Александр Антонов - Княгиня Ольга
Солнце поднялось уже высоко, а битва все продолжалась. На смену убитым и раненым печенегам подходили новые сотни, пуская стрелы, бежали к стенам и, невзирая на град камней, на летящие бревна, с упорством диких зверей лезли на стены.
Среди защитников крепости потерь было меньше. Но каждый убитый воин оставлял в обороне брешь, которую некому было заполнить. У каждого горожанина имелось свое важное дело, и каждый исполнял его рьяно, забывая о кружащей вблизи смерти. Даже женщины и дети нашли свое место. Они спасали свои дома, амбары, избы от вражеских огненных стрел, летящих из‑за крепостной стены. Сотни горожанок охотились за горящими стрелами, сбрасывали их с крыш, тушили огонь, ежели что‑то загоралось. И пока в городе не вспыхнуло ни одного пожара, а тысячи стрел были собраны, и они теперь летели в печенегов.
В полдень, после многих попыток овладеть городом, печенеги отступили от городских стен. И в становище сильнее задымили костры, запахло жареным мясом. Орда приступила к полуденной трапезе. Пришло время перевязать раны и подкрепиться пищей и у защитников города. Были убраны со стены тела убитых воинов и горожан. Их насчитали тридцать пять. Княгиня Ольга подошла к каждому из них и посмотрела в лица, поблагодарила за подвиг. Она знала, что мертвые не услышат ее, но живые все видели и слышали. И были благодарны княгине за ее материнские слезы, которые она проливала искренне и не скупясь вместе с близкими павших. Отец Григорий читал над убиенными молитву, осенял крестом и провожал их души в Царство Небесное. Исполнив скупой молебен над павшими, отец Григорий сказал Ольге:
— Тебе, матушка, нужны отдых и покой, потому пора в терем.
— Нет, святой отец, ты указал мое место, и, пока враг под городом, я не покину его.
Знал Григорий, что переубедить княгиню ему не удастся, хотя и попробовал найти доходчивые слова.
— Ты, матушка княгиня, должна выйти к горожанам. Тебя им важно увидеть и услышать. Еще в гриднице тебя ждут отцы города. Поговори с ними.
— Хотелось бы, — согласилась Ольга. — Да что им сказать? На стену их не пошлешь.
— Есть, что сказать. Куря взял нас в хомут не на один день. Пока будем держаться, они не отхлынут. Посему нужно позаботиться о хлебе насущном. Придет день, когда простые горожане останутся без куска и наступит голодный мор. Твоя власть избавит их от тяжелой напасти. Знаю, ты отдашь им свой хлеб, свои крупы, но этого мало. На одних княжеских харчах город не проживет. А у отцов города их в избытке. Потому повели по Христовой заповеди поделиться хлебом с горожанами. Скажи отцам: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его или сосед близкий попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросил бы у него хлеба, подал бы ему змею?»
— Ты убедил меня, святой отец. Я исполню твою волю, и горожане не будут голодать, — заверила княгиня.
Великая княгиня Ольга, не ведая того, с первого часа тяжелых испытаний ступила на стезю святости. И каждое слово ее духовного отца падало на благодатную почву. Она уже подала воинам и горожанам пример мужества и отваги, не склонялась под стрелами, стояла рядом с воинами в часы штурма крепости, смотрела в глаза смерти и не дрогнула. Теперь испытанный друг и наставник побуждал ее сделать еще один шаг на пути вознесения духа — поделить с ближними последний каравай хлеба. Григорий знал, что сама Ольга легко отдаст все свое достояние, ежели придет нужда. Но каково будет подвигнуть к тому тех, кто закостенел душой, кто страдает жадностью и сам готов отнять последний кусок у сирого и нищего? Мало ли таких в Киеве?
И княгиня Ольга призналась отцу Григорию с чувством благодарности:
— Спасибо, святой отец, что не даешь зачерстветь сути душевной. Жаждаю увидеть горожан, жаждаю посмотреть отцам города в глаза, подвигнуть их к истинным отеческим заботам — И воеводе Посвисту сказала должное: — Ты и твоя дружина — храбрые воины и славно защищались. Да не пожалейте сил и живота впредь. Я же всякий час с вами, — С тем и уехала Ольга от крепостной стены, питая твердую необходимость вернуться к воинам с наступлением нового вражеского приступа.
Княгиня Ольга ехала по улицам города тихо, потому видела многое. Все горожане от мала до велика были заняты делом. Мужчины собирали и добывали, где только можно, камни и несли их, везли на лошадях к крепостным стенам, поднимали их наверх. Да и не только камни, но и бревна и жерди. Старый дед разбирал клуню, а его внук, крепкий отрок, раскатывал рядом штабель бревен* заготовленных на новый дом. Близ собора Святого Илии христиане и язычники разбирали булыжную мостовую. Княгиня спросила отца Григория:
— Нужно ли?
— Нужно, матушка, и во благо.
Ольга заехала на торжище, где и в этот час было людно. Там сказала слово, когда горожане потянулись к ней:
— Дети мои, забудьте на время торги, порадейте за стольный град! Возьмите оружие, идите на стены.
— Знамо, пойдем, матушка княгиня, потому как знаем дикий норов печенегов, — ответил пожилой, но еще крепкий горожанин с кулем овса. И добавил в оправдание: — Да ноне последний торг, вот и сбежались.
На княжеском подворье было людно. Никто из градских старцев, бояр, воевод, коих утром созвала Ольга, не покинул теремной двор. Княгиня не позвала их в гридницу, а встала в повозке и повелела:
— Дети мои и отцы, старцы градские, слово мое краткое. Идите к киянам и вместе с ними радейте за город. Повелеваю отдать горожанам все оружие, все, чем можно убивать врага, шлите на стены. Еще повелеваю: когда придет час, поделитесь с горожанами зерном и крупами и мясом, всем, чего у вас в избытке. Не пожалейте во спасение ближних от глада и животины. Сие помните: спрошу строго с тех, кто забудет мое повеление. Идите же с Богом.
В этот миг перед княгиней возник сотник Дамор.
— Матушка княгиня, на стене ты повелела отобрать смелых гонцов в города, дабы ушли с твоим словом. Я привел их.
Княгиня Ольга посмотрела на стоящих в стороне воинов и подумала, что только чудом может кто‑либо пробраться через вражеский стан, опоясывающий город. Сказала:
— Ждите ночи и думайте, как миновать печенегов. А слово одно: Киев ждет помощи от городов. Сам ты пойдешь к Святославу. Возьми воина, один не ходи. Сыну скажешь, что мать зовет.
— Исполню, как велено, — ответил Дамор.
— Да хранит тебя Всевышний, — и Ольга ушла в терем.
Пробыла она в покоях недолго. В трапезной они вместе с отцом Григорием утолили голод. Потом Ольга ушла переодеться и вскоре возникла перед Григорием в ярком пурпурном плаще с ослепительно белым капюшоном — работы византийских мастеров. Отец Григорий удивился прихоти княгини, не знал, о чем и подумать. Да позже, на крепостной стене, был удивлен еще сильнее, когда понял, зачем Ольге столь яркий наряд. На стене она сказала Григорию:
— Святой отец, я пришла к моим воинам. Ты же волен в том, что тебе делать.
— Знамо, волен, матушка. Да иной заботы у меня нет, кроме одной: быть рядом с тобой.
Ольга посмотрела на Григория и ласково и нежно. Он стал ей дорог.
— Спасибо, что не покидаешь свою дочь. От тебя прирастают мои силы.
Отец Григорий лишь согласно покивал головой, радуясь тому, что Ольга обрела душевное равновесие и нашла свое достойное место в борьбе с печенегами. В этот миг он понял, для чего княгиня надела пурпурный плащ с белым капюшоном: в печенежском стане ее увидели за триста сажен от стен города, аж от шатра самого князя Кури. Когда ему сказали о явлении на стене, он гневно изрек
— Это она, хитрая лиса Ольга. Пустите тысячу стрел и убейте ее! — приказал он воинам.
И печенеги, словно стая гончих псов, помчались к стене, чтобы поразить стрелою «хитрую лису». И засвистели сотни, тысячи стрел. И все они летели в великую княгиню. Она же стояла под ними не шелохнувшись. И если бы князь Куря мог увидеть ее гордое и спокойное лицо, презрение в ее глазах, он бы пришел в ярость от сжираемой его злости. Он ругался на воинов самыми беспощадными словами:
— Жалкие шакалы, падаль, воронье! Но не воины, нет! Вам стрелять из шатра в степь!
В этот первый день осады Киева в крепость упало больше трех тысяч стрел, кои нацеливались в княгиню Ольгу и стоящего рядом с нею отца Григория. Стрелы задевали за пурпур плаща, за белый капюшон княгини, за черную сутану протоиерея. Но ни одна из стрел не одолела силы креста, который держал отец Григорий перед Ольгой и собой, и силою Божьего слова не коснулась их.
Уже наступили сумерки, а стрелы все летели. Лишь с наступлением темноты печенеги прекратили охоту на великую княгиню. Она же под восторженный говор своих воинов сОшла со стены и уехала с отцом Григорием в княжеские терема.
Началось долгое противостояние. Попытка Дамора и других гонцов пройти через печенежский стан закончилась неудачно. Трое из них были схвачены печенегами и убиты ясным днем на глазах у защитников города. Сам Дамор со своим спутником Климом едва избежал такой же участи. В полночь они выбрались из крепости через тайный лаз и ужами поползли к Днепру — здесь становище печенегов было самым узким. Но не проползли и пятидесяти сажен, как наткнулись на вражеский дозор. Силы были неравными. На Дамора сразу налетели три печенега. Но Дамор был смел, искусен и быстр. Его меч дважды сверкнул, словно молния, и два печенега упали. Он тут же метнулся в сторону и сразил одного из печенегов, который нападал сбоку на Клима. Еще три печенега налетели на Дамора. Он сразил двоих, но третий достал Дамора и ранил его в левое плечо. От становища бежали еще несколько печенегов. Однако Дамор и Клим успели отойти к крепостной стене и скрыться в тайном лазе. От большой раны Дамор истекал кровью. Клим и воевода Посвист повели Дамора в казарму на попечение лекарей.
