Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый
- Отче, осерчало сердце за Мещеру.
- Умерь зло, отвори сердце для добра и мира.
По просьбе великого князя московского я пришел, чтобы сказать тебе о его смирении. И закончите распрю, вредную нашей Руси-матушки, супружеством ваших детей - Федора и Софьи.
Олег Иванович, ко всеобщему удивлению, согласился. Летописец отмечал: «Преже бо того мнози ездиша к нему, и ничтоже успеша и не возмогоша утолити его, Преподобный же игумен Сергий, старець чюдный, тихими и кроткими словесы и речми и благоуветливыми глаголы, благодатию данною ему… много беседовав с ним о ползе души, и о мире, и о любви; князь велики же Олег преложи сверепьство свое на кротость, и утишися, и укротися, и умилися велми душею, устыдебося столь свята мужа, и взял с великим князем Дмитрием Ивановичем вечный мир и любовь в род и род ».
Свадьбу, правда, сыграли позже, в третьи осенины[102] 1386 года.
А каково жилось в неволе сыну Донского Василию? Ведь после первого «выхода» Тохтамыш не отпустил княжича на Москву! Хан твердо знал: покуда сынок находится у него, Москва будет исправно платить дань. Заложничество Тохтамыш возвел в одну из статей своего дохода; кроме княжича Василия, в плену в Орде томились сын Михаила Тверского Александр, нижегородец Василий Кирдяпа и младший сын Олега Рязанского Род ос лав.
Александр и Василий Кирдяпа являлись двоюродными братьями, княжич Василий приходился по материнской линии своему тезке-нижегородцу племянником, да и с Александром состоял в отдаленном родстве.
Первым, не выдержав плена, бежал Кирдяпа. Тайно проникнув на купеческое судно, он отплыл от ненавистного ему Сарая. Но был выдан ханскому послу, возвращавшемуся из Междуречья, который и доставил беглеца Тохтамышу.
Этот побег, пусть и неудачный, запал в душу княжичу Василию, находившемуся в Орде уже три года. Он с надеждой стал поглядывать на воды Итиля.
Однажды, сидя на берегу, услышал Василий старческий голос:
- О чем думаешь, княжич?
Оглянулся он и увидел епископа Ивана. С момента побега из ханского поруба Игнатия Стыря и мальца Анд рейки, которым старик помог при участии купца Музаффара, прошло пять лет. За это время епископ Иван еще сильнее побелел, но еще бодрым оставался его голос, призывавший свою паству в церкви к терпению. Бывал у него на службах и Василий.
Сын Дмитрия Ивановича рассказал о неудавшемся побеге Кирдяпы и пожаловался, что изнемог находиться здесь и намерен сам удариться в бега.
- Я помогу тебе, отрок. Сам пока ничего не предпринимай. Я скажу, когда и что ты должен будешь сделать… - пообещал старичок.
Через своих лиц епископ связался с великокняжеским домом в Москве, и Дмитрий Иванович купцам, направлявшимся с караваном, приказал вызволить из плена его сына.
Василий стал ждать. Как только Волга стала, образовав зимник, купеческий караван отправился на Низ, а оттуда путь лежал к Черному морю.
Снова при участии Музаффара Василия удалось спрятать в тюках товара, вскоре княжич оказался в Подолии, а затем в Валахии, у молдавского господаря Петра.
Далее Василий попал в Пруссию, где тогда проживал Витовт, сбежавший от Ягайла. Княжич так полюбился Витовту, что последний познакомил его со своей дочерью Софьей. Он имел намерение выдать замуж дочь за наследника московского престола и с его помощью вернуть себе в Литве все права, отнятые Ягайлом.
Узнав, что у литовского князя Витовта в Пруссии находится его сын, Дмитрий Иванович послал за ним послов, и вскоре Василий благополучно прибыл в Москву.
Можно добавить, что на семнадцатом году жизни, уже став великим князем, Василий захотел сочетаться браком с юной Софьей. Для этого он отправил за невестою бояр московских Александра Поле и Белевута Селивана, которые вернулись не только с невестой: сопровождал их доверенный Витовта Иван Олгимонтович, который и стал посажёным отцом на свадьбе дочери литовского князя.
Глава 21. ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Четыре даты выстраиваются друг за другом, соответственно по мере их убывания: 613; 610; 600; 592. Очень прискорбные даты - годовщины смерти великих людей Руси: Дмитрий Донской скончался в 1389 году; Сергий Радонежский - в 1392-м; Олег Рязанский - в 1402-м и Владимир Храбрый - в 1410-м.
Про игумена Троицкого монастыря Преподобного Сергия историк В. О. Ключевский скажет: «Он вышел из нас, был плоть от плоти нашей и кость от костей наших, а поднялся на такую высоту, о которой мы и не чаяли, чтобы она кому-нибудь из наших была доступна».
Олег Рязанский все же успел построить из камня Солотчинский монастырь, и любящая супруга Ефросинья похоронила мужа в нем, сказав при этом такие слова:
- Сколько раз я спасала тебя от смерти, залечивая твои многочисленные раны. Но сейчас ты, мой любимый муж, великий князь, умер своею смертью и спасти тебя я уже не могла.
Гроб Дмитрия Донского опустили в государеву усыпальницу Архангельского собора Московского Кремля. Рядом с ним спустя 21 год похоронили и его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского (Храброго). Он не был государем Руси. Но поместили его тело в усыпальнице великих князей. Так приказал сын Донского, Василий Дмитриевич.
И хоронили Храброго как государя: собралась вся Москва. Рыдания заглушали певчих и тушили горящие в руках свечи.
Примечателен разговор двух бояр из Серпухова, которые приехали в Москву на похороны своего вотчинного князя.
- Скажу, Матвей Силыч, упустил наш князь свой момент. Зря не поддержал нас. Ведь мог стать великим князем. Подписав третье «докончание», тем самым уничижился.
- Я был таким же опальным человеком, как и ты. И сейчас подумал вот о чем. А не кажется ли тебе, что в уничижении князя как раз и таится его возвышение?! Ведь Владимира Андреевича хоронят как истинного государя, как самого Дмитрия Ивановича. И положен он с ним рядом.
О каком же уничижении Храброго говорили серпуховчане, и что это была за опала, в которую они попали?..
Давайте откроем второй том академического Словаря русского языка и посмотрим, что означает слово «опала»: «В допетровской России: гнев, немилость царя к провинившемуся боярину, вельможе, а также наказание, налагавшееся на такого боярина, вельможу».
Во времена великих князей вельможей можно было считать и вотчинного князя, каким являлся двоюродный брат Дмитрия Донского. Последний наказал Храброго тем, что отобрал у него в конце 1388 года уделы в Галиче и Дмитрове, а старейших бояр в Серпухове приказал схватить, держать в узилищах, а затем развести по разным городам. Возникает вопрос: за что?
…Когда вернулся в Москву из ордынского плена Василий, нашлись завистники, которые захотели порушить многолетние братство и содружество двух внуков Калиты - Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича. Они решили, что с возвращением сына Донского настало время подстрекнуть Храброго к разговорам о престолонаследии.
Потихоньку злой ветер задул из родовой вотчины Серпуховского, усилился по мере нездоровья великого князя, когда стало ясно, что жить ему осталось недолго. Кто займет всерусский стол? Прославленный военачальник, герой Куликовской битвы, любимец народа или юный отрок?.. Двоюродный брат или сын великого князя? Внук или правнук Ивана Даниловича Калиты? Дядя или племянник?
Практика престолонаследия на Руси показывала, что великокняжеская власть не обязательно должна переходить по прямой линии от отца к сыну.
После подстрекательств дотоле целеустремленный, мужественный Владимир Андреевич растерялся и, поддавшись на уговоры своих подданных, проявил колебание. Серпуховские бояре, если бы власть перешла к Храброму, из вотчинных сразу стали бы великокняжескими, а там почет, богатство…
Но Владимир Андреевич вовремя одумался, знал, что дело может зайти слишком далеко. И не навредит ли сие благополучию всей Руси-матушки, по выражению Преподобного Сергия? На пороге враг, ордынцы снова взяли Переяславль Рязанский. И единодушие было сейчас всего нужнее для безопасности государства.
И Храбрый «уничижился», понимая, что в этом и кроется его возвышение, а значит - бессмертие. Ибо только любовь народа, продолжающаяся из рода в род, делает умерших вечно живыми…
На Благовещенье, идя с утреннего богослужения, Дмитрий Иванович, почуяв перемену в настроении брата, приобнял его за плечи и пригласил к себе на беседу. Следствием её явилось третье «докончание». Летописец записал, что 25 марта 1389 года, «на Благовещение Пречиста Богородицы» князь московский с двоюродным братом своим «взя мир и прощение».
В третьем «докончании» еще говорилось: «Тобе, брату моему молодшему и моему сыну; князю же Володимеру Андреевичу держати подо мною и под моим сыном, под князем Василием, и под моими детьми княженье мое великое честно и грозно. А добра ти мне хотети и моим детем во всем. А служити ти мне без ослушания».
