! – решительно бросила она.
Нура удивляла меня. Обычно она терялась при виде малейших препятствий – паук, жаба или дырка в ткани, – однако в то утро она решительно противостояла трагедии, будто, подверженная мелким страхам, она не ведала большого, будто она пестовала свой испуг ради удовольствия, играя, чтобы приправить обыденность, и освобождалась от него, как от балласта, перед настоящей опасностью. Достойная дочь Тибора, она сохраняла ясность ума, была сосредоточенна и энергична, и никакие посторонние заботы ее не тревожили. Она тащила за руку Маму, пока Барак взваливал мешки себе на спину, велела моим сестрам держаться тесной группой. Мы кинулись к плавучему дому, куда уже набились Влаам, его жена и сыновья.
Построенный посреди леса, из стволов которого он был собран, дом-корабль насчитывал сто двадцать локтей в длину и двадцать в ширину. В отличие от наших жилищ, состоящих из одного помещения, в нем имелось множество отдельных комнат: тесных, где могли поместиться двое, средних, предназначенных под кладовые, и просторной, которую определили для скота. Хотя мы заранее запасли для них фураж, стада все еще паслись на соседних полях.
Появился Барак с брыкающимися козами под мышками:
– Привяжите их. Я пошел ловить муфлонов.
– Барак, у нас нет времени!
– Откуда тебе знать? – уходя, возразил он.
Вдоль разделенных перегородками помещений шла дощатая палуба, в свою очередь окруженная сплошными перилами. Под домом Влаам соорудил гигантскую расширяющуюся лодку, которая, по его словам, должна обеспечить наилучшую плавучесть.
Опасность приближалась. Мы уже отчетливо различали зеленую гриву Волны.
За моей спиной неожиданно возникла Нура:
– Где папа?
Я побледнел.
– Тибор!
Я выкрикивал его имя, всякий раз надеясь, что он появится. Беспокойство исказило черты Нуры; она мгновенно утратила самоуверенность.
– Он спустился за своими вещами! – воскликнула она.
– Это безумие! Он ни за что не сможет…
Я осекся, устыдившись, что пугаю Нуру, вместо того чтобы успокаивать. Тревога моей жены стремительно возрастала, ее бил озноб. Я уже собрался выскочить из дома-корабля, чтобы привести Тибора; но Нура удержала меня:
– Нет! Только не ты!
На ее глаза навернулись слезы, это разозлило ее, и, чтобы скрыть волнение, она взобралась на палубу и, поворачиваясь во все стороны, принялась звать отца:
– Папа! Папа!
Ничто не ранило меня сильнее, чем горе любимой женщины. Беспомощность унижала меня скорее перед ней, нежели перед разъяренной Природой. Мне следовало бы успокоить Нуру. Разве не было моей задачей обеспечить ее счастье?
Катастрофа приближалась. Огромная, как гора, Волна беспрепятственно все ближе подходила по поверхности Озера; попутно она безжалостно рушила любые препятствия на его берегах, захлестывая скалы, затопляя леса, где верхушки деревьев еще какое-то мгновение держались, а потом сдавались, сгибаясь, словно чахлые травинки.
Барак выбрался из хлева для муфлонов и проорал:
– Где Дерек?
Я как-то о нем не подумал, хотя он принадлежал к нашей группе.
– Вон там! – крикнула в ответ Мама.
И указала на верхушку ближайшей сосны, куда вскарабкался Дерек. Судорожно вцепившись в ствол, скрючившись, еще бледнее обыкновенного, он закрыл глаза, уверенный, что, если не видеть опасности, она его минует.
– Слезай! – прогрохотал Барак.
Обезумевший от ужаса Дерек никак не отреагировал.
Нура снова резко окликнула меня:
– А папа?
Я повернулся к Озеру, да так и замер, оцепенев и онемев. У меня не было сил пошевелить ни единым мускулом, даже губами. Я понимал, что сейчас произойдет: Волна, этот гигантский зверь с когтями и клыками, который валил наповал и размалывал все на своем пути, одним ударом убьет нас, а затем его волны нас поглотят. И наше судно нам никак не поможет, оно не выплывет на поверхность, оно вообще не поплывет, потому что еще прежде будет разрушено, искорежено, уничтожено непомерной по силе Волной; от него останутся одни щепки.
Я услышал голос Нуры:
– Ноам!
Вырвав меня из оцепенения, она указывала куда-то вниз, на широко шагающую по тропе фигуру. По черному плащу в ней можно было узнать Тибора.
– Это папа!
Вот тайна человеческого сознания! Вместо того чтобы ожидать Волну, то есть смерть, мы ждали Тибора. Мы вытеснили опасность. Опоздание Тибора затмило нам мысль о близости нашей погибели. Счастливое обстоятельство! Мы больше не задумывались, выдержит ли наше судно Волну, – нас волновало, успеет ли Тибор взойти на корабль.
Я больше не колебался: я бросился ему навстречу, вырвал из его рук охапку мешков, замедлявших его движение, и вместе с ним поспешно вернулся на корабль.
Взойдя на палубу, Тибор с облегчением ощупал свои котомки, которые я опустил прямо на пол.
– Мне удалось спасти самые важные травы и снадобья, а заодно и мои рабочие инструменты. Они нам пригодятся.
Нура радовалась; забыв о сдержанности, она крепко обняла отца и гладила его волосы. Я помрачнел: они считают, что победили, хотя через несколько мгновений умрут.
Барак по-прежнему призывал Дерека сдвинуться с места. Однако добился только, чтобы тот, позеленевший от испуга, приоткрыл глаза и затряс головой, давая понять, что спускаться не намерен.
Прямо на нас надвигалось неизбежное. Последний великий вал приближался к нашей деревне. Наверняка сейчас он нас уничтожит. С чего бы воде вдруг просочиться под наше судно и приподнять его: она нанесет нам лобовой удар и превратит в пыль.
Все завопили.
Ничего не поделаешь. Мы были всего лишь зрителями катастрофы. Мы ожидали оглушительного треска, после которого от нас останутся одни ошметки. Конец принесет нам избавление.
Обрушившись на нашу деревню, Волна встретила препятствия. Рельеф местности оказал ей сопротивление. По обеим холмистым сторонам она наталкивалась на твердые выступы, что создало соударения, откатные волны; другая волна, слева, смяла ее сбоку; то же самое произошло справа. Волны преломлялись, сталкивались. Мы, беспомощные, оглушенные, присутствовали при сражении этих огромных
