Эдвард Радзинский - Николай II: жизнь и смерть
Но верные ученики якобинцев забыли про гильотину — где сложили головы почти все их французские учителя…
О ЧЕМ ДОГОВОРИЛСЯ С МОСКВОЙ ГОЛОЩЕКИН?Но вернемся в 1918 год. Итак, Голощекин прибыл в Москву…
В будущем все уральские цареубийцы будут единодушны в своем ответе: Голощекин в Москве обсуждал только защиту Екатеринбурга, судьбы Царской Семьи он не касался. Решение о казни Романовых было принято Уралсоветом по собственной инициативе.
Логически понятно: это ложь. Мог ли Голощекин, обсуждая в Москве возможную сдачу Екатеринбурга, не затронуть участь царя и Семьи? Не решить, что делать с ними, если город падет?
В своем дневнике Троцкий, вернувшийся с фронта, описал свой разговор со Свердловым:
«— Да, где царь?
— Конечно, расстрелян (бесстрастное торжество Свердлова: процесса не будет. — Авт.).
— А семья где?
— И семья с ним.
— Вся?
— Вся. А что? (И опять незримая свердловская усмешка: уж не жалеет ли их пламенный революционер Троцкий? — Авт.)
— А кто решал? (Ярость: он хочет знать, кто посмел, не посоветовавшись с ним. — Авт.)
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени (курсив мой. — Авт.), особенно в наших трудных условиях».
Но когда гнев прошел, сверхреволюционер Троцкий, сказавший в страшные дни революции: «Мы уйдем, но так хлопнем дверью, что мир содрогнется», не мог не оценить этого сверхреволюционного решения:
«По существу, это решение было необходимо. Казнь цар-ской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет. Впереди — полная победа или полная гибель… Ника-кого другого решения массы рабочих и солдат не поняли бы и не приняли. Это Ленин хорошо чувствовал».
Итак, по Троцкому, все решилось в Москве. Значит, вот о чем в Москве договорился Голощекин?
Но это всего лишь свидетельство Троцкого, а История признает документ. Сначала появился его след.
Из письма О.Н.Колотова (Ленинград):
«Могу сообщить Вам интересную подробность по интересующей вас теме: мой дед часто говорил мне, что Зиновьев принимал участие в решении о расстреле царя и что царь расстрелян по телеграмме, которая пришла в Екатеринбург из Центра. Деду можно было доверять, по роду своей работы он очень многое знал. Он говорил, что сам принимал участие в расстрелах. Он называл расстрел „пинком под зад“, утверждая, что это в буквальном смысле: приговоренного поворачивали лицом к стене, потом приставляли пистолет к затылку и, когда спускали курок, одновременно давали ему пинка под зад, чтобы кровью не обрызгал гимнастерку…»
ТЕЛЕГРАММАИ она нашлась. Несмотря на то что ее должны были уничтожить. Но кровь вопиет…
И вот она лежала передо мною! Душным июльским днем я сидел в Архиве Октябрьской революции и смотрел на эту телеграмму, посланную 72 года назад. Она была в архивном деле со скучным названием: «Телеграммы об организации и деятельности судебных органов и ЧК. Начато 21 января 1918 года и окончено 31 октября 1918 года». За этим названием и датами — Красный террор. Среди телеграмм о расстрелах — полуграмотных текстов на нечистой бумаге — бросился в глаза двуглавый орел! Царский герб!
Это и была она. На бланке, оставшемся от царского телеграфа, украшенном царским орлом, была эта телеграмма — сообщение о предстоящей казни Царской Семьи. Что это — опять ирония Истории или ирония людей?!
В самом верху этой телеграммы на кусочке телеграфной ленты был адрес: «Москва Ленину». Ниже — отметка карандашом: «Принято 16.7.1918 г. в 21 час 22 минуты. Из Петрограда».
Итак, 16 июля в 21 час 22 минуты, то есть до расстрела Романовых, пришла в Москву эта телеграмма.
Телеграмма шла длинным путем. Ее отправили из Екатеринбурга «Свердлову, копия Ленину». Но отправили через Зиновьева, хозяина второй столицы — Петрограда, ближайшего тогда сподвижника Ленина. И уже Зиновьев из Петрограда переправил Ленину екатеринбургскую телеграмму.
Отправили эту телеграмму из Екатеринбурга известный нам Голощекин и некто Сафаров — один из вождей Уралсовета. А вот ее точный текст:
«Москва, Кремль, Свердлову, копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите в Москву, что условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам… ждать не можем. Если ваше мнение противоположно, сейчас же, вне всякой очереди сообщите. Голощекин, Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом».
И подпись — Зиновьев.
Зная, что «товарищ Филипп» — партийная кличка Голощекина, легко понять условный язык этой телеграммы, присланной за считанные часы до расстрела Царской Семьи. «Условленный с Филипповым суд» — так не без лукавства шифруется условленная с Голощекиным казнь Романовых. (Николая собирались судить, но истинно революционный суд над тираном — это и есть казнь тирана.) «Военные обстоятельства» — безнадежное положение Екатеринбурга: со дня на день город должен был пасть.
Итак, содержание телеграммы: через Зиновьева екатеринбургский Уралсовет сообщает в Москву Свердлову и Ленину, что условленная с Голощекиным казнь Царской Семьи не терпит более отлагательств ввиду ухудшившегося военного положения Екатеринбурга и близкой сдачи города. Но если у Москвы есть возражения, они просят немедленно им сообщить.
После этой телеграммы о миссии Голощекина в Москве можно говорить определенно: он обсуждал вопрос о судьбе Екатеринбурга и условился о казни Семьи.
ДВОЕ СТАРЫХ ДРУЗЕЙНо в телеграмме упомянуты еще двое, сыгравшие, видимо, немалую роль в участи Царской Семьи… Фотография Президиума Уралсовета: рядом с Голощекиным и Белобородовым стоит типичный интеллигент в очках, так не сочетающихся с его удалой папахой. Это и есть Сафаров — член Президиума и товарищ председателя Совета. Подпись этого очкастого интеллигента — на самых кровавых телеграммах Уралсовета…
Сафаров Георгий Иванович, сын инженера, 1891 года рождения. У него была типичная биография «образованного марксиста»: ссылки, эмиграция в Швейцарию… Именно в это время рядом с Сафаровым возникает могущественнейший Григорий Зиновьев — фигура, следующая сразу за Лениным и Троцким в большевистской иерархии.
Они сблизились в Швейцарии. Зиновьев познакомил его с Лениным. Сразу после Февральской революции благодаря Зиновьеву Георгий Иванович прибыл в Петроград вместе с Лениным в том самом знаменитом «пломбированном вагоне».
Но вот победил Октябрь: с сентября 1917-го Сафаров — «товарищ председателя Уралсовета». И действия Сафарова в Екатеринбурге так напоминают действия его кумира Зиновьева в Петрограде…
В окруженном белыми Петрограде Зиновьев вводит институт заложников. В ответ на наступление белых вместе с прибывшим в Петроград Сталиным он устроил кровавую вакханалию: ночные расстрелы заложников — белых офицеров, священников и прочих «бывших». В 1919 году еще один кровавый ответ Зиновьева — за убийство в Берлине немецких коммунистов Карла Либкнехта и Розы Люксембург в Петропавловской крепости казнены заложники: четверо великих князей — Николай и Георгий Михайловичи, Павел Александрович и Дмитрий Константинович Романовы. Кстати, вскоре после этой акции международной солидарности Ленин рекомендует Зиновьева руководить Коминтерном.
И, конечно же, с самого начала Зиновьев поддерживает идею уральцев — расстрелять Романовых. Согласно его логике, таков и должен быть ответ на наступление белых на Екатеринбург. И еще: он не хочет суда, он ненавидит Троцкого. «Партия давно хочет набить морду Троцкому», — мило написал этот образованный марксист о своем сопернике в борьбе за власть.
Всю жизнь старые друзья были тесно связаны друг с другом. Когда Зиновьев в 1919 году возглавил Коминтерн, он берет к себе заведующим отделом своего друга Г.И. Сафарова. После смерти Ленина глава Петрограда Зиновьев укрепляет свой тыл. Верного Сафарова он делает руководителем партийной газеты «Ленинградская правда». И когда Сталин наградил Зиновьева кровавым «пинком в зад», расплатиться пришлось и Сафарову.
Из письма С.И.Пожарского (Ростов-на-Дону):
«В „Огоньке“ напечатан ваш материал „Расстрел в Екатеринбурге“ и там на фото есть Сафаров. Поскольку вы в материале, то, может быть, сможете сказать мне, что с ним было дальше. Объясняю. В 1941 году, в Саратове в одной камере со мной сидел Сафаров. Весьма примечательная личность. С его слов: был при Ленине то ли секретарем, то ли библиотекарем в эмиграции… был делегатом какого-то съезда партии и редактором газеты. А затем долгие годы был свидетелем почти во всех „делах“ 1937-го и т. д. годов. Сообщите два слова: он это или нет, мой сокамерник?»
«УСЛОВЛЕННЫЙ С МОСКВОЙ…»Итак, Свердлов и Зиновьев — такова в Москве могущественная поддержка уральских якобинцев, мечтавших о расправе над Романовыми. Поддержка при главной встрече Голощекина — встрече с Лениным.
